Антон Шаффер - Духи безвременья
С того дня он стал регулярно наведываться к Компотову. Вот и теперь Компотов снял телефонную трубку и набрал номер отдела культуры.
– Илларион Сегизмундович?
– Да, добрый день, – отозвались на том конце провода.
– Вы у себя? Не заняты? – вежливо поинтересовался Компотов.
– Нет, что вы, только что с завтрака вернулся, из кафе, – добродушно признался Лавочкин.
– Покушали? Вот и хорошо, – умилился в свою очередь Компотов. – Не затруднит вас сейчас забежать ко мне? Есть тут одно дельце по вашей части, так сказать.
– Сию минуту! – радостно отозвался престарелый доносчик. – Уже бегу!
– Жду.
Компотов повесил трубку и довольно потер вспотевшие ладони. "Ну и жара, – подумал он. – Палит как в Африке". Потом его мысли перекинулись на Леночку, но ничего приятного сфантазировать он так и не смог, найдя причину этому опять же в духоте. Когда он попытался в очередной раз представить свою секретаршу в какой-нибудь пикантной позиции, в дверь сначала постучали, а потом она отворилась, и на пороге показался Лавочкин.
– Заходите, заходите, Илларион Сегизмундович! – вскочил со своего места Компотов.
– Присаживайтесь.
Он участливо пододвинул Лавочкину кресло, в которое он тут же усадил свое щуплое тельце, утонув почти полностью в шикарной обивке.
– Как ваше самочувствие? – Компотов решил начать, как обычно, издалека. – Такая жара, Илларион Сегизмундович.
– Да, лето выдалось в этом году – будь здоров, – подтвердил Лавочкин. – Но, я к жаре привыкши. Десять лет работал в таких условиях…
Лавочкин отчего-то тяжело вздохнул.
– Дааа… – С уважением протянул главный редактор – Вы у нас ветеран, так сказать! Вы же знаете, как мы ценим вас, дорогой вы наш. Ваши знания и способности – это наше, так сказать, главное богатство.
– Ну, не преувеличивайте уж, – раскраснелся Лавочкин. – Я всего лишь скромный журналист, а возраст… Разве это заслуга или достижение? Не думаю так…
– Ох, скромник вы наш, так сказать! – Компотов деланно покачал головой. – Но я ведь вас по делу вызвал, Илларион, так сказать, Сегизмундович.
– Это я уже понял.
– Есть дельце, как бы, по вашей части…
Компотову всегда было неудобно, когда разговор заходил о слежке или доносительстве. Неловко, что ли. Вот и теперь он не знал, как бы получше выразить свою просьбу.
– Одним словом, надо кое за кем последить, так сказать, – собравшись с духом, наконец, промямлил он.
– И это понятно.
Внешне Лавочкин выглядел совершенно спокойно, но внутри у него тем временем бушевали нешуточные страсти. Значит, нужен он еще! Куда еще обратиться, как не к нему!
– Теперь, собственно, об объекте, так сказать, – Компотов поглядел на Лавочкина поверх очков, как бы давая понять, что сейчас будет сказано самое главное. – К нам, понимаете ли, в газету пришел новый политический обозреватель.
– Да, да, некий Илья Далекий. – Лавочкин произнес это так, будто ему это было известно всю жизнь, а не каких-то пол часа.
– Ну, – развел руками Компотов, – ну просто слов нет. Вы действительно профи!
Лавочкин жеманно захихикал из глубины кресла и начал нервно потирать кожаные подлокотники, отчего на тех оставались мокрые разводы от его потных рук.
– Раз вы уже все узнали, то теперь вам осталось войти с ним в контакт, так сказать, а там уж вам виднее.
– Контакт уже налажен, – по – деловому доложился Лавочкин.
– Ах, даже так? – Компотов действительно был удивлен.
– Да, не далее, как пол часа назад имел честь познакомиться с этим юношей.
– Ну, и какое впечатление он на вас произвел?
– Мне показалось, что он немного наивен…но вероятно это поверхностно, раз вы считаете, что за ним надо присмотреть.
Лавочкин всегда употреблял именно слово "присмотреть".
– Да, Илларион Сегизмундович, присмотреть за ним надо, и как можно тщательнее. – Компотов состроил серьезную гримасу. – Не такой уж он и наивный, должен вам сказать.
– Все выясним, – заверил Компотова Лавочкин. – Через неделю будут первые результаты, я думаю.
– Очень хорошо, очень, так сказать. Но, вы уж не затягивайте, дорогой вы наш. А мы уж вас отблагодарим, так сказать. В обиде, как бы, не оставим.
Лавочкин опять весь раскраснелся, так как ему всегда было неудобно принимать хоть какое-нибудь вознаграждение за свою работу. Ведь сначала, еще в детстве, а потом и в юности он делал все безвозмездно, за идею. Да и велосипед, который ему отец купил после раскрытия заговора Стрельцовых, он брать не хотел. Все отговаривался, но родитель настоял на своем. Пришлось брать. Со временем, правда, он перестал отказываться от подношений и вознаграждений, но чувство стыда никогда не оставляло его.
– Да какое там отблагодарим, – затянул Лавочкин свою обычную песню. – Ничего мне не надо.
– Ну, это уж нам виднее, – перебил его Компотов.
– Ну, раз так… – моментально сдался доносчик.
– Вот и договорились, вот и хорошо. – Компотов поднялся со своего места, обошел стол и приблизился к Лавочкину. То, в свою очередь, вылез из своего кресла, расправил помявшийся пиджак и застыл по стойке "смирно" перед своим начальником.
Компотов нежно приобнял старичка за плечи и повел к выходу. Уже у самой двери он остановился, посмотрел поверх очков Лавочкину прямо в глаза и сказал с чувством:
– Надеюсь на вас, Илларион Сегизмундович. И давайте-ка первый доклад сделайте мне ближе к пятнице. Хорошо?
– Хорошо! – раскланялся Лавочкин. – Не подведу.
На этом они и расстались. Компотов вернулся к своей рутиной редакторской работе, а Лавочкин поплелся к себе в кабинет обдумывать план дальнейших действий. Никто из них и не подозревал, что за действо разворачивается в этот самый момент прямо под окнами редакции.
***************************Расплатившись за кофе и бутерброд, Илья поднялся со стула, прошел через зал, заставленный столика, ловя на себе взгляды самого разного характера, и вышел из кафе. То, что произошло с ним, как только он вышел на улицу, сам он объяснить так и не смог, как не пытался сделать это после. Только ступив на асфальт, он почувствовал, что все его тело начало сотрясаться, что он должен вот-вот что-то увидеть, узнать что-то очень важное. Такое, чего он никогда не знал и даже не знал, что такое можно знать. Илья как сумасшедший завращал глазами, пытаясь удовлетворить возникшее внутри чувство, но из этого ничего не вышло. Мимо проносились машины, проходили какие-то люди. Картинка казалась Далекому смазанной. Четких линий больше не осталось, все сливалось в единый поток, который двигался, шумел на разные лады. А Илья стоял рядом, не задеваемый этим движением. Ему стало страшно. И вдруг все встало на свои места, само собой. Все вопросы моментально нашли свои ответы. Не осталось и капли прежнего беспокойства…
Она стояла посреди дороги, на разделительной полосе. Машины проезжали на бешеной скорости в считанных сантиметрах от нее, но она этого будто не замечала. Стояла, словно вокруг поле, в котором нет ни души. Илья смотрел на нее и понимал, что все то, что он называл эмоциями, переживаниями, чувствами, в конце концов, – все это было чем-то вроде фальшивки, подделки, которую он, или те, кто были рядом, пытались выдавать за оригинал. Далекий видел перед собой ту, которую он искал так долго, но даже не подозревая о своем поиске. В голове у него чередой прошли все женщины, с которыми он имел хоть какие-то отношения, которые можно было квалифицировать как близкие. И все эта череда показалась ему пустотой. Ему внезапно стало жалко прошедшие годы, в которых не было той, что стояла теперь посреди дороги и ждала, когда машины позволят ей перейти ее.
Как ни странно, но Илье было даже не смешно, хотя еще за несколько секунд до этого он бы цинично посмеялся над любым, кто начал бы уверять его в существовании любви с первого взгляда. Теперь же он сам всем своим существом ощущал наполняющую его любовь к женщине, которую он видел в первый раз в жизни.
Он не знал ни ее имени, ни возраста, ни судьбы, ни характера – ничего. Но он уже любил ее.
А машины все ехали и ехали мимо нее, не давая сделать и шаг. Илья стоял на противоположной стороне, застыв в какой-то нелепой позе. Оказалось, что своим телом он загородил проход в кафе, о чем ему незамедлительно сообщил какой-то мужичок, попытавшийся покинуть территорию общепита.
– Пройти можно?
Илья подскочил от неожиданности на месте. Незнакомый голос вернул его к реальности, и он отошел чуть в сторону, давая возможность мужику выйти. Когда он повернул голову в сторону дороги, чтобы вновь посмотреть на нее, он с ужасом увидел, что больше на разделительной полосе никого нет. Лихорадочно Далекий стал крутить головой, чтобы обнаружить незнакомку, но все было тщетно. Вероятно, она перешла дорогу и ушла куда-то вдоль по улице. Илья и не подозревал, что Рита, которая стояла посреди дороги в состоянии, близком к обмороку, решила просто-напросто вернуться на ту сторону дороги, где стояла редакция, чтобы, пройдя совсем немного, перейти дорогу по подземному переходу.
