Почти мертвы - Сьюзен Уолтер
– Это для меня? – спросила Либби, вдруг появившаяся откуда ни возьмись.
Она как кошка, я никогда не слышу, как она подходит. А может, поток мучительных мыслей был настолько громким, что звук шагов в нем просто утонул.
– Да, – как ни в чем не бывало произнес я, а потом отдал ей конверт.
Но она его не взяла. Она посмотрела мне в лицо карими глазами. Если я лишусь карьеры, это разобьет мне сердце, но если лишусь ее – сердце рассыплется в прах.
– Можешь открыть, – сказала она.
Я попытался понять, о чем она думает. Обычно я неплохо считываю язык тела. Она держала руки на бедрах, что обычно означает уверенность, но также может говорить о скуке или нетерпении. Ее губы были сжаты и слегка растянуты в улыбке. Люди чаще всего так улыбаются, когда жалеют тебя из-за того, что случилось или вот-вот случится. Для меня это в любом случае не предвещало ничего хорошего.
Наверное, Либби заметила мои колебания и неуверенность, потому что поторопила:
– Ну, давай. Оно тебя не укусит.
Она переступила с ноги на ногу. Если руки на бедрах означали нетерпение, то оно усилилось.
Я сунул большой палец под клапан конверта. Бумага была плотной и гладкой, такой обычно пользуются дорогие адвокаты, и я старался скрыть волнение, извлекая содержимое. Две скрепленные вместе страницы. Первая – письмо.
– «Дорогая миссис Беренсон, – прочитал я вслух. – Рады сообщить вам, что круглый бриллиант весом в два с половиной карата, который вы нам доверили, продан».
Я остановился и посмотрел на Либби. Ее улыбка дрогнула. Глаза блестели от слез.
– Ох, Либби… – выдохнул я, выпуская письмо из пальцев.
По ее щеке скатилась слеза. Я притянул жену к себе и обнял. На второй странице был чек с круглой пятизначной суммой, которая даст нам снова вздохнуть свободно.
– Я по-прежнему в тебя верю, – сказала Либби, уткнувшись мне в грудь.
Глаза защипало от слез, и я крепко ее обнял. Мы оба знали, что она не обязана была это делать. Она могла бы настоять, чтобы мы собрали вещи и переехали.
Но не стала. Потому что была потрясающе упрямой и преданной, лучшей женой, о которой можно только мечтать.
Я поцеловал ее волосы и поклялся вернуть нам нормальную жизнь, я буду пахать как вол и напишу такой сценарий, который великий Джек Кимболл ни за что не отвергнет.
Глава 21
В понедельник днем от Джека еще не было ни слова.
Он получил сценарий на неделю, и сегодня она заканчивалась.
После обеда я позвонил Лоре, моему агенту. Она ничего не знала, и от ее попыток меня приободрить стало только хуже.
– Если сценарий ему не понравится, есть еще куча других покупателей, – заявила она.
Но я знал, как это бывает. Лора посовещается с коллегами и составит список тех, кто еще может «откликнуться». Это займет неделю. Затем она позвонит заинтересованным лицам, чтобы подразнить их – дескать, у нее есть на примете кое-что стоящее. На это уйдет еще неделя, а то и больше, в зависимости от того, сколько компаний она отберет. Потом Лора устроит скоординированную атаку, отправив сценарий сразу пяти или десяти потенциальным покупателям из списка. И дальше нам останется только ждать, пока они его прочтут.
Прежде чем начнут поступать ответы, пройдет еще пара недель. Те, кому Лора пошлет сценарий, либо отвергнут его, либо перешлют своему начальству. Именно на этом этапе обычно все и сдувается. Достаточно одному человеку в компании сказать «нет», и проекту не жить. А такой человек всегда находится.
Я написал сценарий специально для Джека. Главный герой, задиристый агент ЦРУ с семейными проблемами (которые я описал, исходя из личного опыта), должен был подчеркнуть особую стоическую харизму Кимболла. Фильм задумывался дорогой, с экзотическими европейскими локациями и длинными экшен-сценами, поэтому на главную роль нам необходима была звезда. А звезд в Голливуде не так много. Если Джек откажется, шансов найти другого актера того же калибра у нас меньше, чем у хромой лошади выиграть дерби.
Денежные вопросы взяла на себя Либби, поэтому все лето я трудился над сценарием. Оно и понятно, ее бриллиант сможет кормить нас целый год, а я с радостью избавился от груза счетов. Я знал, что уже несколько месяцев она во многом себе отказывает, но без гарантии, что я снова начну зарабатывать, баловать себя не станет, как бы того ни заслуживала.
Либби не жаловалась, но я видел, что она несчастна. Не могу сказать, что был против продажи ее камня, ведь иначе нам не на что было бы жить. Но ее терпение истощалось. Всего за три месяца мы проели больше половины денег. Глядя, как наш банковский счет с каждым месяцем пустеет, мы оба страшно нервничали. И если я не продам этот сценарий, все станет гораздо хуже. Я затаился в гараже в ожидании новостей, раз в пятнадцать минут проверяя телефон, – не пропустил ли письмо или звонок. Либби, наверное, готовила ужин на кухне. Было почти пять, а ужинали мы обычно между половиной шестого и шестью. Либби прекрасно готовит, чему я несказанно рад. Иначе этот год был бы слишком долгим.
Я проверил телефон еще пару раз, а потом на пороге появилась Марго, чтобы позвать меня за стол. Либби приготовила котлеты по-киевски, любимое блюдо детей. Она подала начиненные маслом куриные котлеты с хрустящим салатом. Я знал, насколько они восхитительны, но этим вечером ощущал только вкус разочарования.
Девочки болтали без умолку, но я так погрузился в самобичевание, что не слышал ни слова. Я не понимал, как встречу завтрашний день. До сегодняшнего вечера я еще смел надеяться.
Теперь у меня не осталось даже надежды.
Холли
Три месяца назад
Из морга позвонили с вопросом, что делать с телом моего покойного мужа.
Прошло уже десять дней, и они не могут больше его хранить, сказала сотрудница морга сладчайшим голосом, как говорят только с человеком, чей мертвый родственник злоупотребляет гостеприимством. Я пыталась представить, каково ей, звонить людям
