Себастьян Фитцек - Я – убийца
– И чем же все должно закончиться?
Вместо ответа, Штерн провел языком по губам. Потом сглотнул два раза. Он надеялся, что это будет выглядеть непристойно. На самом деле так он пытался подавить усиливающуюся тошноту.
– Ах, перестаньте. – Женщина снова подняла пистолет, который чуть опустила на какое-то мгновение. – Вот этому я сейчас должна поверить?
– Почему нет? Я здесь поэтому. – Штерн скинул по очереди черные кожаные туфли. Потом расстегнул ремень. – Вы же сами сказали: я не полицейский. И не шпион. Я просто возбужден. – Он вытащил ремень из брюк и бросил его женщине. – Подойдите ко мне. Убедитесь сами.
Штерн не видел ее глаз. Поэтому не знал, верна ли его теория. Но адвокатский опыт научил его: всегда существует какая-то приманка, которую можно сунуть под нос противнику, чтобы тот, как борзая, бросился в нужном направлении. Необходимо лишь найти эту приманку. У большинства людей это алчность, именно она толкает на поступки, о которых многие потом сожалеют.
– Вы ненормальный, – засмеялась женщина и потушила сигарету.
– Возможно. Но если хотите, я докажу вам, что не шучу.
Штерн снял носки и остался в одних лишь тонких костюмных брюках.
– И как же?
– Подойдите сюда. Дотроньтесь до меня.
– Нет, нет, нет. – Она не двинулась с места, но теперь целилась Штерну в пах. – Меня такое не возбуждает. Но я знаю кое-что получше.
– Что?
Штерн улыбнулся. На этот раз без притворства. Потому что она клюнула. Еще не до конца. Но он видел, как участилось ее дыхание, и слышал блаженный оттенок в голосе. Он затронул в ней какую-то неведомую струну. Вопрос лишь в том, правильную ли струну.
– Встаньте. – Женщина спиной вперед пошла к двери, все время следя за тем, чтобы расстояние между ними не сокращалось.
Он послушался. Наконец какое-то движение. Направление тоже правильное. Все лучше, чем безвольно сидеть на диване и ждать, что к голосу сопрано прибавятся крики Симона. По крайней мере, он так думал, пока женщина не сказала ему:
– Посмотрим, как вы заведетесь, когда понаблюдаете за моим мужем.
14
Карина внутренне скорчилась от паники.
Что ей сейчас делать? Ехать дальше прямо, по Кёнигсштрассе? Но как далеко, до моста Глиникер? Или повернуть направо, к воде? С тем же успехом она могла выбрать и любую улицу по левую сторону.
На пассажирском сиденье зазвонил сотовый. Он почти выскользнул из ее влажных пальцев, когда Карина попыталась его открыть.
– Борхерт? – слишком громко крикнула она.
– Холодно. – Страх пронзил ее насквозь, когда она услышала измененный голос.
– Кто это? Что вам от меня нужно?
– Холодно.
Сходя с ума от страха и переживаний за Симона, она попыталась собраться с мыслями. Вправо уходила Последняя улица. Карина почти что на нее свернула. Название подходило к ее положению.
– Что все это значит? Это игра? – спросила она.
– Горячо.
Пальцы правой руки Карины сами собой выстукивали по рулю нервную дробь. Неужели такое возможно? Она сейчас марионетка того Голоса, о котором рассказывал Роберт? Но почему?
Она перепроверила страшное подозрение одним простым вопросом:
– Я все еще еду в правильном направлении?
– Горячо.
«Действительно. Сумасшедший хочет поиграть со мной в жмурки».
– Хорошо. Я еду до Потсдама, да?
– Холодно.
«Значит, нужно свернуть раньше».
– Сюда? В Кюльманштрассе?
– Холодно.
– Тогда налево?
– Горячо.
Карина перестроилась в левый ряд и чуть не выехала на встречную полосу Кёнигсштрассе.
– Я скоро доеду?
– Горячо.
Она огляделась, но впереди нее и сзади ехали как минимум десять разных машин, грузовиков и два мотоцикла.
Было абсолютно невозможно вычислить среди них преследователя.
– Грассовег? Я еду в Грассовег?
Голос ответил положительно. Не обращая внимания на встречное движение, Карина резко повернула руль и чуть было не спровоцировала лобовое столкновение с грузовиком, перевозящим цветы. Водитель фуры резко затормозил и заскользил, опасно покачиваясь, на свободную соседнюю полосу. Неистовые автомобильные сигналы раздались, лишь когда опасность миновала и Карина уже мчалась по маленькому переулку с виллами.
– Это здесь? На этой улице?
– Холодно.
Она снова сняла ногу с педали газа. Уличное освещение было таким тусклым, что она с трудом могла прочесть, что стояло на табличке на следующей развилке.
– У маленького озера Ванзее? – наконец разобрала она.
– Горячо, – похвалил голос и впервые за весь разговор проявил какие-то эмоции. Мужчина смеялся.
Номер дома? Какой номер дома?
Карина обдумывала следующий вопрос на «да-нет», с помощью которого она сможет приблизиться к цели и спасти Симона.
– Больше ста?
– Горячо.
– Сто пятьдесят?
– Холодно.
Карине потребовалось еще семь попыток, прежде чем она остановилась перед шикарным четырехэтажным зданием с номером 121.
15
Самое важное правило, как выиграть безнадежный процесс против превосходящего противника, Штерн выучил не на юридическом факультете, а у своего отца.
«Ищите слабость в силе противника. Используйте его самое главное преимущество против него самого» – так звучал стандартный лозунг футбольного тренера в юношеском районном клубе.
Роберт задавался вопросом, поможет ли ему этот принцип и сегодня, когда речь идет не о голах, передачах или тактике обороны, а о его жизни. Пока его, босого и с голым торсом, выводили из гостиной, он мысленно анализировал свою позицию. Она была катастрофической. У женщины сразу несколько козырей. Большой девятимиллиметровый пистолет она держала в руке. Кроме того, насколько Штерн мог оценить, вилла герметично изолирована от внешнего мира. Разумеется, в пустующем выставочном доме все двери и окна закрыты и защищены от грабителей. Даже если он воспользуется расстоянием между ним и женщиной и сумеет добежать до запасного выхода, очень маловерятно, что он наткнется там на незапертую дверь или окно без наружных ставен.
«Большое расстояние, целящийся в спину пистолет, затворник в глухом доме – где слабость в ее силе?»
Мышцы на затылке Штерна напряглись, как всегда, когда он думал о неразрешимой задаче. За письменным столом в его кабинете это было бы верным признаком приближающейся мигрени.
Здесь же – он это знал – его ожидают боли пострашнее.
Свежеотциклеванные дубовые половицы устало заскрипели под ногами, когда Штерн начал подниматься по лестнице. С каждым шагом музыка наверху становилась громче, но шарканья уже не было слышно.
Он больше не танцует.
Штерн запретил себе думать о том, что мужчина вместо этого делает. В комнате. С Симоном.
– Не оборачиваться, – резко сказала женщина, когда он приостановился и оглянулся через плечо. Но не смог ничего рассмотреть. Штерн не знал, как далеко от него она стоит. Или идет. Судя по голосу, женщина могла как последовать за ним, так и остаться стоять внизу лестницы. В настоящий момент он видел только яркую полоску света и размытые контуры. Потому что его взгляд, к сожалению, упал на один из галогеновых прожекторов. Расположенные внизу, они погружали всю лестничную зону в неестественно белый свет, который вдобавок отражался от голых кремовых стен. Штерну пришлось моргнуть два раза, чтобы избавиться от теневых силуэтов, которые танцевали у него перед глазами.
И тут он увидел выход. Слабость женщины. Он находился сейчас примерно посередине изогнутой лестницы, и вот-вот у него появится возможность все изменить. Проблема в том, что Штерн не был уверен, удастся ли его план. Он мог лишь надеяться.
Нужно рискнуть и попробовать – возможно, это окажется его самой большой и последней ошибкой.
16
Карина вылезла из машины и обошла здание в поисках признаков жизни.
– Здесь?
Она посмотрела наверх. Шестиугольная купольная крыша выдавалась вперед над пшенично-желтой, недавно отреставрированной виллой эпохи грюндерства[7]. Ни на одном этаже не горел свет. Везде были опущены жалюзи или закрыты ставни.
– Горячо, – ответил Голос, и Карина, пытаясь удержать равновесие на онемевших ногах, направилась к кованым садовым воротам. К ее удивлению, они были не заперты.
«И что сейчас?»
Она расстегнула молнию маленькой сумочки на поясе, которая была частью ее костюма бегуньи. Между лекарствами Симона, наличными и некоторыми мелочами, которые Штерн дал ей на сохранение, лежал газовый пистолет «Рём RG 70». Подарок Борхерта.
– На всякий случай, – сказал он, вручая его. – Маленький и симпатичный. Словно создан для нежных женских рук.
Ощущение нереальности охватило Карину, когда она направилась по гравийной дорожке к дому. Еще ни разу в жизни она не держала в руках оружия. Тем более с намерением применить его против людей.
– Открыто? – спросила она, подойдя к затейливо украшенной входной двери, но на сей раз не получила ответа. Карина осторожно надавила на неподатливое тяжелое дверное полотно. Закрыто. Заперто.
