Возьми моё сердце - Нина Стожкова
Она столько пережила и преодолела! Хотелось начать с нуля новую и относительно беззаботную жизнь. С этим тоже была засада. Врачи категорически не рекомендовали Варе появляться в людных местах, чтобы не подхватить инфекцию, ну, а если все же придется куда-то отправиться по делам, велели ни за что не снимать маску. Мол, мегаполис таит в себе множество заразы, о которой люди даже не подозревают. В метро, в магазинах, в поликлиниках прячутся самые разнообразные бактерии и вирусы, которые только и ждут человека с ослабленным, как у Вари, иммунитетом, чтобы тут же наброситься с удвоенной яростью на доходягу и победить его.
Советы, конечно, дельные, но как им следовать в двадцать лет? Найти в столице безлюдные места практически невозможно. Чтобы окончательно не одичать и хоть чем-то себя иногда радовать, Варя придумала бонус: во время утренней прогулки с Бусинкой, шустрым родительским пёсиком породы цвергшнауцер, иногда навещать уютную кофейню на соседней улице. Во-первых, туда пускали с маленькими собачками, во-вторых, рано утром в зале почти не было посетителей. Главное, к приходу первой смены в кафе привозили изумительно свежие, только что испеченные пирожные. Выпить иногда чашечку кофе с молочной пенкой и с шоколадным или фисташковым эклером – ну чем не чудесное начало дня!
Прежде, в «прошлой жизни», Варя ходила с Максом в кофейню недалеко от их съемного жилья. Переехав к родителям, она ставила на себе новый опыт – не спеша пить кофе в одиночестве. Варя облюбовала дальний столик и тянула там капучино маленькими глотками, наслаждаясь десертом и тем, что теперь она была не пациенткой клиники, а гостьей модной кофейни. Бусинка, набегавшись на прогулке за мячиком, спокойно лежала у ее ног. В число излюбленных удовольствий Вари входило тайное наблюдение за ранними посетителями. Обычно это были офисные девушки, забегавшие выпить кофе с омлетом или сырниками перед началом рабочего дня. Она подглядывала за ними из-за дальнего столика, оставаясь незамеченной, и придумывала характеры и судьбы этим девчонкам, почти ее ровесницам или чуть старше. Впрочем, это оказалось не таким простым делом. Варю поражала их удивительная схожесть: неестественно увеличенные губы, наклеенные ресницы, подчеркнутые макияжем крутые скулы. Девушки выглядели одинаковыми, словно куклы на витрине «Детского мира». Какие уж тут разные характеры и судьбы!
«Интересно, а парни у них тоже одинаковые? – размышляла Варя. – Наверное, все с подкачанными в фитнес-клубе бицепсами, с кубиками на животе, модными бородками и айфонами последней модели… Интересно, как они их различают? Разве что по толщине кошельков, ну, то есть, по величине счета в банке. Всех, кто менее успешен, эти девушки, наверное, именуют модным словом «скуфы»!».
Скуфами поколение зуммеров обзывало лысоватых и пузатых сорокалетних мужиков, которые горбатятся за копейки и учат жизни молодых ребят, зарабатывающих в разы больше них, позволяющих себе разные приятные траты, даже путешествия в далекие страны.
Варя частенько вспоминала о Максе. С каждым днем он казался ей все более чужим – вроде офисных мальчиков, только что вышедших из барбершопа. Она по-прежнему каждый день переписывалась с любимым в сетях, однако реальные встречи случались все реже. Макс, к счастью, понял и принял её решение: первое время после операции пожить с родителями, и не решался ее беспокоить. Сидя в кафе, она вспомнила озадаченное лицо любимого, когда тот впервые увидел ее в больничной палате, и невольно улыбнулась. От мыслей о Максе ее оторвал грохот с улицы. Грузчик быстро вытаскивал пластмассовые ящики из мини-вэна и таскал их в кафе. Дверь при этом он оставил открытой, и в зал залетал прохладный утренний ветерок, будоража Бусинку незнакомыми и такими разными запахами. Собачка принюхивалась, отдавая предпочтение не прохожим, а ящикам с пирожными. Там, прикрытые прозрачной пленкой, лежали Варины любимые эклеры: фисташковые, шоколадные, клубничные и лимонные. Их-то она и ждала, неторопливо попивая первый за утро капучино, чтобы окончательно проснуться.
Ночной дежурный, сонный и хмурый, молча принял товар и так же молча черканул подпись в накладной. Через силу что-то буркнув, сварил для Вари еще одну порцию кофе и глазами указал ей на витрину, куда только что выложил привезенные водителем десерты. Неожиданно Варя изменила эклерам и выбрала «Наполеон». Она улыбнулась парню и спросила:
– Наполеон – это пирожное или коньяк?
– С какой целью интересуетесь? – проворчал бариста и аккуратно положил пирожное на тарелку.
– Садись, два по ЕГЭ! Наполеон – это полководец! – засмеялась Варя.
Бариста даже не улыбнулся в ответ на старую школьную шутку. Похоже, он больше всего на свете мечтал сдать смену и бежать отсюда – в город по делам или, что вероятнее, домой – досыпать. Через пять минут, дождавшись сменщицу, он почти бегом покинул кафе.
С того дня Варя превратила в ритуал посещение «Парижского круассана» после прогулки с Бусинкой. Она даже придумала для себя несколько примет. Если будет свободен «её» дальний столик, если бариста скажет «приходите еще», день пройдет удачно. Если же что-то пойдет не так, надо смириться и ждать нового дня и новой, тайной от родителей, вылазки в это заведение, куда ее почему-то тянет, как магнитом.
Родители, напуганные врачами, длительные отлучки дочери не одобряли. Дай им волю, они обложили бы Вареньку ватой, как стеклянную елочную игрушку, и держали в коробке под крышкой. Но какая радость от такой жизни в двадцать лет? Ясное дело, никакой. Стоило ли соглашаться на опасную операцию, терпеть боль, проходить долгое и трудное восстановление, чтобы потом все отпущенное судьбой время прозябать дома, словно она лежачая старушка? Нет, с подобным жизненным планом родителей Варя была решительно не согласна! Надо жить так, как проживают жизнь эффектные офисные девушки, забегавшие утром в «Круассан». Пускай начальство их вечно прессует, проблем на работе полно, зарплаты не такие большие, а требований – ого-го сколько… Всё же в их жизни больше смысла, чем в её прозябании и бесконечных заботах о лекарствах
