Ветер из рая - Анна и Сергей Литвиновы
– Не хочу официальным путем.
– А на тебя, что, здесь, как и в Питере, работают левые арендодатели? Как ты помнишь, в северной столице эти твои тетеньки нас не сильно от бандитов прикрыли.
– Тетенек у меня никаких нет, но я хочу пойти другим путем.
– Ну как скажешь. А Диане во Владивосток звоним?
– Ах, Римма Анатольевна. Ну кто в нынешние времена на звонки с незнакомых номеров отвечает? Давай ты ее установишь, а потом напишешь от моего имени.
Мы проехали водохранилище с гордым старинным и восстановленным лозунгом: ИДЕТ ВОДА КУБАНЬРЕКИ, КУДА ВЕЛЯТ БОЛЬШЕВИКИ.
Спустя полчаса моя спутница сказала:
– Нашла я эту Скобцову. Оказалось, Диана даже Альбертовна. В городе Арсеньев Приморского края, видать, любили красивые имена: Диана, Альберт. Что за галантерейщина!
– Не надо так громко ревновать.
– К чему?
– К чужой любви.
– Да уж. Две случки за сорок лет, вот и вся любовь.
– Тебе продиктовать текст письма? Или сама напишешь?
– Да какнибудь справлюсь.
Через пять минут она зачитала:
– «Глубокоуважаемая Диана Альбертовна! Меня зовут Павел, – фамилию я не стала приводить, чтоб не путать человека, отец твой, вроде бы, Зверевым числится, а не Синичкиным, – и я являюсь сыном человека, с которым вы недавно встречались, – Петра Зверева».
– Все хорошо, только мне не нравится «я являюсь». Так и видится: ночь, темнота, и я такой материализуюсь перед дамочкой в ее пентхаусе на улице Тигровой.
– Ладно, заменим на грубое: «Я сын Петра Зверева, с которым, как я знаю, вы встречались». А далее – так: «Мы не можем найти нашего отца. Он, как мы знаем, улетел из Владивостока в Сочи. Прибыл туда утром двадцать шестого марта. И с тех пор он на связь не выходит. Мобильник у него молчит и находится вне зоны досягаемости. Может быть, он вам чтото рассказывал? О том, что собирался делать на юге? Куда поехать? С кем повстречаться? Может, вы с ним планировали увидеться? Где и когда? Мы очень волнуемся, поэтому нам важна любая мелочь».
Я гнал по последнему степному участку на нашем маршруте. Впереди были горы.
– Прекрасно, – бросил я Римме. – Коротко и ясно. Отправляй.
– Лучше, если ты пошлешь со своего аккаунта. Ты ведь сын.
– Да, давай. Войди в мой. Пароль, напомню, я не менял.
– О, Синичкин! А вдруг я опять там увижу сюсюсю, пусюсю с армадой полуголых шлюх?
– И это говорит мне высоконравственная, целомудреннейшая девушка, которая со своим Паном обсуждала баклажаны и афродизьяки!
– А вот не надо без спросу чужую переписку читать!
– Ладно, хватит болтологии, шли уже!
Во Владике время шло к одиннадцати утра, и тетенька явно не спала. Ответила она через три минуты: «Какой кошмар! Нет, мне Петя ничего не рассказывал. Ничего про его планы не знаю. Скажите, может, я чемто могу помочь? Может, надо обратиться в полицию? Или к частному детективу? Я могу оплатить его услуги».
– Частный детектив уже здесь, – проворчал я сквозь зубы. – Успокой дамочку. Скажи, что мы будем ее информировать о ходе поисков.
В Краснодарском крае надо водить строго по правилам – это я помнил по своим поездкам к любимой двоюродной бабушке Маргарите Борисовне[30]. И, несмотря на ночь, строго слушался ограничений скорости и особливо сплошных линий. В постоянном напряжении: не нарушить бы чего – ехать было томительно, и я попросил свою помощницу:
– Найди, пожалуйста, в Суджуке православный храм. Самый близкий к Средней улице, где папаня некогда жил. И проложи туда маршрут.
– Не узнаю тебя, Синичкин. Ты воцерковился? Свои многочисленные грехи с деффками хочешь замолить? Или молебен заказать за здравие своего отца?
Я не стал посвящать спутницу в свои планы. Получится – сама увидит, а если нет – и суда нет.
– И посмотри, пожалуйста, – так, на будущее, – фото и панорамы тех мест, откуда последние сигналы отцовского телефона пришли.
В районе Джубги дорога раздвоилась: налево трасса уходила на Сочи, направо – на Суджук и Южнороссийск. Пахнуло морем.
– Храм называется Вознесенский, маршрут проложила.
– Вот и умничка.
Небо на востоке над горами стало быстро синеть, а потом сереть. Дорога шла на запад мимо невысоких гор, густо поросших лесом. Птицы вокруг запели с такой силой, что было слышно в машине с плотно закрытыми окнами.
Никогда не думал, что так получится, но первым делом в Суджуке мы подрулили к поюжному белому храму.
– Посиди в машине, – сказал я помощнице. – Я быстро.
С колокольни послышался грустный великопостный звон, созывающий к утрене.
У свечного ящика я описал объект, который разыскиваю.
– Конечно, знаю ее, – ответила мне бойкая старушка, – пойдемте, провожу. Только она действительно совсем не слышит, вы ей в блокнотикето пишите.
Она подвела меня к немолодой даме, которая молилась у иконы Матроны Московской.
– Извините, что отвлекаю, – сказал я, четко артикулируя. – Но это для меня очень важно.
Женщина уставилась на меня с любопытством. Несмотря на возраст – явно за шестьдесят, – лицо у нее было молодое, гладкоегладкое, и яркосиние свежие, юные глаза.
– Сорок с лишним лет назад, летом восемьдесят первого года, у вас снимал жилье мой отец Петр Зверев. Он на меня чемто похожий, но очень красивый. Вот как он выглядел тогда. – Я показал отцову чернобелую фотку в своем телефоне, а потом одну из последних, цветную. – Помните его?
Она вдруг просияла улыбкой и радостно закивала, мелкомелко.
– Скажите, он вам тогда, сорок лет назад, ничего не оставлял? Ведь уехал в тот раз отсюда неожиданно.
Женщина развела руками и отрицательно замотала головой.
– Он совсем недавно снова приезжал в Суджук. Вы его видели?
Снова отрицательные жесты.
– Ничего про него не знаете, не слышали?
Опять явное «нет».
– Он недавно пропал – видимо, здесь, в Суджуке. При этом с нами, с родными, на связь не выходит! Мы его ищем.
Женщина чтото страстно промычала, но я очень хорошо понял ее. Она хотела произнести: «Молитесь!»
Я согласно поднял руки и продолжил:
– А скажите, вы сейчас свой домик не сдаете?
Она улыбнулась и закивала утвердительно.
– Как хорошо! А нам сдадите? Я с девушкойколлегой. Нам две отдельные комнаты нужны. И две кровати.
Она кивнула.
– Мы тогда к дому подойдем! Попозже! После службы. В десятьодиннадцать. Напишите адрес, пожалуйста.
Я протянул ей блокнот, и она ясным почерком отличницы вывела адрес: Суджук, улица Средняя, дом такойто.
С амвона донесся возглас священника: «Миром Господу помолимся!» – и я оставил женщину в покое.
Вернулся к ящику, купил самую толстую свечу. Нашел глазами Николая Угодника, подошел к иконе. Возжег свечку и коротко попросил всемогущего святого, чтобы
