Белоснежка и медведь-убийца - Дмитрий Валентинович Агалаков
– Это что, выдумка такая? – спросил к тому времени принявший еще пару бокальчиков коньяка Соколовский, чье лицо стало откровенно пунцовым.
– Нет, уважаемый Лев Семенович, – ответил Позолотов. – Это чистая правда. Все зафиксировано в архивах города Семиярска. Это история вашего края. Странно, что она прошла мимо вас.
Соколовский взглянул на Кирилла.
– Чистая правда, – кивком подтвердил тот.
Хозяин перевел взгляд на очаровательную Юлю, требуя ответа у нее.
– Зафиксированная, – тоже кивнула та. – Как историк говорю.
– Я, знаете ли, атеист, – наполняя очередной бокальчик, признался хозяин дома. – И ни в каких потусторонних чудищ никогда не верил, и поэтому мне очень странно все это слышать…
– Верю, голубчик, верю, – с чувством превосходства кивал Позолотов, – но куда деваться? Смерть ваших друзей Калявина и Чепалова, причем во втором случае заснятая на видео, говорит сама за себя.
– Да уж, – протянул Соколовский. – Насмотрелся… Раз по сто… Каждый ролик…
– А перед вами свидетели этого ужаса; я в жизни никогда так не пугался, – уже честно признался «академик». – Не так ли, Юленька?
Девушка пожала плечами:
– Ну, я не знаю, Феофан Феофанович, жизнь-то у вас была долгой, но за время нашего знакомства, пока я работаю у вас ассистенткой, – убедительно уточнила она, – вы действительно так не пугались. Да и я прежде тоже, если говорить честно.
– Присоединяюсь, – подтвердил Следопыт и пригубил коньяк. – Было страшно. Я больше всего за руководителя нашей экспедиции переживал – добежит ли до машины. Но Феофан Феофанович такого жару дал! Вы бы видели.
– Да немудрено, – согласился Соколовский.
– А потом нас еще этот стук преследовал, – вставила Юля.
– Какой стук? – подался вперед Соколовский.
– Деревянной ноги, – заговорчески прошептал Феофан Феофанович. – У медведя же одна нога деревянная. Вот он когда пропал в темноте-то, а стук его ноги так и покатился за нами по ночной улице.
– Страшно было, – кивнула Юля.
– Брр, – поежился Следопыт.
– Запугали вы меня вконец, ребята. – Соколовский отвалился на спинку кресла. – И ведь оба моих старых друга. Хотя я их и не видел по двадцать лет. Даже с хвостом.
– А вот об этом мы как раз и хотели вас спросить, – легкомысленно молвил архивариус.
– О чем? – нахмурился хозяин дома.
– Об этих двадцати годах. С хвостом. Жили себе поживали, дружили, работали в комсомоле и партии, охотились каждый год, не разлей вода были – и вдруг: раз! – Он даже ударил ладонью об ладонь. – И все! Ни дружбы, ни охоты.
– И что с того? – на глазах помрачнел Соколовский.
– Да то с того, Лев Семенович. В чем причина этого мгновенного разрыва между закадычными друзьями?
Соколовский усмехнулся, покачал головой:
– Есть старинная поговорка: не суй нос в чужой вопрос.
– Да?
– Да. Это дело частное. И к призракам оно отношения не имеет.
– А вот мне так не кажется, – самоуверенно возразил «академик».
Наглость гостя озадачила бывшего мэра. Даже его седые брови на лоб поползли.
– Да неужто?
– Именно так. – Позолотов сделал большой глоток дорогого ароматного напитка. – А-а! Хорошо. – Он утерся маленькой мохнатой ручкой. – Вы нас попросили вам помочь, так? Так, – утвердительно кивнул он. – Но для этого мы должны знать всю подоплеку дела. Все его хитросплетения, Лев Семенович!
– Какие еще хитросплетения?
Позолотов нервно пожал плечами:
– Разные! Для нас всякая мелочь важна!
– Да мало ли чего было?! – рявкнул Соколовский. – Рассорились друзья! Всякое бывает! Мне что, перед вами душу вывернуть? Бывает, сокровище найдут друзья и тут же в глотку друг другу вцепятся! Или бабу встретят… – он вдруг осекся, – и втрескаются в нее все втроем – и вновь готовы задрать друг друга.
Даже его тон неожиданно изменился. Кровь отхлынула от лица. Это не укрылось ни от Кирилла, ни от Юлии. Соколовский наполнил еще бокальчик и опрокинул его залпом.
– Профессор, – осторожно окликнул патрона его ассистент, – у господина Соколовского эти воспоминания вызывают отрицательные эмоции. Не стоит обострять…
Но и сам Соколовский не договорил:
– Всякое бывает, профессор! Или академик?
– И то, и другое.
– Ну так вот, и то, и другое, мало ли чего случается? Или трон поделить не могут друзья, а так бывает еще чаще! – но эту фразу он произнес уже куда спокойнее, и вновь по лицу его пошла рдяная краска.
Но Позолотов тоже выпил доброго коньяку достаточно, что было заметно по его пылающей физиономии, и теперь лез в бой.
– Бывает-то оно бывает, – не услышав ни своего сотрудника, ни резкий тон Соколовского, согласился Феофан Феофанович, – ссорятся друзья. И разбегаются. Но уж коли ты охотник, то охотником остаешься навсегда. Независимо оттого, кто твой друг. Что скажете, коллеги? – обратился он к Кириллу и Юле, которые уже ерзали в своих креслах, понимая, что затронули сложную старую драму, о которой не хотел говорить Чепалов, не хочет говорить о ней и Соколовский.
Аргумент гостя затронул бывшего партработника за живое. Феофан Феофанович был прав: при чем тут охотничья страсть? Но зачем открытая конфронтация?
– Я бы хотела выслушать мнение Льва Семеновича, – деловито предложила Юля. – По поводу охоты. Почему все втроем вы оставили свое хобби?
– Присоединяюсь, – поддержал ее Следопыт.
– А откуда вам все это известно? – подозрительно спросил Соколовский. – Про то, что мы с охотой завязали. Неужто Матвей наговорил? Да ни в жизнь не поверю!
– Жена его бывшая, Чепалова, рассказала, – открыл секрет Позолотов.
– Чертовы бабы! – вырвалось у Соколовского. – Языки как помело!
– Были и другие свидетели, из собутыльников Калявина. Они же видели и знали, что человек не охотится уже много лет, – пояснил Феофан Феофанович. И чтобы еще сильнее накалить атмосферу, добавил: – Да и наговорил он по пьянке собутыльникам своим немало. А пил он последнее время, судя по рассказам, о-го-го как. – А потом и еще добавил: – И Чепалов кое-что рассказал кое-каким людям. В гневе-то. А Матвей ваш гневлив был!
Эти слова произвели самое негативное впечатление на бывшего мэра. Он вмиг потемнел лицом.
– Калявин – слабак и трепло был. Что Матвей рассказал? – чуть ли не с угрозой в голосе спросил хозяин дома. – Каким это кое-каким людям? И когда?
– За двенадцать часов до смерти, – уточнила Юля.
Несколько секунд Соколовский соображал.
– А-а, – с некоторым облегчением кивнул он. – Дочке Калявина! Людке. Верно?
– Именно ей, – утвердительно кивнула Юля. – Про убитую вами медведицу и ее детенышей. Про то, как медведица вначале попала в капкан и стала грызть себе лапу…
Соколовский мрачно усмехнулся.
– Это было, – с облегчением признался он. – На охоте всякое бывает, девушка. – Он тяжело и с насмешкой взглянул на Юлю. – И
