Частное лицо - Валерий Николаевич Михайлов
Обстановка на острове действительно райская. Здесь можно ходить в чем угодно и даже без ничего. Любовь разрешается с 14 лет, причём очень часто она бывает страстной и совершенно бескорыстной. Трава убойная, дешёвая и совершенно легальная. Её можно курить где угодно и когда угодно. Рай.
Говорят на острове на чудовищной, лишенной всякой грамматики смеси слов, она почему-то называется английским языком. Если нужного слова нет в вашем словаре, достаточно показать на интересующий предмет пальцем. Ну а для тех, кому лень совершать лингвистические подвиги, на острове предусмотрены недорогие переводчики.
Раксис – это «настоящий средневековый замок», построенный во второй половине 20 века и напичканный под завязку всеми современными прибамбасами, которые при этом выглядят так, словно им несколько сот лет. Стоит он на высокой скале, возможно даже искусственной. В одной из башен, нависающей над морем, находится смотровая площадка, огороженная сверхпрозрачным пластиком. На этой площадке расположено кафе с экзотическим, непроизносимым названием.
В этом кафе мы и познакомились с Олесей.
Мы сидели прекрасным летним вечером за столиком у невидимой ограды. Казалось, обрыв буквально у наших ног, и это приятно щекотало нервы, наполняя кровь адреналином, который мы разбавляли прекрасным красным вином, изготовленным по местному рецепту из местных сортов винограда.
Я откровенно любовался Олесей, чье очарование кружило голову сильнее вина. В неё можно было влюбиться с первого взгляда, хотя красавицей она не была. Олесе 25 лет. Не красавица, но и не дурнушка. Стройная брюнетка с длинными, слегка волнистыми волосами.
В одной идеально красивой руке у неё была сигарета, в другой – бокал. Я сидел напротив, наблюдая, как запутавшееся в её волосах солнце замедлило падение в воды Карибского моря.
Я представился ей писателем, ищущим вдохновения. Она приехала в этот райский уголок по каким-то делам. Дела обсуждать мы не стали.
– В принципе ничего сложного, – распинался я перед ней, – написать детектив ещё проще, чем поджарить яичницу или почистить зубы. Если у тебя есть идея, а для того, чтобы она была, достаточно угостить представителя закона пивом или чем-то покрепче, проблем вообще не будет.
Олеся недоверчиво улыбнулась.
– Серьезно, – продолжил я, – сначала выстраиваем идеальную на первый взгляд схему преступления, сдабриваем её маленькой ошибкой, затем заворачиваем её и подаем, но уже с обратной стороны или с конца. Детектив – это история, перевернутая с ног на голову. При этом если ничего не понимаешь в процессуальных делах, описываешь какую-нибудь выдуманную страну. Ну а если надо, чтобы действия происходили на Родине, ещё раз угости представителя власти. Затем добавляешь гарнир из бытовых сцен, и детектив готов.
– Все гениальное просто? – произнесла она с чуть заметным сарказмом.
– Шедевр, конечно, не получится, но чтиво для средне статического идиота штампуется именно так.
– Похоже, ты не очень любишь детективы, – сказала Олеся, отправляя сигарету в пепельницу.
– И да, и нет. От Чейза у меня начинают болеть зубы, а вот Агата Кристи, Конан Дойль, Эдгар По… Этих я прочитал с интересом.
– Эдгар По писал детективы? – удивилась она.
– Несколько. И один раз он раскрыл преступление века. Он находился вдали от Лондона, где произошло убийство молодой девушки, и только читая газеты, раскрыл преступление, которое было не по зубам полиции. Он написал рассказ, и когда много позже взяли преступника, выяснилось, что все было так, как описано в рассказе.
– Знаешь, после твоих слов мне и самой захотелось придумать какой-нибудь детектив.
– Давай придумаем вместе. Надеюсь, ты ничего не имеешь против соавторства?
– Ещё не знаю. Наверно, мне надо немного подумать. К тому же мне завтра надо рано вставать, – добавила она, посмотрев на часы.
– Надеюсь, завтра мы вернёмся к теме?
Ответом была очаровательная улыбка.
– Знаешь, я бы, наверно, больше хотела не писать, а лично поучаствовать в каком-либо расследовании в роли частного детектива или въедливого журналиста. Корпеть над листом бумаги мне не так интересно. Я больше люблю действия. Наверно потому, что бумаг в моей жизни хватает и без этого, – призналась она.
Мы гуляли по безлюдной части побережья. К счастью, на Толеро есть и такие места, где почти не ступала нога туриста. Чтобы сюда добраться, надо было изрядно пройтись, но это того стоило. С одной стороны было море, с другой – отвесная скала. Под ногами был чудный, почти белоснежный песок, немного похожий на снег. Он сразу набился Олесе в туфли, заставив её разуться. Туфли оказались у меня в руках.
– Сидеть за листом бумаги не обязательно. Куприн, например, когда захотел написать рассказ про вора, сам забрался в чей-то дом… А знаешь, – осенило меня, – мы можем придумать собственное расследование.
– Как это?
– Немного воображения, и мы перенесемся в самую гущу детективных событий.
– Только я бы предпочла расследовать какое-нибудь реальное происшествие, – подхватила она.
– Как твоей душе будет угодно. Осталось только заглянуть в подшивку газет.
– Там уже всё рассусолено. Хочется чего-нибудь… – она задумалась.
Впереди показалось надгробье из чёрного мрамора, такие здесь устанавливают на месте чьей-нибудь трагической смерти. Оно находилось прямо под скалой.
– Ты не знаешь, кто бы мог здесь лежать? – спросила Олеся. – Одинокое надгробье на морском берегу у отвесной скалы… Это может разбудить фантазию.
– Кто угодно, начиная с обычного бедолаги, так и не научившегося хорошо плавать, и заканчивая королем в изгнании, который умер в походе. Последним, что он увидел в своей жизни, была эта скала. Он так соскучился по твердой почве под ногами, что завещал похоронить себя здесь, в этом живописном месте. С тех пор в его честь скала получила название Королевской, – выдал я голосом экскурсовода.
– А если под этим памятником находится клад? – в её прекрасных глазах вспыхнул азарт. – Что если после кровопролитного сражения пираты похоронили здесь своего капитана вместе с несметными сокровищами.
– Ещё немного, и я побегу в магазин за лопатой.
– Давай о нём напишем.
– Давай, – согласился я.
– Завтра я все о нём разузнаю, а потом расскажу. Пусть это будет моим первым заданием, – решила Олеся, когда мы подходили к гостинице.
– Тогда в 16–00 за нашим столиком.
– Буду как штык.
– Он был медиком, – докладывала Олеся. Похоже, ей эта игра начинала нравиться, – занимался поставками медицинского оборудования. Жил в разъездах. Сегодня здесь, завтра там. Должно быть неплохо зарабатывал. Умер по-дурацки. Упал с лошади и сломал себе шею. Глупый несчастный случай.
– Или убийство, законспирированное под несчастный случай. Это нам и предстоит выяснить.
– Зачем, по-твоему, его было убивать?
– Причин для убийства может быть сколько угодно:
