Мишка Миронова - Максим Константинович Сонин
В вагоне метро Гриша встал у дверей, прислонился к поручню. Из-под капюшона постреливал глазами на москвичей, ни на ком, правда, взгляд не задерживал. За тоннель до Чистых прудов успел и рекламу почитать: звали в институт на кафедру медиаменеджмента и в машинисты электропоезда, даже предлагали деньги. Гриша их запомнил, хотел записать даже телефон, но опомнился – двери уже начали закрываться. Схватился за створку, выскочил на станцию. К выходу пошел не спеша, считая шаги.
На улице достал сигарету, зажал в зубах, но не закурил. Проводил взглядом двух полицейских. Дождавшись зеленого света, пересек улицу, потом еще одну и оказался напротив подворотни, в которой темнела дверь «Стульев». Достал телефон посмотреть время. Было без пяти семь, небо уже начало темнеть.
В подворотню занырнул, сигарету в асфальт втоптал, взбежал по лестнице. За барной стойкой стоял какой-то кислый парень в черной футболке. На груди у него была прилеплена бумажка с надписью «Себ». Гриша Себу представился, попросил номерок, выразительно постучал по стойке браслетом.
– Проходи, – сказал Себ. – Комнату-то знаешь? А то я тебя раньше не видел.
– Проходили, – бросил Гриша.
В общем зале он задержался всего на пару секунд, хотел только оценить обстановочку. Обстановочка в зале была так себе – пара таких же кислых в черном у окна, три дамы с наколками, уткнувшиеся в телефоны, и девочка-подросток без сопровождения. Гриша дамам кивнул, прошел к своей потайной двери.
В коридорчике шаг замедлил, чтобы дыхание выровнять. Картинку с кружком погладил. Сначала хотел постучать, а потом решил, что была не была, убивать сразу не станут – распахнул дверь.
В комнате было пусто, только на полу, словно грибы, высились шляпки пуфиков. В конце коридора хлопнула дверь, и Гриша поскорее отошел к стене, чтобы, если что, быть со спины прикрытым.
В дверях комнаты показался парень со стойки, Себ. Он оглядел комнату, заметил Гришу, сказал:
– Нет твоих, сегодня не будет.
– А что ты сразу не сказал? – обиделся Гриша. – Небось теперь денег еще возьмешь за пребывание.
– Я с тобой поговорить хотел, – сказал Себ. – Надо было только стойку оставить Насте.
– А мы не знакомы, – сказал Гриша.
– И что? Все равно поговорить хочу. – Себ указал Грише на пуфики. – Посидим давай, за счет заведения.
– Если за счет, то говорить пожалуйста, – сказал Гриша. Он плюхнулся на пуфик, расставил ноги, словно водомерка.
– Вот смотри… – Себ сел рядом, протянул руку. – Ты же из Обители приехал?
– Откуда знаешь? – спросил Гриша. Брови его заиграли, будто Себ шутку пошутил.
– Я тебя раньше не видел – значит, новенький, – сказал Себ. – Я тут давно работаю, разобрался уже.
– Ничего не знаю, – сказал Гриша. – Всегда в Москве жил, район Новые Черемушки.
– Не хочешь – не говори, – сказал Себ. – Но я точно знаю, откуда ты. И что тут делать будешь. Бросай.
– С чего бы? – спросил Гриша. – Ты меня учить будешь?
– Это же вредно, ты ж не раз, наверное, видел, как людей накрывает, – сказал Себ. – А бросить можно и жить чистой жизнью.
– Сам, что ли, бросил? – спросил Гриша. Он недоверчиво прищурился, подался вперед.
– Смотри. – Себ показал Грише руку. На сгибе локтя у него была набита небольшая татуировка – шахматная доска размером с окурок. Только квадратики почти все были незаштрихованные.
– Видишь восемь черных? – сказал Себ. – Это значит, я уже шестнадцать месяцев чистый.
– Что же за система такая? – спросил Гриша. Ему это все было смешно.
– Моя собственная. Я, когда бросил, четыре месяца сам тух, а потом нашел ребят, которые тоже завязали, ну, мы вместе и сорганизовались. Уговариваем таких, как ты, бросать и бизнес, и наркоту, – сказал Себ. – И ты не пугайся, это бесплатно.
– Что, и татуха бесплатно? – спросил Гриша. – Где набивают?
– Есть мастер, наш, – сказал Себ. – У нас знаешь сколько разных людей бросило! Каждую неделю по паре человек.
– И что, все прям бросают? – спросил Гриша. Он будто вдруг пробудился ото сна, даже встать захотел. – Или это проверка такая? Я уже все прошел, меня не надо тестировать.
– Да что ты, какая проверка? – Себ растерялся. – Все вы с Двоицей такие, что ли?
– Э, а ты, что ли, наших уже окучиваешь? – спросил Гриша, подозрительно сощурившись.
– Что ты, что ты! Говорил только пару раз, – сказал Себ.
– С кем? – спросил Гриша.
– Не скажу, анонимность у нас, – сказал Себ. – Но тебе советую. И работу поможем найти, хорошую, не то что здесь.
– В порядке у меня все, – сказал Гриша.
– Ага, в порядке, а это что? – Себ указал на браслет. – Это к чему?
– Просто носить нравится, – сказал Гриша.
– У вас у всех такие, я же знаю. Чип там, что ли? – Себ покачал головой. – Помрешь же зазря.
– Не помру. Спасибо за совет, – сказал Гриша. – Я подумаю и вам перезвоню.
– Будем видеться, я здесь часто, – сказал Себ. – У тебя какой график? Раз в неделю будешь заглядывать?
– Как пойдет, – сказал Гриша. – Вот думал сегодня обговорить со старшим.
– Хорошо, но ты думай, думай, – сказал Себ. – Первый шаг – тату набить. Хочешь, дам адрес мастера? Ему просто скажешь, что от меня.
– А давай, – сказал Гриша. – Я себе все равно бить собирался. Древо жизни.
– Ну смотри. – Себ достал из кармана карточку, протянул Грише. – Бывай.
Когда Себ вышел из комнаты, Гриша долго сидел без движения, разглядывая карточку. Может, и вправду пора было бросать это все.
Сил больше ходить по комнате не было. Ведь уже сороковой час на ногах. Про то, что зайдет вечером, Вершик, конечно, соврал. Ну не мог он зайти к Коте – слишком боялся полицейской засады. Значит, оставалось выжидать и решать, что делать. Уже твердо решил одно: Соня свое отслужила. Отпускать в мир ее нельзя, а значит, пора придушить. Вот только все концы надо было обрубить за раз и начать с детективки. Если с ней разобраться, то остальное все будет просто. Только бы ее куда-нибудь без ментов выманить.
Вот над этим и думал. Сначала ходил кругами, потом сидел на полу. Прерывался, чтобы молиться, – сестра положила в рюкзак его любимую икону, образ святой Вероники. И наконец лег спать, зная, что все равно вскоре пробудится, потому что на свершение московских дел ему нужен был еще всего один день. Только бы Котя все как надо сделала. Сам он найти код от сейфа не мог.
Про то, что код от сейфа был только у Кати, Вершик, конечно, знал. Точнее, узнал от Адриана. Тот подслушал, как Соня в бреду бормотала. С этого же все и началось. Если бы Адриан не остался за сестрой присмотреть, не подслушал ее бредни, они бы и не узнали, что к сестре подобралась подлая змея Катя. Соню Вершик не винил – сам ведь в Кате нехорошее не разглядел. Адриан тоже ругаться не стал, сказал: «Вот твое испытание. Змею придуши, а Соню устраши, чтобы знала, куда искусители заводят».
Кто ж знал, что ошалелая Соня знаков не поймет, а бросится за помощью к детективке? В этом ее жесте читалась такая невинность, что Вершик, который собирался сестру прямо во время исповеди придушить, когда она про детективку сказала, простил ее, решил исправить, наставить. И вот, растянулось наставление. Ну да недолго осталось. Только бы деньги из сейфа забрать, а там уже все. Заканчивать пора.
На улице Гриша прошел по подворотне от «Стульев» вглубь двора, оказался в колодце. Встал у стены, так, чтобы не видно было, телефон достал. Арт ответил почти сразу:
– Алло?
– Арт, – Гриша расслабился, заговорил непривычно. – Ты до Вершика или Вани дозвонился?
– Нет, – сказал Арт. – Не подходят оба.
– Хорошо. Договорился с мамой Кати? – спросил Гриша.
– Да, она нас ждет завтра к десяти, – сказал Арт. –
