Андрей Троицкий - Прыжок в темноту

– На вашу могилу я цветов не принесу, не надейтесь. А умирать все равно придется. Почему бы не сделать это сегодня или завтра…

– Черт с тобой. Собирай монатки, лейтенант, если ты такой смелый. Вылет из Домодедово через три с половиной часа. На месте будем поздним вечером, чуть свет тронемся в путь.

Глава восемнадцатая

Колчин гнал машину по пустой проселочной дороге, насвистывая себе под нос заупокойный вальсок. Тачку так трясло, что казалось, подвеска, готова была развалиться, а вода в радиаторе закипала от зноя. Но Колчина эти обстоятельство не смущали. Решкин, вертелся на заднем сидении, разглядывая унылый плоский ландшафт, серо-желтую степь, уходящую к горизонту. Изредка, вдали мелькал какой-то одинокий хутор или деревенька в несколько дворов. Людей не видно, видимо, днем, в самую жару, все разбрелись по дворам, дожидаясь вечерней прохлады. По обочинам разрослась плутняк, ковыль и полынь, покрытые густым налетом пыли. Осень в эти края еще не собиралась.

Границу Волгоградской и Астраханской областей машина пересекла около одиннадцати часов, в полдень солнце вошло в зенит и жарило нещадно. Ветер, влетавший в салон, сушил кожу, забивал глотку мелким песком. Поэтому Решкин часто чихал, вытирая нос грязной тряпицей. Ни встречных, ни попутных машин почти не попадалось. За последний час навстречу пропыхтел старый трактор на колесном ходу. Дымя, как сухопутный пароход, он натужно волочил за собой прицеп с коровьим навозом. Борта прицепа наклонились в стороны, навоз сыпался на дорогу. Да еще пролетел на сверхзвуковой скорости «жигуленок», на его багажнике каким-то чудом удалось поместить десяток мешков с кукурузой.

– Мы не заблудимся? – Решкин поднял с носа на макушку солнечные очки. – Едем, едем и никаких ориентиров. Ни одного указателя. Хоть бы палку кто воткнул.

Решкин рассмеялся: до него дошла двусмысленность последней фразы.

– Давно бы уже заблудились, – ответил Колчин. – Но тут, судя по карте, только одна дорога. Нам еще километров двадцать до развилки. Там будет элеватор. Его мы не проглядим.

– Зачем нам элеватор? Хотите поживиться в закромах родины?

– Там нас ждет один человек.

Решкин чихнул в тряпку.

– А как вам понравился тот сукин сын, что вчера приперся провожать в школу моего сына? Ну, Зубков, эта поганая тварь? – Решкин до сих пор продолжал переживать вчерашние события. – Наглый, как сто евреев. Отнял у меня любимую женщину. Теперь отнимет сына. Эх, нашелся бы хороший человек, пустил Зубкову кровь из всех дырок. И заодно уж сжег его забегаловку. Так называемое кафе, где кормят котлетами из лежалой собачатины.

– Я бы тебе помог, но заказные убийства и поджоги – не моя специализация, – помотал головой Колчин. – И вообще я тебе не крестная фея. Хотя этот Зубков мне тоже не понравился, глаза у него жуликоватые. Прежде чем сесть с ним в один трамвай, три раза подумаешь.

– Убийства не ваша специализация, – усмехнулся Решкин. – И это говорит профессиональный боевик. Господи… А я развесил уши до колен. И поверил.

– Выброси эту кашу из головы и живи дальше.

– Вам этого не понять, что творится тут, – Решкин ткнул себя пальцем в грудь. – Зубков унизил меня. Рита – не бесплатное приложение к моему члену. Она нечто большее. Отнять у меня эту женщину, все равно, что отнять у бизнесмена всю прибыль. Или отобрать водку у ханыги. Жизнь теряет всякий смысл.

– Недавно ты сам говорил, что все бабы одинаковы, как пивные бутылки.

– Это я про других женщин. Не про нее.

Решкин снял через голову майку, теперь из одежды на нем оставались джинсы, обрезанные бритвой чуть выше колена. Он снова отвернулся к окну. Все та же бесконечная степь. Сухое жнивье, до белизны выжженное солнцем, норы сусликов, бесцветное небо. Решкин раздумывал над тем, что сейчас самое время выкатить ведро пива. Но пива не найдешь и в ста верстах от этого места. Решкин привстал, высунул голову и плюнул на дорогу, плевок повис на заднем крыле. В таком поганом настроении хорошо шататься по темным улицам и выводить на углах домов непристойные надписи. Но вокруг не было ни одной стены, а в сумке не завалялся баллончик с аэрозольной краской.

– Эх, блин, – сказал Решкин. – В этой степи даже дерева нет, чтобы повеситься от тоски.

– Дерево я тебе найду, – пообещал Колчин.

– Буду очень благодарен. Очень.

Накануне, прилетев в Волгоград, они пересели в машину, водитель отвез их в частный дом на городской окраине, вложил в ладонь Колчина ключи и смотался. На дворе стояла синяя «десятка» с помятым крылом. В доме не чувствовалось запаха человеческого жилья, словно хозяева отмечались здесь раз в пятилетку. Вместо цветов на подоконниках слой пыли, на стенах ни одной застекленной фотографии в рамочке, нет даже будки сторожевой собаки. Правда, белье на койках свежее. Ближе к ночи появился смурной мужик, с лицом желтым, бесстрастным и совершенно неподвижным. Человек сильно смахивал на экспонат музея восковых, но в отличие от куклы умел разговаривать. Он вывел Колчина на порог, они о чем-то долго шептались. Кажется, спорили. Решкин, пытавшийся подслушать беседу, не понял ни единого слова.

Когда человек скрылся за калиткой, Колчин помылся в душевой кабинке во дворе, растерся полотенцем и, открыв холодильник, выставил на стол пару пива и банки рыбных консервов. Легли заполночь. В полутьме Решкин заметил, как Колчин сунул под подушку темный продолговатый предмет и отвернулся к стене. Что под подушкой? Бумажник? Или пистолет? Если так, от кого он задумал отстреливаться? Эта мысль почему-то долго не давала уснуть. Вдобавок ко всем неудобствам железная койка с панцирной сеткой, доставшаяся Решкину, пронзительно скрипела, стоило лишь пошевелить конечностью или перевернуться на другой бок. На чердаке пиликал сверчок, на дворе тонким серебряным голосом пела голосистая птичка. Решкин засыпал и снова просыпался.

Утром он чувствовал себя разбитым, как старая телега, в которую влетел шальной грузовик. Колчин был весел настолько, что позволил себе пару сальных анекдотов, которые Решкин впервые услышал еще будучи студентом.

«Десятка», свернув с асфальтовой дороги на грунтовку, проехала еще пару сотен метров и, съехав на обочину, остановилась позади «Нивы» светло серого цвета с пятнами ржавчины на багажнике и надписью «Землеустройство» вдоль кузова. Метрах в трехстах впереди старый зерновой элеватор, сколоченный из потемневших от времени досок. Не видно ни рабочих, ни грузовиков с зерном. Видимо, от былого великолепия осталась только стая ворон, облюбовавшее это некогда сытное место еще много лет назад.

Колчин вышел на дорогу, за ним выбрался Решкин. Подтянув спадавшие шорты, он присел на раскаленный от солнца капот машины, уперся ногами в бампер и стал наблюдать за происходящим. В лицо дул горячий ветер, а капот автомобиля жег зад, как раскаленная сковородка. Но лучшей позиции, чтобы услышать чужой разговор, не сыскать.

Возле землеустроительной «Нивы» топтался дочерна загорелый мужик в рубашке с короткими рукавами и бумажных брюках. Представившись Иваном Ильичом Федосеевым, он покосился на Решкина и неодобрительно покачал головой, словно осуждая его легкомысленный вид: обрезанные джинсы, не знавшие стирки, сандали на босу ногу и татуировку в виде змейке на правой ключице. Тряхнул руку гостя, Иван Ильич вопросительно посмотрел на Решкина. Колчин кивнул головой, что-то шепнул. Мол, это свой человек, из краснодарского УФСБ, при нем можно говорить.

– Сейчас еще не поздно все изменить, – Иван Ильич вытер платком испарину. – Нужно привлечь ребят из нашей местной конторы. У них есть кое-какой опыт в таких делах. Если заложник действительно находится на хуторе Воловика, его освободят, как говориться, без шума и пыли. Если вы сунетесь туда один… То есть с ним вдвоем, – Иван Ильич, поморщившись, кивнул на Решкина. – Не знаю… Дело может кончиться не в нашу пользу. Мы ничего не знаем о том, что в действительности происходит на этом хуторе. Не знаем, сколько там человек. Что у них на уме.

Иван Ильич говорил тихо, но Решкин хорошо разбирал слова. Ветер дул в его сторону, а Федосеев выразительно шевелил губами. И без звука поймешь, о чем он базарит.

– Я уже взвесил шансы, – отозвался Колчин. – И в Москве со мной согласились. Если привлечь ваших ребят, все может кончиться быстро и совсем не так, как мы хотим. Этот Воловик, по нашей информации, полный отморозок и дегенерат. И у него наверняка есть приказ: в случае опасности сначала убить заложников, и только потом спасать свою шкуру. Поэтому действия группой отпадают. Местность открытая, незаметно туда трудно подобраться даже ночью.

Федосеев раскрыл пластиковую папку и передал в руки Колчину синее удостоверение с золотым тиснением.

– По документам вы старший инспектор Комитета по земельным ресурсам и землеустройству. Решкин ваш помощник. Сейчас в области составляют земельный кадастр. То есть измеряют земельные угодья и в зависимости от плодородия почв и других факторов выставляют оценочную стоимость земли. Об этом областная и районные газеты пишут почти в каждом номере. Поэтому ваше появление на машине с надписью «землеустройство» и соответствующими документами не должно вызвать подозрений. Вот, взгляните.