Наталья Александрова - Перстень Екатерины Великой
Правда, норковая шуба не нужна в теплых краях, но ведь когда-нибудь ей придется вернуться…
Валентина протянула руку за перстнем, но вдруг услышала в коридоре шаги и отдернула ее, как будто обожглась.
Что, если хозяйка вернется за перстнем? Что, если она обыщет домработницу и найдет перстень у нее? Валентине трудно будет оправдаться… в итоге она и денег за перстень не получит, и работу потеряет…
Светлое будущее затянуло мрачными тучами.
И тут у нее мелькнула блестящая идея.
Валентина схватила перстень и затолкала его под ванну, так что снаружи его нельзя было заметить.
Теперь, если хозяйка хватится перстня, Валентина может не бояться, что его найдут у нее. И даже если хозяйка этот перстень найдет – можно будет сказать, что она его сама уронила, и перстень просто закатился под ванну…
А вот завтра, когда Екатерина уйдет из дома, она спокойно достанет перстень из-под ванны и отнесет его той женщине. Она будет ждать Валентину с одиннадцати до двенадцати…
Этой ночью Валентина спала плохо, то и дело просыпалась. Но когда она все же засыпала – ей снились теплое зеленоватое море, качающиеся на ветру пальмы и терраса дорогого отеля.
Во сне Валентина сидела на этой террасе в норковой шубе «черный бриллиант», надетой прямо на купальник, и потягивала коктейль через соломинку…
Утром она проснулась раньше будильника и занялась обычными делами.
Она едва дождалась, когда Екатерина уехала из дома, и проскользнула в ванную комнату.
Опустившись на колени, она заглянула под ванну.
Перстень лежал на прежнем месте, однако когда Валентина попыталась его достать, он откатился немного глубже. Рука туда уже не пролезала.
Валентина чертыхнулась и попыталась выкатить перстень ручкой щетки.
Чертов перстень откатился еще дальше. Он словно издевался над домработницей.
Валентина стояла на четвереньках и пыхтела, безуспешно пытаясь достать из-под ванны чертов перстень. Вдруг сзади раздался удивленный детский голосок:
– А что ты там делаешь?
Валентина испуганно оглянулась.
На пороге ванной стоял Павлик с игрушечным роботом-трансформером в руках.
– Я… я вытираю пыль, – пробормотала Валентина, невольно оправдываясь.
За спиной Павлика появилась новая няня, Лидия, и строго проговорила:
– Пойдем отсюда, не мешай тете Вале работать!
Они ушли, но Валентине пришлось выйти из ванной комнаты, чтобы не привлекать к ней излишнее внимание.
Время между тем уже подошло к одиннадцати.
Наконец Лидия одела Павлика и увела его на прогулку.
Едва дверь за ними закрылась, Валентина снова бросилась в ванную.
Она и так и этак пыталась подцепить перстень, но тот закатывался все глубже и глубже. Тут в самый неподходящий момент кто-то позвонил в дверь. Валентина решила, что это Лидия что-то забыла и вернулась. Красная от напряжения, с растрепанными волосами, она выскочила в прихожую и открыла дверь.
На пороге стояли двое – совершенно незнакомые парень и девушка.
– Мы хотим предложить вам уникальную возможность бесплатно почистить ковры и диваны! – начал парень хорошо поставленным голосом. – У вас ведь есть диваны и ковры?
Валентина растерялась от такой наглости. Этим воспользовалась девица и подхватила:
– Наша фирма проводит рекламную акцию по распространению моющих пылесосов…
Тут Валентина наконец опомнилась.
– Ничего не нужно! – раздраженно выкрикнула она. – Безобразие! Кто вас впустил в дом?
Она захлопнула дверь перед носом предприимчивой парочки, отдышалась и вернулась к прерванному занятию.
На этот раз, прежде чем лезть под ванну, Валентина присела на ее край и задумалась. В конце концов ее осенила свежая мысль.
До сих пор ей не удалось достать перстень, потому что не было подходящего инструмента. Ей нужен крючок, достаточно тонкий, чтобы пролезть под ванну, и достаточно длинный, чтобы дотянуться до проклятого перстня.
Она перебрала весь свой хозяйственный инвентарь – но не нашла ничего подходящего.
Поискала на кухне, среди посуды и столовых приборов. Под руку попалась лопаточка для торта, но она оказалась слишком короткой и широкой.
Наконец Валентина вспомнила про вязальные спицы. Она изредка занималась рукоделием – разумеется, в свободное от основных обязанностей время.
Валентина загнула плоскогубцами одну спицу и в итоге получила вполне подходящий инструмент: длинный тонкий крючок. Вооружившись этим крючком, она запустила его под ванну и наконец, после нескольких неудачных попыток, вытащила перстень.
Она перевела дыхание, собралась уже отправиться на встречу, но тут взглянула на часы…
Было уже двадцать минут первого.
Время, назначенное ей незнакомкой из кафе, прошло.
Может быть, женщина все еще ждет ее?
Валентина лихорадочно заметалась по квартире. Она оделась и уже подошла к двери, но тут зазвонил ее мобильный телефон.
Она сразу же узнала голос той женщины, которая поручила ей украсть перстень.
– Ну, что же вы? – осведомилась незнакомка. – Передумали или не смогли сделать то, что обещали?
– Нет, я смогла! – торопливо проговорила Валентина. – Он… он у меня. Но я не успела к назначенному времени… меня задержали…
– Это ничего, – смягчилась незнакомка. – Главное, что он у вас. Мы встретимся завтра в то же время – от одиннадцати до двенадцати. Только уж завтра не опаздывайте…
Валентина еще хотела что-то уточнить, что-то спросить, но из трубки уже доносились короткие гудки.
Валентина пригорюнилась. До завтрашней встречи перстень нужно где-то спрятать – но где?
Она с таким трудом достала перстень из-под ванны – неужели снова прятать его туда же?
Нет, об этом не могло быть и речи! Она с отвращением вспомнила, как стояла на четвереньках, вся в пыли, и шарила под ванной, и решила подыскать более подходящее место.
Таким местом ей показался горшок с большой цветущей азалией, который стоял на подоконнике в гостиной. Валентина закопала перстень в землю и тщательно разровняла ее.
Она едва успела спрятать следы своей кражи, когда вернулись с прогулки Лидия и Павлик.
Весь день она то и дело заглядывала в гостиную, чтобы убедиться, что никто не трогает горшок с азалией.
Несколько дней спустя после неприятного инцидента на обеде с прусским посланником Петр Федорович с гвардейскими частями отправился из своей ораниенбаумской резиденции в Петергоф, чтобы перед выступлением на театр военных действий с размахом отпраздновать там Петров день, свое тезоименитство.
Государыня должна была встретить его в Петергофе.
Она уже собиралась выезжать, как вдруг в ее покои ворвался один из братьев Орловых, Алексей.
– Государыня! – воскликнул он с порога, – Пассек арестован!
Офицер Преображенского полка Петр Пассек был одним из самых активных участников заговора, и его арест мог поставить под удар все планы заговорщиков.
– Что же делать… – растерянно проговорила Екатерина.
– Немедля начинать! – решительно заявил Алексей. – Братья мои уже поднимают солдат. Выйди к ним, матушка! Гвардия тебе присягнет, и преображенцы, и измайловцы на твоей стороне. Сам командир Измайловского полка, Кирилл Григорьевич Разумовский, готов тебе присягнуть.
– Строиться! Строиться! – командовали унтер-офицеры. – Прибыла государыня!
Гвардейцы оправляли мундиры, надевали обсыпанные мукой парики и выстраивались поротно, ожидая появления императрицы.
Наконец в сопровождении группы офицеров появилась Екатерина Алексеевна.
Унтер-офицер первой роты Фрол Копытин, здоровенный детина с луженой глоткой, выпучил глаза и заорал что было сил:
– Ур-ра! Да здравствует государыня!
Его поддержали отдельные голоса, но большинство гвардейцев молчали, с любопытством разглядывая молодую женщину в шитом серебром платье для верховой езды.
Из заднего ряда первой роты донесся чей-то глумливый голос:
– А немочка-то хороша!
Ответом на это был дружный гогот.
Еще кто-то из задних рядов выкрикнул:
– А где же государь Петр Федорович? – но на него тут же прикрикнул унтер, и буян замолчал.
Зато к самому строю подошел Алексей Орлов, внимательно оглядел гвардейцев и проговорил вроде и негромко, но так, что его было слышно и в задних рядах:
– Здорово, орлы-преображенцы!
Ему ответили отдельные голоса, остальные пока молчали, выжидая, чем обернется дело.
– Вот тут кто-то спрашивал, где государь Петр Федорович. Я вам на это отвечу: государь наш со своими голштинцами в Петергофе пирует, собирается идти Данию воевать. Государю Петру Федоровичу до России нет дела, ему прусский король указ. Как Фридрих велит – так он и повернет. А сколько он русских солдат за прусские интересы положит – это ему неважно.
