Дэвид Дворкин - Время для Шерлока Холмса
Чтобы сбить с толку всякого, кто станет разнюхивать наш новый адрес из простого любопытства, мы с Лили освободили квартиру в Хоуптауне и купили миленький домик в уединённой части долины за Ньюмантоном. Хотя теперь мы жили очень далеко от столицы, на самой границе моего округа, это было симпатичное местечко для семейной пары, уставшей от растущей плотности населения в центре долины вокруг Хоуптауна. Однако переезд был не только и не столько попыткой замести следы. Ньюмантон являлся одним из молодых городов в двух с половиной тысячах миль от столичного Нью-Вэй-Сити и почти в полутора от Хоуптауна, и его передовой дух особенно нам импонировал. Пуританские нравы в Ньюмантон и его окрестности пока не пробрались.
Лили осталась дома, в нашем новом коттедже, а я отправился на дежурство. Вообще-то я добросовестно выполнял свои обязанности, разъезжая по всей долине до самого Хоуптауна и даже дальше. В тот день, как обычно, я вправлял бесчисленное количество вывернутых конечностей, вырывал зубы, вставлял импланты и принимал роды. (Надо сказать, что на Марсе всё плодились и размножались с бешеным энтузиазмом. Я часто подумывал о том, чтобы провести исследование и установить, что же стало причиной такой плодовитости — иная сила тяжести, разреженный воздух, особые компоненты песка, который приносили цикличные штормы, или же просто более долгие дни, а значит, и ночи на Марсе.) Но в какой-то момент, вместо того чтобы повернуть в сторону Хоуптауна, я поехал дальше.
Почти все обитатели долины являлись сторонниками запредельщиков, которые теперь официально назывались движением Нового пути, а те немногие, кто не имел отношения к руководящей партии, работали на научно-исследовательских станциях, принадлежащих разным правительствам Земли. Сколько им ещё позволят работать, оставалось открытым вопросом и предметом для споров. Для всех остальных слово «правительство» означало группку марсиан в столице. Туда-то я и направился.
Добраться до Нью-Вэй-Сити проблем не составило именно из-за перенаселённости. По пыльным дорогам курсировало огромное количество машин, в том числе и служебных, которые перевозили людей или продукты из города на ферму, или на шахту, или на газовую скважину. Почти двести миль меня везли два молчаливых бородатых парня, одетых в шорты, футболки и сандалии, как и добрая половина марсиан. Оба были гидротехниками и ехали проводить плановую проверку и модернизацию насосной станции к северу от столицы. Больше они ничего о себе не рассказали, но и обо мне особо не выспрашивали. Типично марсианская привычка, за которую я был крайне признателен, поскольку в данный момент явно преступал какой-нибудь закон.
Столица Марса состояла из пяти улиц, параллельных оси каньона, и трёх — перпендикулярных ей (стандартная планировка для колонии). Специальные столбы, воткнутые в почву, отмечали местоположение будущих улиц, которые ещё предстояло построить. Очень строгий на вид, геометрически правильный город олицетворял собой последующую — и весьма унылую — стадию в эволюции человека. Маленькие дома вдоль улиц (прямо скажем, плохонькие дома и плохонькие улицы) никак не сочетались друг с другом и были лишены украшений. Здания правительства от прочих не отличались ничем, кроме лаконичных надписей «Правительственное здание № 1», «Правительственное здание № 2» и так далее. Должен признаться, в этом была некая новизна.
Никаких опознавательных знаков, подсказывающих, где какое учреждение располагается, на зданиях не было. Я решил, что для нашего «Сигера Шерринфорда» первое здание было бы слишком заметным, но гордость не позволила бы ему опуститься ниже второго номера, поэтому я пошёл ко второй двери.
Бесполой девице (или, правильнее сказать, существу?) за стойкой администратора я коротко бросил:
— Я к Сигеру Шерринфорду.
Она уронила челюсть на почти отсутствующую грудь, а потом снова резко захлопнула рот и проворковала:
— Простите, сэр, но здесь нет никого с таким именем.
Однако первая её реакция говорила об обратном. Я перегнулся через стойку и быстро пробежал взглядом надписи на кнопках коммутатора. Подобного сочетания имени и фамилии или хотя бы инициалов там не было, и на мгновение я даже забеспокоился, уж не ошибся ли я. Но на одной кнопке надпись отсутствовала, и я решил нажать её наудачу.
— Это Уотсон, — сказал я решительно, не обращая внимания, что плоскогрудая администраторша безуспешно пытается отпихнуть меня.
На том конце ахнули от удивления:
— Уотсон! Боже мой! — Раздался вздох. — Ладно. Проводите его.
Может быть, виновато было искажение сигнала, но голос определённо не принадлежал Холмсу. Через мгновение в холле появился худощавый встревоженный юноша и поспешил к нам.
Девица, всё ещё пристально глядя на меня, сказала с кислой миной:
— Это его секретарь. Он покажет вам дорогу.
Я радостно кивнул ей и последовал за нервным парнишкой по коридору. Мы прошли мимо целой череды одинаковых дверей, все они были закрыты. У последнего кабинета справа секретарь притормозил и открыл передо мной дверь. Я ворвался в кабинет, захлопнув за собой дверь перед носом юноши, раскинул руки и завопил: «Холмс!» Но тут же замер в недоумении, поскольку за небольшим столом определённо сидел не Холмс, а какой-то высокий худощавый человек с мрачной физиономией. Лицо его чем-то напоминало черты моего старого друга да и вообще было мне откуда-то знакомо. Может быть, это всё-таки Холмс в одной из масок?
— Холмс!
— Ради всего святого, — раздражённо сказал хозяин кабинета, — прекратите выкрикивать мою фамилию!
Я подошёл поближе и внимательно рассмотрел собеседника, и тут до меня дошло:
— Майкрофт! Господи, вы ли это?
— А вы ожидали увидеть Мориарти, мать вашу? Разумеется, это я.
Я покачал головой:
— Марс в корне изменил ваш рацион и вашу речь, Майкрофт. Никогда бы не поверил, что такое возможно.
— Да я это, я. Но это неважно, как неважны язык и питание, когда речь идёт о создании Нового Пути.
— Разумеется. Короче говоря, вы прониклись идеей.
— Я всегда был ею проникнут, — возразил Майкрофт. — Изначально мной двигали мелкие и ограниченные цели, а физически я был адептом лени и чувственных удовольствий. Однако, когда Шерлок дал мне свой эликсир, а вместе с ним обещание вечной жизни и молодости, я решил посвятить себя чему-то более важному.
— Но вы и так были важным человеком.
— Я ощутил, что должен направить свои способности на достижение высшей цели, а через несколько лет, когда Шерлок привлёк моё внимание к движению Запредельных, я понял, что нашёл то, что давно искал.
— Так, значит, это по вашей милости я решил, что запредельщики следят за мной?
Он кивнул и просиял от гордости.
— Помнится, как-то ваш брат сказал, что вы и есть британское правительство, — заметил я. — Значит ли это, что теперь вы и есть правительство Марса?
Майкрофт зарделся, пожал плечами и отмахнулся:
— Нет, что вы. Я всего лишь скромный труженик на ниве марсианской, не более. Актёр на второстепенных ролях в великой драме социальной и моральной эволюции человека.
— Заключительного акта этой драмы лично я ожидаю с негаснущим интересом.
Ворвавшись в кабинет, я напрочь позабыл о несчастном секретаре. Однако внезапно дверь за моей спиной отворилась, и юноша без приглашения предстал перед нами, после чего до боли знакомый голос произнёс:
— Как обычно, Уотсон, Майкрофт недооценивает важность своей роли. Заверяю вас, он чуть больше чем просто мелкая сошка в опере под названием «Арес»!
— Холмс!
Секретарь исчез, превратившись в вечно молодого, но при этом самого старого на свете частного детектива. Мы пожали друг другу руки, улыбаясь от радости.
— Вы всё так же любите эффектные выходы.
Холмс кивнул:
— А ещё эффектные жесты. Смотрите!
Он нажал кнопку на столе брата, и тут же на стене позади Майкрофта появилась какая-то диаграмма.
— Господи, — пробормотал я, узнав замысловатый рисунок. Это был увеличенный в размерах график, который более двадцати лет назад Холмс нарисовал передо мной, Лили и миссис Хадсон.
— Узнали! Отлично! — одобрительно воскликнул Холмс, словно я был школьником, а он учителем. — Разумеется, с прошлого раза мне удалось добавить пару пунктов.
Подойдя поближе, я понял, что он имеет в виду. Все точки были отмечены, и рядом с каждой стояли слева и справа имена лидеров, убитых до 1991 года и после. В конечном итоге сформировались пять пар. Самой нижней точкой слева была отметка «Садат / Пхитсанулок», дальше шла пара «Кинг / Рекс», а за ними ещё три: «Кеннеди / У», «Абдалла / Моргенталер» и «Ганди / Дашнакян».
Шерлок Холмс подошёл к карте, а Майкрофт почтительно отодвинулся в сторону.
— Мы сейчас здесь, — сказал Холмс решительным голосом, постучав указательным пальцем по красной линии, проходившей через точку чуть выше отметки «Ганди /Дашнакян».
