Мария Жукова-Гладкова - Бриллианты требуют жертв
– Ты думаешь, они про Гамлета и его отца когда-нибудь слышали в своих горах?
– Я вообще не представляю, что думать, – вздохнул приятель. – Но их с этой версии не сбить. Твердят, как заведенные: приходили тень Чингиса и тень Батыя.
– И что дальше?
– Дали задание. Прикрепить одну штуковину к «Мерседесу» неверного.
– Если я правильно помню историю, то во времена Чингисхана на «Мерседесах» еще не ездили, – заметила я.
– Слава богу, тени не из летающей тарелки появились, – хмыкнул приятель. – Это еще не все. Они обвиняют тень Чингисхана и тень Батыя в том, что те неправильно указали им номер «Мерседеса», и они взорвали не того человека. Родственникам Балаева предлагают предъявлять претензии Чингисхану.
– Так, а взрывное устройство они где взяли? Тоже тень Чингисхана принесла?
– Видимо, да, – кивнул Андрюша с самым серьезным видом. Они проснулись утром после ночной встречи с тенями и обнаружили взрывное устройство – вернее, штуковину, про которую ночью говорила тень, – на столе в снимаемой ими комнате.
– Психиатрическая экспертиза уже была? – поинтересовалась я.
– Пока нет, – сообщил Андрюша. – Но они – наркоманы. Я бы лично никогда не стал их использовать. А люди, покушавшиеся на Глинских – или на Балаева, – не идиоты. Это слишком крупные фигуры. Хотя этим «киллерам» могли что угодно внушить под гипнозом.
– И что вообще это дает? – спросила я в задумчивости.
– Преступники найдены, дело скоро будет передано в суд. Родственники Балаева должны быть довольны. Если захотят, доберутся до этих двух наркоманов в тюрьме. Глинских представлен страдальцем, в особенности со своей избитой рожей.
Но что же произошло на самом деле? – не давал мне покоя вопрос. Кого хотели взорвать? Кто? Почему? Какую хитрую игру ведет банкир? При чем тут драгоценности графов Беловозовых-Шумских? Мне почему-то казалось, что дело вертится вокруг них.
Я спросила то, что должна была выяснить раньше, но не успела, закрутившись с делами.
– Чем занимался Балаев?
– А ты не в курсе? – поразился Андрюша. – Магазины антиквариата и ломбарды. Постоянно расширялся и постоянно находился на грани банкротства (официально) и уголовного преследования. Как и принято у отечественных бизнесменов, независимо от национальности.
Я вдруг вспомнила про Аллу Николаевну, владелицу художественной галереи. Была ли она знакома с Балаевым? И имела ли с ним какие-то дела?
Андрюша сказал, что уже сам думал заняться этим вопросом. А про знакомство выяснить легко – завтра похороны «хорошего человека». Если она там будет…
– Кстати, и ты с ней там вполне можешь познакомиться, – заметил приятель. – Она же не станет слезы горючие лить и на гроб бросаться. И я схожу. Похороны меценатов – весьма любопытное мероприятие. Как, впрочем, и преступных авторитетов, и слуг народа…
Приятель обещал выяснить, где они состоятся, и сообщить мне.
– Слушай, а ведь его же по мусульманским обычаям вроде бы должны были хоронить до захода солнца… – заметила я.
– Балаев был современным человеком и жил в Питере. И родственники понимают, что следует пригласить многих уважаемых людей, с которыми продолжат делать бизнес. А у уважаемых людей на вечер, да еще до захода солнца могут быть намечены мероприятия, которые не отменить. Да и Питер – не горный аул, сама знаешь, сколько времени у нас занимают организационные моменты, даже несмотря на бабки, которые с тебя дерут. И, кстати, ты солнце поздней осенью часто видишь? Я его вчера, признаться, не заметил. Как и позавчера. И всю неделю.
* * *На похоронах, конечно, присутствовал банкир Глинских, лил слезы (может, и крокодиловы). Алла Николаевна отсутствовала. Я, по крайней мере, ее не видела.
Зато видела бывшую любовь Руслана, тело которого отвезли хоронить в родной аул. Дива стояла между двумя телохранителями уголовного вида. Когда мы с Пашкой протиснулись поближе, внезапно поняли, что говорят они на немецком.
– Вы не согласитесь на интервью? – спросила я у дивы.
– Вы кто? – по-русски, но с акцентом спросил один из мужиков. Хочу заметить, что эти двое отличались от виденных Валерой Лисом во дворе старого ювелира. Где же, интересно, международный аферист и торговец антиквариатом набрал столько русскоговорящих кадров? Хотя ведь в ГДР во многих школах преподавали русский язык…
– Я ее знаю, – отрезала дива и посмотрела на меня. – Что конкретно вас интересует?
– Банкир Глинских, – сказала я. Ее голос я узнала.
– Не Руслан? – удивилась она.
– Руслан – вчерашний день, – заметила я. – Все каналы и газеты сообщили про его смерть и забыли. Он мертв. Есть другие командиры, которые живы и от которых можно ждать пакостей.
– Но моя связь с ним… – даже обиделась дива.
– Когда вы были с ним и он резал положивших на вас глаз мужчин – или что он там с ними делал – да, тогда это были новости. Но есть одна журналистская заповедь – новость живет один день. Теперь Руслан никого из ваших мужчин резать не будет. И его родственники, наверное, не будут. А банкир живехонек, хотя и потрепан немножко. Так вы согласны поговорить про банкира?
Дива задумалась.
– Нет, – наконец заявила она. – Не хотелось бы сглазить свою удачу.
– Удача – это банкир?
Она не удостоила меня ответом.
– Валите отсюда, – сказал один из немцев. Другой предложил направление – по-русски.
Мы с Пашкой ретировались.
– Вам следовало быть более любезными с журналисткой, – заметила роскошная блондинка.
Немцы небрежно отмахнулись.
– Вы, возможно, не в курсе, на кого она работает, – не успокаивалась женщина.
– Как это не в курсе? У нас на нее досье. И с вашей мафией мы скорее договоримся, чем с органами.
* * *– Я убью этого подлеца! – взревел восточный мужчина.
– Ты доберись до него вначале, – заметил Николя. – Слушай, ты ведь сильный мужчина. Может, тебе удастся выломать пару прутьев из этой решетки?
– И что? Ты думаешь, мы сможем открыть эту дверь? Или ты знаешь, как ее открыть отсюда? Насколько я помню, ты говорил мне…
– Тогда мы будем ждать банкира у входа, – разумно заметил француз.
Но решетка была сделана надежно. А между прутьев ни один мужчина не мог бы протиснуться при всем желании.
* * *Высокая женщина раздумывала, позвонить ей Смирновой или нет. Подсказать, что во всем виноват банкир, потому что он заметает следы? Хотя Смирнова тут же спросит, откуда ей это известно. Нет, к себе нельзя привлекать внимание. Это опасно. Надо думать. Как же обвинить во всем эту сволочь?! И обезопасить себя.
Глава 16
Вечером соседка Татьяна, засидевшаяся дома, захотела бурной деятельности. Мне сказала, что я-то постоянно развлекаюсь, а у нее веселье – только отснятый Пашкой материал посмотреть полностью, а не в урезанном виде (в эфир мы не можем дать все из-за лимита времени).
– Поехали за банкирским домом последим, – предложила Татьяна.
– Ну… – протянула я.
– У тебя есть какие-нибудь планы на вечер?
Планов у меня, признаться, не было. И в самом деле, почему бы не посмотреть, что поделывает Виктор Анатольевич после похорон человека, убитого вместо него. Или все-таки не вместо?
– Пашку брать будем? – спросила я.
– Да нет, пожалуй… Все равно вы там ничего не снимаете. А на диктофон ты и так что нужно запишешь.
– Таня, ты же вроде бы предлагала последить ЗА домом банкира. Как раз можно снять приходящих.
– Я не исключаю, что мы опять к нему влезем, – скромно заметила соседка. – Разве тебе не интересно?
Я пожала плечами.
– Но на всякий случай позвони Пашке и скажи, куда мы направляемся.
– Таня, ты думаешь, Пашка завтра вспомнит хоть что-то из услышанного сегодня?
– Пусть на бумажку запишет, что ты поехала к банкиру брать интервью. Он же вроде записывает себе, что надо утром взять с собой то-то и то-то. Давай звони.
У Пашки в гостях оказался эксперт Василий, который, как оказалось, уже два дня порывается мне позвонить. То меня не поймать, то он с трупом занят, то уже пьяный.
– Что с молотками?! – воскликнула я.
– Да, одним из них. Точняк. Вот только кто им орудовал… Тут уже, конечно, никаких следов. Но это орудие убийства. Я его у себя дома держу.
– А второй?
– И второй тоже держу. В хозяйстве сгодится. Не обратно же нести? – Мы распрощались с Василием и стали собираться на дело с Татьяной. Она объявила, что поедем на ее машине, потому что моя вполне могла примелькаться вовлеченным в дело лицам, или они могли выяснить модель и номер. Не все же такие идиоты, как незадачливые восточные киллеры.
На этот раз Татьяна прихватила с собой одну змею в термосе (обычном средстве перевозки). Я положила в свою сумку диктофон, запасные кассеты и батарейки, любимую «отрубленную голову», пару пластмассовых яиц с разноцветной слизью, фонарик и светящийся в темноте плащ. Татьяна тоже взяла плащ и яйца, а также паука.
