Белоснежка и медведь-убийца - Дмитрий Валентинович Агалаков
– Так я еще рабочие руки жал, девушка, когда в партии работал, тысячи рук жал на дню, когда на заводы приезжал, вот где были руки! Каждое рукопожатие – как жим на силовом эспандере. А нынешние – это что, руки? У офисного планктона? Тьфу, а не руки, – символически сплюнул он в сторону. – Так что вам Чепалов сказал?
Сразу было видно, что его очень занимает эта тема: что им сказал Чепалов и что не сказал. Также как Чепалова интересовало, что Юле сказал или не сказал Калявин. Соколовский внимательно читал их взгляды. Требовательно. Даже испытующе. Он был психологом, как и все представители его породы: комсомольцы-коммунисты-предприниматели. Деляги-хитрецы.
– Если честно, он был довольно груб с нами, – ответила за всех юная ассистентка профессора.
– Это на него похоже, – усмехнулся Соколовский. – Я видел оба ваши эпизода, которые вы сняли. Молодцы. Медведь на костыле, а? Жуть!
– Жуть, когда смотришь на него со ста шагов, – сказала Юля.
– И когда знаешь, что он уже задрал двух человек, и одного на ваших глазах, – добавил Кирилл.
– Говорю же: кошмар, – подтвердил Соколовский. – Это не у каждого сердце выдержит! А вы, значит, за призраками следите?
– Это так, – кивнул Феофан Феофанович. – Нашими услугами даже правительство пользуется.
Следопыт поймал взгляд Юлии: старика понесло!
– Ну да? – удивился Соколовский. – И кто из правительства?
Позолотов победоносно усмехнулся:
– Мы давали подписку о неразглашении.
– Ясно. Поехали ко мне домой, у меня особняк за городом. Там и поговорим о нашем медведе, – и так это у него прозвучало уверенно: «о нашем»! – Только вечерком, у меня сейчас дела в городе. Мы вас подберем. Позвоним вначале. А потом вас доставят обратно. Что скажете? – Компаньоны переглянулись. Такой задушевный разговор входил в их планы. Но Феофан Феофанович задумался, словно решал: а нужен ли ему этот визит? – У меня коньячок отменный, – продолжал Соколовский. – Откажете – обидите.
– Ну, если коньячок, – вздохнул Позолотов. – Тогда не обидим. Звоните, ваше высокопревосходительство. Пойдем на сближение.
– Отлично. – Теперь бывший мэр сам поймал волосатую лапку архивариуса в свою клешню. – До вечера, академики и волшебники.
2
Когда они вернулись в гостиницу, то сразу ощутили, что не выспались в эту ночь. Напереживались, издергались. И все разошлись спать. Юля, свернувшись на своей кровати и глядя на зашторенные окна, размышляла о длинноволосом чернорабочем цирка, любителе выпить, его вздорной жене с короткой сивой стрижкой и ее мечехе-калеке, наблюдающей за всем и вся. Семья у них вряд ли была дружной. Мачеху не любили – терпели. И вся ее жизнь была терпением. «За что люди страдают вот так? – размышляла Юля. – И почему хвостатый спросил о вознаграждении за медведя-призрака? И так это у него получилось легко. Обычная бравада выпивохи? Или он что-то знал и ждал? А еще это красавчик-Мстислав, вдруг оказавшийся у меня за спиной…» Но темнота во дворе между домами, в которой исчез медведь, никак не выходила из головы. Ведь собаки потеряли след именно здесь…
Поднял тройку детективов звонок Соколовского.
– Ну что, экстрасенсы, готовы? – спросил тот у мужчин.
– Мы, как пионеры, готовы всегда, – ответил Феофан Феофанович. – Буди мою ассистентку, – сказал он Кириллу.
Ехали на джипе Соколовского. Крепкий водитель, которого Соколовский называл Саней, был его и телохранителем. Он сразу оглядел каждого из гостей патрона, вопрос вызвал только Кирилл, ни в чем ему не уступавший, но милая девушка и смешной старик могли рассеять подозрения самого дотошного охранника.
– А что за коньячок-то? – поинтересовался Феофан Феофанович, дабы напомнить, что он не лыком шит. – Я ведь, собственно, на него в первую очередь и купился.
– Ха! – баском выстрелил Соколовский. – Молодчина, старче!
– Да ты сам не юноша, – возмутился Феофан Феофанович и широко зевнул, показав пасть старого хищного зверька.
Лев Семенович хохотнул вновь.
– Говорю ж – молодчина! Коньячок у меня непростой, армянский, домашней выделки, выдержанный, – обрадовал он мужчин. – Отменный коньячок! – Он обернулся и открыл опухшую физиономию своим гостям. – Ишь ты какой ершистый, академик-экстрасенс! И разборчивый к тому же по части выпивки.
– Да, я такой, – согласился Позолотов. – Педант! Кремль научил!
– Так и не скажете, кто у вас Кремле хозяин?
– Так в Кремле один хозяин, – усмехнулся Феофан Феофанович и вдруг стал очень суровым. – Говорю же: военная тайна!
– Ну ладно, ладно, – рассмеялся Соколовский и покачал головой. – Педант, мать вашу за ногу.
По дороге бывший мэр предавался ностальгическим воспоминаниям. Рассказывал о советских временах, когда он работал секретарем райкома партии и все граждане страны Советов, как он утверждал, жили хорошо и в ус не дули. Потом они поднимались по ступеням известного им дома, у которого они вчера проторчали до ночи, отчего тот успел им опостылеть. Одно радовало – сегодня их тут собирались потчевать: коньяком и, если повезет, интересным рассказом. А вдруг бывший мэр разговорится?
Мой дом – моя крепость, это было про особняк Соколовского. Громада из камня, с башнями. Гости поднимались по ступеням.
– Такой дом и без собаки? – заметил Кирилл.
– Была пес – ротвейлер Ратибор – сдох, – зло ответил хозяин. – Видать, кто-то отравил.
– Жаль.
– Нашел бы – убил. Своими руками придушил бы гада.
– И когда это случилось?
– Да недавно – две недели назад. Сейчас думаю двух щенков взять, а то и трех. Пусть вырастут и друг друга стерегут. Теперь таких цепных псов из них сделаю – рядом никто не пройдет!
Внутри дом тоже был хорош: все дорого и надежно. Много мореного дуба. Большой камин с витой решеткой. Просторную гостиную украшали охотничьи трофеи: рогатые головы оленей и лосей, клыкастые – кабанов, зубастые – волков и медведей и просто рога всевозможных размеров. Одним словом, рыцарский замок!
Они сидели друг против друга в огромных креслах.
– А теперь признавайтесь, что у вас за версия такая? – когда коньяк был разлит, спросил Соколовский и кивнул трем гостям: – Как мне менты сказали: мистическая! Феофан Феофанович, господин академик, прошу вас!
– Что ж, – провалившись в огромном кресле бывшего мэра, с бокальчиком коньяка, многозначительно вздохнул Позолотов. – Я скажу. Как на духу. Порадую ваше воображение. – Он нарочно тянул с речью, давая осознать всю свою важность. Уж слишком огромен и богат был этот Соколовский! Так хотелось его укоротить маленькому нищему архивариусу! – Вы слышали о семиярском помещике Грачевском, предводителе дворянства, погибшем в самом конце девятнадцатого века?
– А должен был? – спросил Соколовский.
– Теперь должны, – хитро усмехнулся Феофан Феофанович. – Погибшем от лап медведя-призрака на одной ноге?
– Я весь внимание, господин академик, – кивнул хозяин дома и залпом опрокинул бокальчик конька. – Слова не пропущу!
В ближайшие
