Наталья Андреева - Принц Эдип

— Папа, я же сказала: это ко мне!

Тот с удивлением смотрел на Монти. Старик наморщил лоб, внезапно лицо его просветлело.

— Ах, это к Стасику! Коллега! Ну, конечно! Вместе учитесь? А его, знаете ли, нет, молодой человек. Он работает. Да. Работает.

— Я понял, — и Монти поднялся. — Я, пожалуй, пойду. Спасибо за чай, Ада Станиславовна.

— Папа… — та в отчаянии закрыла ладонями лицо. Монти почувствовал жалость.

— Проводите меня, — попросил он.

Ада Станиславовна вскочила:

— Да, да! Конечно!

Он снова очутился в темной прихожей.

— Вы придете еще? — спросила она.

— Если хотите.

— Да. То есть, нет. Все это странно.

— Я буду к вам приходить.

«У меня еще есть шанс ее разговорить», -подумал Монти. И открыл дверь. Ада Станиславовна стояла на пороге, у нее в глазах было отчаяние.

— Вы не поняли, — тихо сказала она. — Я так одинока.

— Я понял.

Он бежал вниз по лестнице, не дождавшись лифта. В горле вновь стоял комок. Он не знал, вернется ли еще в эту квартиру. Ему было больно. Вечером, в клубе, у Монти было паршивое настроение. Посмотрел в зал. Нечаева по-прежнему приходила сюда, словно на работу. «Быть может, это голос крови?» — подумал он.

— Ты решил уйти? — спросил хозяин, когда они столкнулись за кулисами.

— Кто вам сказал?

— Наина Львовна — женщина серьезная, — с уважением сказал хозяин. — Все знают, что она ходит сюда из-за тебя.

«Двадцать пять лет назад эти женщины от меня отказались, а теперь никак не поделят», -усмехнулся Монти и пошел в зал. Нечаева с улыбкой поднялась ему навстречу. Монти едва коснулся губами ее щеки:

— Привет.

— Вчера ты так внезапно исчез.

— Это со мной случается.

Наина Львовна сделала движение бровями:

— Женщина?

— Это особая женщина.

— Что же в ней такого особого? — усмехнулась Нечаева и машинально поправила прическу.

— Это мой друг. Можно спросить? — он сел, пододвинул к себе бокал.

— Можно.

— Ты детей в роддоме не оставляла?

— Детей? — она невольно вздрогнула. Потом деланно рассмеялась: — Какая чушь! Почему ты задал этот вопрос?

— Так. Вспомнилось вдруг. Душещипательные истории о брошенных младенцах трогают мое сердце. Я же неиспорченный, — не удержался он.

— Зато злопамятный. Где ты слышал такую историю?

— Вчера.

— По телевизору?

— Если бы. Впрочем, нет, так нет. Я чувствую, что эта тема тебе не нравится.

— Я, собственно, не за тем пришла, — сухо сказала Нечаева. — Журнал скоро выходит. Ты не думаешь о следующей фотосесии?

— Разве это от меня зависит?

— Судьба каждого человека зависит только от него.

— А я думал, от Бога.

— Ты верующий?

— Нет.

— Тогда не понимаю.

— Я тоже много чего не понимаю. — Он злился.

— Я вижу, ты не в настроении. Отвезешь меня?

— Нет. Дела.

— Вчера дела, сегодня дела. Это отказ? Говори прямо, не стесняйся.

— Я не люблю, когда меня припирают к стенке.

Она вдруг рассмеялась:

— Черт меня возьми! Согласно логике вещей, я должна на тебя разозлиться. Так что? Почему я не могу сказать: ну и оставайся в своем…

— Не надо ругаться, — мягко сказал Монти. И, как всегда в таких случаях, резко «взял» дистанцию: — Вам это не идет. Я отношусь к вам очень хорошо. Зачем все портить?

Нечаева бросила на него внимательный взгляд и сказала:

— Тема закрыта. А как насчет фотосессии?

— Работать я буду. Работать я люблю, — он машинально бросил взгляд на сцену.

— Встретимся в офисе. Я хочу подписать контракт.

Волей-не-волей, но течение прибило их к одному берегу. Она отступила, но не сдалась. Монти решил во что бы то ни стало добиться правды. Но еще один визит в квартиру Новинских ничего не дал. Ада Станиславовна не понимала, чего этот парень от нее хочет. Монти вышел из ее дома разочарованным. И в этот момент…

Рядом с его машиной стояла другая машина. Это была серебристая «Тойота». Монти посмотрел на нее с интересом, и тут из машины вылез высокий брюнет, чье лицо показалось ему знакомым. Брюнет явно искал встречи.

— Эй, парень, постой-ка.

По голосу Монти его и узнал. При свете дня он выглядел по-другому. Этот был тот самый юрисконсульт, который приходил в клуб с Нечаевой. Она назвала его Славой.

— Что вам угодно?

— Ладно придуриваться! — рассмеялся мужчина, вылезший из «Тойоты». — А я-то думаю: кто запудрил мозги моей бывшей жене?

«Жене! Ну, конечно!». Фотография в альбоме Ады Новинской была двадцатилетней давности, на ней юрисконсульт был значительно моложе. Монти его не признал. Зато теперь все сложилось. Нечаева — подруга Новинской. Разумеется, она знает и ее мужа. Бывшего мужа. И ходит с ним по ночным клубам.

— Нам надо поговорить, — сказал юрисконсульт.

— А если я не хочу?

— Ты думаешь, я ревную Аду? — усмехнулся владелец «Тойоты». — Да я рад, что от нее избавился! Запомни: у моей бывшей жены ничего нет. Ни-че-го. Она живет подаянием.

— Я этого не заметил.

— Стас подрабатывает своей мазней и дает ей деньги. Но это гроши. Я же давно не даю ничего. Ты тянешь пустой билет, парень.

— Тогда о чем нам говорить?

— У меня к тебе деловое предложение.

— Вот как? — Монти это заинтересовало. Может, юрисконсульт знает правду о брошенном младенце? Возможно жена делилась с ним всем, в том числе и своими секретами.

— Пойдем в кафе, — предложил юрисконсульт. -Я угощаю.

Они не пошли в то уличное кафе, где неделю назад Монти сидел с Адой Станиславовной под полосатым зонтом. Масштаб не тот. Ее бывший муж предпочитал шикарные заведения. Монти не возражал. Он тоже любил такие. Они спустились в уютный подвальчик, прошли за дальний столик. Монти сел спиной к барной стойке.

— Кстати, я не представился, — сказал юрисконсульт. — Вячеслав Валентинович Лопухин. Вот моя визитная карточка. В руки не дам.

Монти глянул на карточку, которую ему показывал Лопухин, и пожал плечами: ну и что? Он все еще ничего не понимал. Подошел официант, Лопухин вальяжно, с видом знатока сделал заказ. Когда принесли виски, Монти заметил:

— Разве вы не за рулем?

— Наплевать, — сказал Лопухин и одним махом выпил рюмку виски. Потом спросил: — Почему тормозим?

— Я за рулем не пью, — улыбнулся Монти.

— Такое ощущение, что я разговариваю не со стриптизером, а с мальчиком-зайчиком, круглым отличником и активистом. Были такие в моем детстве. В твоем уже не было.

— Отличники были, — возразил Монти.

— Впрочем, я и в первую нашу встречу подумал, что ты не похож на стриптизера. Скорее на студента. Но меня это устраивает. Ты мне подходишь, парень.

— Предлагаете мне ограбить банк? Скажу сразу, я не умею кричать женщинам «Руки вверх!».

— А что умеешь? «Ложись!»?

— Я сейчас встану и уйду, — спокойно сказал Монти.

— Мы еще и обидчивые!

— Давайте сразу к делу.

Лопухин пододвинул к себе виски, которое заказал для Монти, выпил его. «Однако», — подумал Монти, внимательно следя за юрисконсультом.

— К делу, так к делу, — сказал Лопухин, промокнул губы салфеткой. — Хочу заметить: ловко ты окрутил мою бывшую жену. Я наведался к ней на днях, она сияла от счастья. — «Вот как»? -Я еще подумал, что здесь не без мужчины. Мне вдруг стало интересно. Сказать по правде, при мне она такое выражение лица не носила.

— Может, она прятала его в шкафу? — задумчиво спросил Монти.

Лопухин расхохотался:

— Я понимаю, что в тебе бабы находят. Красивый, да еще и остроумный! Молодец!

— Я стараюсь, — Монти скромно опустил глаза. Его раздирало любопытство. Многообещающее предисловие.

— Но, повторяю: ты тянешь пустой билет. Я же предлагаю тебе хорошо заработать. Дело в том, что у меня есть шеф. То есть, как и у всякого наемного работника у меня есть хозяин. Но у меня неоспоримое преимущество перед другими сотрудниками. Наши жены — давние подруги. И хотя мы с Адой в разводе, я по-прежнему считаюсь своим. У хозяина фирмы есть дочь. У меня есть сын. Сначала как бы в шутку наших детей друг другу сватали. Но прошли годы, дети выросли, и все стало всерьез.

Монти слушал с огромным вниманием. Ведь дело касалось Стаса. Лопухин продолжал:

— Сказать по правде, девчонка — дура. Издержки воспитания. Вся в мать. Скромница. Но родители в ней души не чают. Богат жених или беден, их не интересует, лишь бы девочка была счастлива. Из отца она может веревки вить. А я хочу вить веревки из нее. С девочкой надо работать. И дело уже было на мази, но тут мой сынок взял да и влюбился! Представляешь?

— Нет, — честно сказал Монти.

— Молодец! Жаль, что ты не мой сын. Дело давно уже было бы в шляпе. Но мой сын — идиот.

— А она — дура. — «Неужели еще виски закажет?»

— Именно. Как видишь, они друг другу подходят. — Лопухин слегка опьянел, и говорил путано. -Если бы моего идиота не вздумала окрутить эта телка, все бы уже свершилось. Вот она — умница! Только не понимаю: зачем ей сдался Стас? Хотя… Верит в его гениальность. Хочет сделать из него великого художника. Тоже мне, нашла Пикассо! Стас ухаживал за дочкой моего хозяина,как я ему велел, и случайно познакомился с ее одногруппницей. Обе учатся в педагогическом, на инязе. И -началось! Эта девка мигом окрутила моего идиота. Дочку миллионера — побоку. Заперся в мастерской, все портреты ее пишет. «Ах, папа, какие у нее глаза!», — передразнил Лопухин. — Да какие бы ни были! Ее ж родители нищие!