Юлия Шилова - Я живу без оглядки, или Узнай тайны женской души
— Витюха, чо она какую-то пургу гонит? — перебил меня самый говорливый.
— Я объясняю, почему я кладбища не боюсь. Если я все свое детство на кладбище провела, то почему я колесо не могу поменять? Для меня кладбище, можно сказать, дом родной, если мне, конечно, тут посторонние не мешают.
Не знаю, убедили ли мои доводы этих двух неприятных типов, но их квадратные физиономии не стали добрее и не выражали ничего, кроме тупости, смешанной со страшным цинизмом.
— Дочка! Дело сделано! Я жмурика закопал!
Все одновременно повернули головы и увидели изрядно уставшего деда Герасима, пробирающегося между могил.
Глава 15
Увидев, что я не одна, дед спрятал лопату за спину, от волнения заморгал покрасневшими от водки глазами. Немного отдышавшись, он подошел поближе и как ни в чем не бывало спросил:
— Ой, Анют, а ты что тут делаешь? А что у тебя с машиной-то?
— Колесо спустило.
— А запасное есть?
— Есть, да только поставить не могу. Новые постояльцы ничего не дают сделать.
Парни переглянулись и поздоровались с дедом Герасимом.
— Здорово, дед.
— Здравствуйте, ребята, а вы что мою дочку обижаете, что ли?
— Да мы вообще женщин никогда не обижаем. Мы с ней просто разговор за жизнь ведем. Смотрим, девушка одна на дорогой машине у кладбища застряла. Вот мы и заинтересовались, что же она тут делает, в таком месте? Почему ничего не боится. А девушка нагло нам врет, что у нее колесо спустило и что она мимо кладбища случайно проезжала. Да, видно, ничего случайного не бывает. Смотрим, со стороны кладбища знакомый дед идет. Грязный да усталый, словно он носом все кладбища перепахал. Дед, а ты-то что на кладбище делал?
— Да так, прогуливался… Я тут часто прогуливаюсь. За кладбищем смотреть некому, вот я иногда сюда прихожу. Слежу, чтобы хулиганов не было.
— Ты чо, тут вроде смотрителя, что ли?
— Вот верно, вроде смотрителя.
— На добровольных началах или тебя сюда кто на работу поставил?
— На добровольных. Кто меня сюда поставит, ежели кладбище брошено и никакого начальства нет.
— Дед, а ты за свой базар отвечаешь? — вспылил Витюха.
— Как это?
— Я тебя ясно спросил: ты за свой базар отвечаешь?!
— Да ни за какой базар я не отвечаю… Ни за кладбище, ни за базар. У нас тут вообще никакого базара уже тысячу лет нет. Ежели вам базар нужен, то вы в районный центр езжайте.
Парни недобро гоготнули и одновременно посмотрели на часы. Видимо, комбинация из двух стрелок произвела на них должное впечатление. Лица у них стали серьезными и напряженными, словно они кого-то ждали или им нужно было куда-то явится в назначенное время.
— Дед, ты чо, вообще блатного языка не знаешь?
— Я с блатными никогда дел не имел. Я всю жизнь с деревенскими общался и говорю, как все деревенские говорят. А вы блатные?
— Ты законченный придурок, лох деревенский. Кого собрался за нос водить? Ты чо, дурнее себя ищешь? Да только знай, что дурнее тебя не бывает. Дурнее уже просто некуда.
Дед затоптался на месте.
— Да кто дал вам право так со мной разговаривать? Я вдвое, а то и втрое старше вас! Я в этой деревне вырос, а вы только приехали и сразу решили свои порядки наводить. Я вот бабке Матрене сегодня же скажу, чтобы она вам в жилье отказала. Нечего таким извергам, как вы, в нашей деревне делать! В город езжайте и там на блатном языке говорите, а здесь деревня, и старших тут уважать надо! Здесь свои правила! У нас перед старшими шапки снимают, почитают. А если вы подобру-поздорову сами убраться не захотите, я в районный центр поеду и милицию привезу.
— Ты кого вздумал милицией-то пугать? — не на шутку разозлился говорливый. — Это только такие лохи, как ты, милиции боятся. Что я должен перед тобой снять? Шапку? А у меня шапки нет. Хочешь, я перед тобой штаны сниму и тебе свою задницу покажу? У меня задница волосатая. Не веришь? Ты чо, никогда не видел волосатых задниц? Щас покажу! Хочешь, я всегда тебя в деревне так встречать буду — сразу свою задницу показывать? Ты же почтения, по-моему, хотел… Жопу тебе, а не почтение!
Дед покраснел от злости и в упор посмотрел на меня. В его глазах читались и злость, и беспомощность одновременно.
— Анна, тебе еще много работы осталось?
— Нет. Я колесо поставила. Осталось только закрутить.
— Так крути быстрее и поехали отсюда. Я с этими архаровцами разговаривать не желаю! Мы в райцентр в милицию заявление отвезем.
— Да я бы и рада колесо закрутить, да не дают, — жалостливо пробурчала я.
— Как это не дают?
— Руки распускают.
— Как это «распускают»?
— Так, распускают, и все.
— Крути, я сказал. Пусть они только попробуют тебя пальцем тронуть, убью гадов!
Я растерянно пожала плечами и, с трудом заставив себя согнуть ватные ноги, села на корточки. Я принялась орудовать домкратом, искоса поглядывая то на парней, то на злобного деда Герасима. Наверное, для того, чтобы заполнить вынужденную паузу, дед скорчил свирепую гримасу и громко запел: «Сколько я зарезал, сколько перерезал, сколько я отправил на тот свет…» Эта песня придала мне уверенности, и я стала орудовать домкратом быстрее. В это мгновение один из парней толкнул меня в спину и схватил за волосы. Я рванулась, мне удалось вырваться, а в его руке остался клок моих волос. Я завизжала и принялась махать руками. Дед замахнулся лопатой на одного из парней так, что чуть было не отрубил ему голову.
— Убью, гады! — что есть мочи орал дед, рассекая воздух лопатой. — Всех, на хрен, сейчас на куски порублю! Знай наших, деревенских, городское быдло!
Один из парней выхватил пистолет и прицелился в него.
— Стой, зараза, я щас тебе седую башку прострелю!
Вид оружия на деда подействовал, и он резко остановился.
— Дед, ты пистолет видишь?
— Вижу.
— Ты знаешь, что из пистолета убить могут?
— Знаю.
— А что люди от пули дохнут, тоже знаешь?
— Знаю.
— Тогда молись, дед. Ты щас сдохнешь.
— Не надо, сынок. Не бери грех на душу.
— С каких пор я тебе сынком стал? Папашка хренов. Я с таким папашей даже рядом не сяду. Скажи, ты жить хочешь?
— Хочу, — испуганно ответил дед.
— Точно хочешь?
— Точно хочу.
— Тогда говори, какого хрена на кладбище делал? И зачем ты лопату с собой брал?
— Какую лопату? — Дед спрятал лопату за спину и удивленно заморгал глазами.
— Ту самую, что ты за спиной держишь, урод.
— А, эту, что ли…
Дед вытащил лопату и посмотрел на нее так, словно видел ее в первый раз.
— Ты, чо, дед, опять горбатого лепишь? Я тебя щас, ей-богу, замочу.
— Да я просто забыл про эту лопату. Я на кладбище ходил, могилку себе рыл.
— Что делал?
— Могилку рыл. Ежели я умру, кто меня хоронить будет? У меня родных никого нет. Бывшая жена и сын со мной не знаются, они в городе живут. Я совсем один-одинешенек. Вот я сам о себе забочусь. Могилку себе выкопал. Хорошую такую, чтобы лежать удобно было, просторно, чтобы ногами в землю не упираться. Лежать-то долго придется. Поэтому об удобствах нужно заботиться заранее.
— А что ж, тебя дочка-то похоронить не сможет? — Парень показал пистолетом на меня.
— Да это моя названная дочка. Она в городе живет. В банке работает. Зачем я ее обременять буду? Пусть себе спокойно работает, а о своих похоронах я сам позабочусь.
— Значит, ты тут по совместительству не только за кладбищем смотришь, но и могилы копаешь?
— Бывает иногда. Я человек свободный. Распоряжаюсь своим свободным временем, как моей душеньке угодно.
В этот момент у одного из парней затрезвонил мобильный. Он ответил, утвердительно кивнул и несколько раз сказал слово «еда».
Витюха вновь посмотрел на часы и задумчиво произнес:
— Ладно, пошли на кладбище.
Мы с дедом одновременно переглянулись и в один голос произнесли:
— Мы?
— Вы. И ты, дед, и ты, названная дочка.
— Зачем?
— Могилку посмотрим, ту, которую дед себе вырыл.
— А что ее смотреть-то? — не на шутку перепугался дед и бросил на землю лопату.
— И вправду, что на нее смотреть? — поддержала я деда, понимая, что нам эта экскурсия даром не обойдется.
Черный зрачок пистолета смотрел то на меня, то на деда и заставлял наши сердца стучать, как два паровых молота.
— Быстро пошли на кладбище! Второй раз не повторяю, а стреляю!
Мы с дедом подумали, что спорить будет себе дороже, и двинулись между могилами. Парни молча пошли следом за нами.
— Ребята, у меня времени нет. Мне в город пора, — первой нарушила я молчание. — Меня муж дома ждет. Он у меня ревнивый, ругаться будет.
— Ты еще совсем недавно говорила, что у тебя никакого мужа нет. Чо заливаешь-то?
— И вообще я очень тороплюсь. Мне сегодня на работу нужно. Я во вторую смену выхожу.
