Ольга Тарасевич - Тайна перстня Венеры

Не понимаю, как Вероника могла променять такую совершенную, изысканную внешность на простоватую белесую грубость Саши. Быстрый секс? С малознакомым человеком? Но если он – дурак? Заниматься любовью с таким, по мне, так совершенно никакого удовольствия, один смех и проблемы. Не верю я в радость плотских утех с каким-нибудь водопроводчиком или газонокосильщиком, даже если у самца наличествует полный комплект визуально радующих параметров. Сантехник оценит вкус устриц или творчество импрессионистов? Фигушки, на другое заточен. И точно так же он никогда не сможет подарить любовь, похожую на изысканное блюдо или прекрасную картину. В сексе ему никогда не обогнать мальчика с айкью выше среднего. Я по молодости пару раз проверяла. Причем глупость партнера можно не осознать в процессе общения, но постель обнажает не только тело, там и душа вся такая голенькая, неприкрытая, что выросло, а если не выросло – то это сразу же понятно. Самое сексуальное в мужчине – мозг, самое возбуждающее – интеллект… Саша в сравнении с Андреем – тот же газонокосильщик, ретивый и нешибко воспитанный. Что же произошло между Яковлевыми? Такая красивая пара, кажется, они созданы друг для друга… Впрочем, чужая душа – потемки, чужая семья – тайна за семью печатями, чужая боль – не мое дело по определению. Не мое, честно! Мне было бы комфортнее не видеть этих прохладных, равнодушных глаз Андрея. Но парень утащил меня с пляжа, привел сюда, на дискотеку, заказал мохито. Царящее здесь пьяноватое, угарное, пронизанное молниями сексуального интереса веселье – анестезия?.. Рядом со мной, в галдящей извивающейся толпе потерять себя – проще, не так больно?

Скажи же мне хоть что-нибудь! У меня нет слов, но это оглушительное молчание душит. Когда же ты захочешь поговорить?

Андрей произносит совсем не те слова, которых я от него подсознательно ожидаю:

– Наталия, а пойдемте потанцуем. Пожалуйста. Можно вас пригласить? Вы очень красивы, а это красное платье так изысканно. Знаете, поражен до глубины души – совершенно другая женщина, роскошная, эффектная. Я вас даже не сразу узнал, честное слово. И раньше уже замечал – вы очень красивы, но теперь у меня просто нет слов. Все-таки одежда может очень сильно изменить человека.

Меня отпускает. Слова, наконец, начинают оттаивать. Звонкая бессмысленная капель становится все сильнее.

Я – красивая, это очевидно. Роскошная-прероскошная. Только вот мой курортный кавалер с этим не согласен – прошла любовь бюргера, увы и ах, не любит, не хочет, игнорирует. Впрочем, нет поводов для грусти. Мужчины – ничто, отдых – все. Пляж, море – лучше любого романа. А еще здесь потрясающий выбор экскурсий, буду кататься на яхте, отправлюсь на вечер танца живота, может, даже решусь прыгнуть с парашютом. Да, очень длинная медленная песня, просто удивительно длинная и красивая. Нет, я не устала танцевать, с таким чудесным партнером танец – одно удовольствие.

Я говорю всякую ерунду, пытаясь понять по дыханию Андрея, его рукам, целомудренно прикасающимся к моему телу, по почти слышному сердцебиению, насколько эффективна беззаботная словесная терапия.

Говорю и понимаю: меня кружит само спокойствие, истинная невозмутимость. Или он просто весь заледенел от боли, ушел в себя, натянул привычную светскую маску воспитанного, интеллигентного человека? Который может вести непринужденную беседу в любой ситуации?

Садо-мазо, абсурдо-маразмо, интересно, ребятки играют друг с другом в эти игры? Я знаю, какая роль отведена Андрею. Вероника без устали хлещет его плеткой. А он ловит кайф от страданий.

Плохой из меня, похоже, психотерапевт. Никакой – скажем прямо. Зато – чистота совести. Делай, что можешь, и будь что будет. Я, кажется, все-таки уже сделала все, что могла.

– Вообще я сто лет уже не танцевал. Оказывается, это так здорово! Когда-то давно, еще в школе, бальными танцами занимался – наверное, навыки остались, вот сейчас ноги сами собой повороты вспоминают. Наталия, осторожнее – сейчас вы будете немного крутиться. Отлично! Видите, нам даже поаплодировали… А мы с Вероникой на экскурсии пока не выбирались. Хотелось отогреться, наплаваться и позагорать. Поздняя весна в этом году, зябкая, неправильная. На Москву смотреть противно – нахохленная, как ноябрьская, люди особенно злые. Зато тут – теплый рай. Но через пару дней собираемся все-таки съездить в Памукале, вы еще не были? Судя по путеводителю, зрелище потрясающе. Там термальные источники выбелили горы, просто целые снежные массивы получились. Или горы хлопка, как-то с хлопком связан перевод, то ли хлопковый замок, то ли хлопковая долина, или хлопковые холмы – Памукале… Источники иссякают, воды там становится все меньше и меньше. Но, говорят, еще работает бассейн, можно поплавать среди античных колонн. Когда-то в этих водах купалась сама Клеопатра, и якобы в них секрет ее красоты. Да уж, чего не придумаешь для привлечения туристов!

У Андрея приятный голос. Его дыхание пахнет мятой. Я волнуюсь от близости красивых глаз, но ехидна во мне неутомима, так и сыплет комментариями.

Нормальная ситуация: рогоносец собирается со своей женушкой расширять кругозор, планирует плотную экскурсионную программу. Мальчик, расслабься, ну что ты ведешь себя как ребенок. Посмотри правде в глаза! Веронику интересуют источники другого типа! Те, что скрываются за зипперами чужих штанов! И уж эти экскурсии она предпочитает совершать самостоятельно, тут спутники не требуются.

Все понятно: осуждения, а равно и обсуждения адюльтера не будет. Или слишком больно, или очень личное. А в бар – во всем мне хочется дойти до самой сути – Андрей меня притащил вот по каким соображениям. Во-первых, он, случайно наткнувшись на меня, созерцающую страстную любовь на пляже, просто не захотел устраивать там сцену. Я действительно чудом не вскрикнула от неожиданности. На всякий случай Андрей ловко зажал мне рот рукой. Все правильно! Не надо отвлекать ребят от увлекательного занятия. Такие сцены хороши в кино – она смущенно натягивает платье, он впрыгивает в штаны, обманутый муж выдергивает из песка зонтик и с воплями: «Молилась ли ты на ночь, Дездемона?!» – охаживает благоневерную по блудливой заднице. На экране смотреть на такое – одно удовольствие. Но быть героями аналогичной трагикомедии в жизни – бр-р-р, мерзость. Еще и я рядом торчу – непосредственный свидетель темпераментной измены. Нет-нет, Андрей все сообразил быстро, все сделал правильно. Нам нужно было срочно делать ноги с пляжа – и мы удрали. Ну а вторая причина наших с ним посиделок-танцулек тоже ясна. Андрей обязательно попросит меня не трепать языком. Не говорить ничего прежде всего Татьяне. И в разговорах с другими туристами обсуждать все, что угодно, кроме пикантного происшествия на морском берегу темной лунной ночью. Правильно: мы все на подводной лодке, и меньше всего порадуют выяснение отношений, бурные сцены, поиск другого отеля, лихорадочное перетаскивание чемоданов. Впрочем, Яковлев точно какой-то излишне невозмутимый, дипломированный йог, что ли? Неужели Андрею самому хватит силы воли натыкаться на Сашу то в ресторане, то на пляже и делать вид, что все в порядке, что ничего не произошло, что это не с ним его вторая половина прекрасно проводила время?! Я бы – вот честно – убила бы. Травма тупым предметом по голове, летальный исход. Впрочем, я – определенно не йог, эмоции из меня фонтанируют сплошным потоком, в режиме нон-стоп.

Я лихорадочно соображаю, прикидываю, анализирую ситуацию и возможные варианты развития событий.

Андрей тем временем невозмутимо говорит о своей работе, расхваливает супругу. Дизайнерская фирма, разработка проектов, оформление интерьеров. Предложений много, репутация отличная, среди клиентов полно капризных представителей бомонда. Без таланта и связей Вероники достичь такого уровня бизнеса было бы невозможно. Конечно, кризис проехался, но не сильно, выплыть можно. До поры до времени – как и всем. Никто не мыслит стратегически, вперед, на перспективу – и совершенно напрасно. Нынешние экономические проблемы – только предвестники настоящей бури на фондовом рынке. И будет резкое обесценивание доллара и агония евро; до свидания, сбережения; приветствую, банально-мучительный голод; и кто выживет в этой катастрофе – станет спешно учить китайский язык, Китай – основной держатель долговых обязательств США, в Китае сила и правда, брат…

Я краем уха слушаю разглагольствования Андрея, стараюсь не отдавить ему ноги и при этом перемигиваюсь с Лериком и Светусиком. Ярко накрашенные, разодетые в блестящие переливающиеся одежки, они кружатся в объятиях бочкообразных стареньких бюргеров. И, кажется, вызывают неожиданно ревнивые взгляды сидящих за столиком у танцпола Сергея-Толстого и Сергея-Лысого. Да, точно: ребята накачиваются виски и ревниво поглядывают на девиц. «Не бывает некрасивых женщин, бывает мало водки», – говорит в таких случаях мой сосед по кабинету Витя. И, хлебнув из металлической фляжечки (елки-палки, как жаль мужика, после развода все чаще прикладывается к бутылке), отирает губы, карабкается на стул, достает со шкафа дамскую голову с блондинистыми кудрями. Не знаю, у какого манекена он ее отвинтил, не признается. Говорит только, что это его любимая женщина, блондинка с голубыми глазами и губками бантиком, которая никогда не предаст, будет любить вечно. Иногда он гуляет с этой головой профессора Барби по длинным тускло освещенным коридорам морга. Зрелище, надо признаться, не для слабонервных. Как-то раз, завидев Витю, совершающего променад в обществе златокудрой любимой, молоденькая следачка даже шахнулась в обморок. Ее, конечно, откачали, радостно отметили целостность костей черепа и отсутствие необходимости возложения следовательского бренного тела на секционный стол. «Весело у вас тут», – простонала, придя в себя, девица. По слухам, больше ее в наших коридорах никогда не видели. Между прочим, барышня многое потеряла. Витя – он такой, с ним никогда не бывает скучно. То он затарится в секс-шопе длинными черными плетками и непонятно какого лешего начинает их развешивать по стенам кабинета (сдираю эту гадость и начинаю гонять соседушку по моргу с гневными воплями: лучше бы денег на приют для собак дал, чем всякое дерьмо покупать!), то принесет на работу американских белок. Белки симпатичные, пушистенькие, что-то друг у друга в головах все время выщелкивают (робко и наивно надеюсь, не блох). Обманчивая трогательность – звери как терминаторы, за ночь умудряются разгрызть клетку, превратить в труху ножки Витиного стула и зашиться в угол возле двери. Только я с утра пораньше появляюсь на пороге – сумасшедшие звери, истомившись, устремляются на свободу. В общем, фраза «с утра белочку ловят» – это точно про нас. Белку-пацана Мишу, как правило, удается поймать сразу, парень он не вредный. Белка-девица Маша в руки не дается, верещит и кусается. Витя им уже третью или четвертую клетку покупает. Как они прогрызают стальные прутья – не имею ни малейшего понятия… Но это я к чему. Как уверяет мой болезный сосед по кабинету, не бывает некрасивых женщин – бывает мало водки. Или виски – как в этом конкретном случае. Комплект Сергеев, тяжело дыша, смотрит на девиц с максимальной страстностью, на которые способны расфокусированные алкоголем глаза. Лерик и Светусик – стопроцентные Ванги: когда дело касается умозаключений мужика – это явно просекают и с преувеличенной страстностью лапают бюргеров за мощные массивные затылки. Факт: нет места жалости в отверженном женском сердце. Торжествуют сияющие глаза честных тружениц ведра и тряпки: все-все, мальчики, поезд ушел, наше вам с кисточкой. На раскрасневшихся лицах немцев, пребывающих насчет этих страстей в блаженном неведении, тоже лоснится радость. Наверное, даже в их престарелых снах им уже давно не являлись столь юные симпатичные девы. Вижу, у одного из немецких старичков радикулит, он явно еле переставляет ноги – и все равно норовит стиснуть плохо гнущимися пальцами с распухшими суставами вертлявую задницу Лерика. Ох, мужчина – на смертном одре такое вытворять, вы бы постыдились…