Кофе и полынь - Софья Валерьевна Ролдугина
— Алманский след?
— О, его сейчас находят везде, — откликнулся Эллис саркастически, немного напомнив Клэра. — Даже и не представлял, какая Алмания, оказывается, могущественная и вездесущая держава, пока не началась война! Так что я бы не стал всё ставить на это предположение… Но, возможно, вы и правы. А что у вас за новости?
Вкратце я пересказала наш разговор с леди Чиртон. Детектив ничуть не удивился — он только того и ждал.
— Загвоздка лишь в том, как заполучить комнату с призраком хотя бы на полчаса — и без посторонних, конечно, — подытожила я.
Он задумался.
— Есть несколько идей… Попробуйте задержаться там хотя бы до семи вечера: за три-четыре часа я, разумеется, что-нибудь устрою. Да, и в любом случае сделайте вид, что совершенно не ожидали меня там увидеть! Прислуге ни к чему знать, что мы действуем сообща.
— Могу и вовсе притвориться, что мы не знакомы, но о нашей дружбе, боюсь, газеты трубили в своё время слишком громко.
— А, люди там слишком заняты, чтобы читать газеты, — отмахнулся Эллис. И тут же нахмурился: — Но, безусловно, у них всегда найдётся время посплетничать с кем-то, кто в курсе всех новостей… Кто-то очень умело распускает сплетни в клубе, как я уже упоминал: каждый раз, когда я возвращаюсь, показания немного отличаются, и вот никто теперь и вовсе не помнит правды. Чрезвычайно удобно для преступника, неудобно для меня, — вздохнул он. И глянул исподлобья: — Что ж, будем надеяться, что призрак на сей раз окажется более сговорчивым — и, если не вспомнит подробностей своей смерти, то хотя бы не откажется заключить с вами союз.
«И что этот союз не будет нам во вред», — подумала я.
Но вслух просто согласилась; достаточно и моих сомнений, не стоит смущать ещё и Эллиса.
…Два дня пролетело незаметно, и вот подошло время снова навестить «Клуб дубовой бочки».
Для визита я выбрала скромное тёмно-зелёное платье с коричневой отделкой и коричневый же с зелёным жакет — с удобными узкими рукавами без кружев и оборок. Главным образом потому что опасалась перепачкаться или подпалить себе наряд, разбираясь с жаровней. Кто знает, что за диковинку привёз кузен леди Уоррингтон?
Но всё оказалось не так страшно.
Самую тяжёлую и грязную часть работы на себя взяла горничная — высокая, мосластая, с жилистым лицом; её тёмные волосы на ярком свету отливали рыжиной, а глаза были светло-карие, в желтизну. Когда дворецкий привёл горничную, то обратился к ней «мисс Смит», и эта фамилия показалась мне даже не знакомой, а значимой…
А потом я вспомнила.
Ну, конечно, Фрида Смит — та самая служанка с алманским именем, у которой украли нижние юбки в тот день, когда графа Ллойда застрелил таинственный убийца; и это она потом отстирывала со своей одежды кровавые пятна. Эллис рассказывал о ней, а ещё упоминал, что подозревает её в убийстве.
Верней, считает, что она имела возможность убить.
Не вполне то же самое, разумеется, но всё же вряд ли вы будете чувствовать себя так же непринуждённо, как с обычной служанкой, с особой, способной выпустить в человека несколько пуль с расстояния в пару шагов.
— …вот сюда ещё угля, мисс Смит, пожалуйста. Нам нужно, чтобы песок прогрелся везде одинаково — и довольно сильно, — вслух произнесла я, не подав виду, что поняла, кто эта женщина. — Благодарю, вы очень мне помогли. Можете пока отдохнуть.
Про себя я отметила, что надо бы потом спросить леди Чиртон, принято ли оставлять здесь прислуге на чай. Мисс Смит, вне зависимости от того, какие тайны она скрывала, заслуживала поощрения: с жаровней она управилась быстро и ловко, и теперь мне только и оставалось, что отмерить нужные пропорции воды и кофе — и погрузить медную турку в песок.
Леди Уоррингтон и другие дамы, к слову, оценили развлечение по достоинству. Им, похоже, не хватало свежих впечатлений: досуг в клубе был весьма однообразным и сводился к разговорам и чаепитиям. В большом мире эти безупречные леди также держали себя в строгих рамках. И неудивительно, ведь любая излишняя вольность могла привести к краху политической карьеры супруга!
Жестокое правило жестокого мира.
Разумеется, оно нисколько не касается тех людей, которые уже обладают властью — только тех, кто к ней стремится.
— …и вот кофе готов. Кто желает попробовать первым? — с улыбкой обернулась я, разлив напиток по крошечным чашкам, которые по договорённости с леди Чиртон доставили сюда из «Старого гнезда» ещё накануне.
Повисла пауза.
— Но разве не говорят, что кофе больше подходит мужчинам, а женщин делает чересчур беспокойными и вызывает бурление в рассудке? — с сомнением спросила белокурая красавица с жеманными манерами. Её звали Мари-Виктуар, леди Мари-Виктуар — неудивительно, что в прошлый раз я никак не могла запомнить её имя. — И разве не делает он женщин чересчур мужеподобными?
— Нисколько, но с непривычки может участиться сердцебиение, — решительно отвергла я теорию; хотелось рассмеяться, но это, разумеется, было бы невежливо. — Точно так же, как и от крепкого чая. Предаваться излишествам, разумеется, не стоит, и если раньше вы не пили кофе, то лучше ограничиться одной маленькой чашкой или выпить потом воды.
— Тогда я первая попробую, — вызвалась леди Уоррингтон, заворожённо глядя на крошечную чашку. — Мими, принеси, — обернулась она к одной из двух горничных, которые сегодня сопровождали её; насколько я поняла, они сейчас не столько прислуживали, сколько запоминали, как делать кофе, чтобы потом готовить его дома.
…всегда какое-то особое удовольствие в том, чтобы наблюдать, как кто-то впервые пробует кофе. Как расширяются зрачки; как брови выгибаются, и появляется румянец. Для некоторых вкус слишком горький, для других — сладкий, и мало тех, кто сразу может оценить его по достоинству. Мне тоже поначалу сам кофе казался неприятным, в отличие от запаха.
Но ни спутать его с чем-то, ни забыть невозможно.
Леди Уоррингтон, вероятно, вообразила себе совершенно иной вкус, а потому едва не пролила кофе на свои голубые юбки, когда пригубила из чашки. Но затем либо распробовала напиток, либо просто совладала с собой и сделала вид, что наслаждается им… Думаю, что ей бы больше подошёл кофе со сливками, больше похожий на десерт и не такой крепкий, но мы, увы, были не в «Старом гнезде».
— Весьма недурно, — кивнула она наконец. — И альравцы пьют его именно так?
— О, рецепты у них разные.
