Последнее испытание - Скотт Туроу
Стерн переходит к вопросам, которые касаются центральной части обвинения. Речь идет о якобы имевшем место мошенничестве Кирила в тот период, когда проходила завершающая часть восемнадцатимесячных клинических испытаний. Предполагается, что именно оно открыло дорогу для преждевременного одобрения «Джи-Ливиа». Как и большинство производителей фармацевтической продукции, «ПТ» для проведения клинических испытаний наняла другую, независимую компанию – «Глоубал Интернэшнл». В последние месяцы испытаний специалист по статистике компании «Глоубал», доктор Венди Хох, заметила, что недавно имел место резкий всплеск количества внезапных смертей, и предупредила об этом младшего медицинского директора «ПТ», который сразу же ввел в курс дела доктора Лепа Пафко.
По версии Лепа, он немедленно проинформировал обо всем своего отца. Леп и Кирил договорились, что, когда Леп вернется в понедельник с проходившей в выходные в Сиэтле конференции, отчеты будут предоставлены группе независимых экспертов. Они осуществляли контроль за проведением клинических испытаний лекарства прежде всего с точки зрения безопасности и могли расшифровать и проверить отчеты на предмет того, являются ли случаи смерти пациентов результатом использования «Джи-Ливиа». Однако в понедельник Кирил сообщил Лепу, что использовал комплект кодов «ПТ» для экстренных ситуаций и расшифровал данные сам, что было явным нарушением правил, установленных до начала испытаний. Затем Кирил позвонил Венди Хох, а после разговора с ней заявил, что они с ней определили: данные об этих внезапных смертях не что иное, как технический сбой в компьютерной системе, в результате которого зафиксировали смерть пациентов, которые в действительности просто выведены из числа участников исследования. Доктор Хох внесла соответствующие коррективы в базу данных.
Рассказ Иннис имел не столь катастрофический для Кирила характер, как версия Лепа, но все же подтверждал наиболее важные моменты того, что сообщил адвокату сын главного фигуранта обвинения. Доктор Макви поведала Стерну, что в какой-то момент – это было в сентябре 2016 года – Кирил сказал ей, что он обеспокоен данными клинических испытаний «Джи-Ливиа». Через несколько недель, когда она спросила его об этом, Кирил сказал ей, что проблема решена. Больше она никогда про это не вспоминала. Этот разговор всплыл в ее памяти только тогда, когда следователи начали задавать ей вопросы.
– А Кирил говорил вам о том, что, как он выяснил, все дело было в компьютерном сбое? – интересуется Стерн.
– Он сказал на эту тему всего несколько слов, Сэнди. Честно говоря, мы с ним в то время уже почти не разговаривали.
Несомненно, из-за Ольги, делает про себя очевидный вывод Стерн.
– Понимаете, – продолжает Иннис, – это был разговор на бегу. Помнится, я спросила его о делах только потому, что мы на какие-то секунды остались с глазу на глаз, и я искала подходящую тему, чтобы перекинуться с Кирилом хоть словом. С таким же успехом я могла бы заговорить с ним о погоде.
– Как я понимаю, он не сказал ничего такого, что не вязалось бы с его утверждением о компьютерном сбое и ошибке кодирования. Верно?
– Да, пожалуй. Но я не знаю, что он имел в виду, когда сказал, что проблема решена.
– Ладно, Иннис, позвольте мне спросить вас еще вот о чем. За все те годы, в течение которых вы работали бок о бок с Кирилом, вам приходилось когда-либо видеть, чтобы он фальсифицировал данные?
– Нет, не могу этого сказать. Знаете, когда я познакомилась с Кирилом, он уже был очень большим человеком – и получал наслаждение от этого. В лаборатории на него работали тысячи сотрудников. Он председательствовал на всевозможных мероприятиях. Но реальной научной работой – исследованиями, оценкой их результатов, фиксацией данных – занимались другие.
– Но все же вы считаете его великим ученым, разве нет?
– Я рассматриваю Кирила как великого человека. Как ученый он обладает интуицией и умеет разглядеть перспективные направления. Какой он медик, одному богу известно. А вот в искусстве получения грантов ему нет равных. Но можно ли его назвать великим ученым? Я не очень понимаю, что это значит. Мужчины и женщины, которые могут создавать теории, как Кирил, – таких немного. Но куда реже встречаются те, кто не только может создавать теории, но и понимает, как их можно доказать. Такие люди умеют не только мыслить глобально, но и решать проблемы во всех их деталях и подробностях. Кирил – исключительный человек в том, что касается первого, но не второго. Доказывать что-то, заниматься таким кропотливым делом, как постановка экспериментов – такие вещи, по-моему, кажутся ему скучными. Лучший ученый, с которым мне доводилось работать за все эти годы, – это Леп.
– Леп?
– Леп действительно великий ученый. Но Кирил никогда в полной мере не воздаст ему должное. «Джи-Ливиа» в гораздо большей степени результат работы Лепа, чем Кирила.
С дилетантской точки зрения Стерна, Леп занимался вполне обычными вещами, в частности исследованиями уже созданного препарата, то есть выполнял более или менее понятную работу по тестированию лекарства, используя метод проб и ошибок. Однако на самом деле он использовал методы компьютерного моделирования, чтобы выделить молекулу, которая в конечном счете превратилась в «Джи-Ливиа».
– То, чем занимается Леп, – поясняет Иннис, – навсегда изменит сам процесс фармацевтических исследований.
– Я слышал подобные оценки не только от вас, Иннис, но Леп отказывается признать их соответствующими действительности.
– Наверное, кто-то скажет, что Леп – верный сын. Или что он знает свое место. Он всегда был очень осторожен и старался не наносить ущерба авторитету и славе отца.
– Вам нравится Леп?
– Да, он всегда мне нравился. И даже очень. Он очень спокойный. Ироничный. Не могу сказать, что все эти годы моя симпатия к нему была взаимной. Мы с ним не конфликтовали, но он очень любит мать, и я знала, что мои отношения с Кирилом его возмущали – и это понятно. Но со временем он привык ко мне. Самое забавное, что, когда на сцене появилась Ольга, наши отношения с Лепом стали теплее.
– Вы с ним общаетесь?
– Очень редко. Если и контактируем, то раз в несколько месяцев. Но у нас было несколько откровенных бесед сразу после того, как я ушла из компании. Мы, я бы сказала, примирились на определенных условиях. Знаете, есть такая формула: «У нас общий враг».
– Вы хотите сказать, что Кирил стал для вас с Лепом общим врагом?
– Я бы сказала, общим конкурентом.
Доктор Макви оглядывается назад, туда, где солнце уже
