Виолетта Горлова - Как пальцы в воде
– Не беспокойтесь, Элизабет, – чуть резко сказала она. – Меня сложно обидеть.
– Лора, вы извините, но мне сейчас нужно уезжать. Давайте с вами сходим на какой-нибудь спектакль, лучше бы на премьеру. Я заранее согласна с вашим выбором. – Секунду помолчав, женщина тихо промолвила: – Иногда мне кажется, что наша собственная жизнь была бы более занятной и интересной, если бы мы могли наблюдать ее со стороны, как пьесу в театре. Не правда ли? – и не ожидая ответа, попрощалась, сказав: – Я позвоню вам на днях, и мы с вами все обсудим. Приятного вам вечера, дорогая мисс Кэмпион.
Лора не стала откладывать в долгий ящик просьбу своей приятельницы и занялась просмотром анонсов ближайших театральных премьер. Она вообще не привыкла отдыхать, хотя в этот раз прошедший отпуск расслабил ее волю в большей степени, чем она хотела». С отдыхом и Сержем покончено», – подумала женщина, налив в бокал немного божоле (терновка оказалась слишком крепкой для нее).
До позднего вечера она просидела в Интернете, «прошерстив» все новости кино и театра, просмотрев немало анонсов предстоящих премьер, а также отзывов на уже состоявшиеся спектакли и новинки кино-индустрии. Составив примерный план работы и досуга на следующую неделю, Лора решила побаловать себя легким ужином: сыром, фруктами и кофе. Несмотря на поздний час, спать ей не хотелось, так что кофе в этом отношении ни на что повлиять не мог, а с задачей – взбодрить еще на небольшой объем работы – вполне подходил.
За окнами каминного зала сгустились сумерки. Взглянув в окно и увидев потемневший сад, Лора вдруг неожиданно для себя заметила, что когда-то молодые сосны заметно выросли, чуть вытянулись и низкорослые ели. Сад оставался таким же привычным и немного грустным, уютно-ностальгическим напоминанием о счастливым детстве.
Однако сегодня что-то изменилось и в ауре ее сада. Она редко обращала внимание на отрывистое постукивание игольчатых листьев по стеклу французского окна. Но к вечеру поднялся ветер, быть может, для первой репетиции предстоящей осенней непогоды. И частые, чуть скользящие удары хвойных веток стали беспокоить и неприятно раздражать женщину. Вдруг показалось, что потемневшие и помрачневшие деревья хотят ворваться в дом. Воображение Лоры разыгралось, обострив восприятие: перед глазами стали оживать не самые приятные эпизоды из всяких триллеров, фантастических кинолент и других «бодрящих», особенно ночью, ужастиков.
Сад тускло освещался парковым фонарем, а фонарный луч проникал и в каминный зал, стрелой пронизывая стоящий у кресла новый торшер, приобретенный взамен разбившегося, но не в качестве осветительного прибора – как источник света он был не вполне удобен: слишком высокий, с огромным золотистым абажуром – торшер напоминал одуванчик, зато он забавно вписался в готический стиль зала, слегка его оживляя. Сейчас же «одуванчик» отбрасывал тень, похожую на человеческую фигуру с большой головой и длинным туловищем. Почувствовав некоторый дискомфорт, Лора включила редкое, точечное освещение, расположенное на потолке гостиной. «Человеческая» тень исчезла, а дискомфорт остался. Можно было бы подняться в спальню, подальше от этого мрачного средневековья, но при этом потерпеть поражение в борьбе со своей, недавно родившейся, фобией. Некоторое время она провела в раздумьях, взвешивая плюсы победы и минусы поражения. Конечно, перевесили первые, поэтому Лора, больше не раздумывая о вреде алкоголя, подошла к бару и остановила свой выбор на более крепком, чем вино, напитке. Любимый «Хеннесси» делает ее смелой и бесстрашной. Бокал с основательной порцией «микстуры» от страха недолго томился в руке журналистки. И в тот момент возможные последствия принятой, хотя и солидной дозы ее не пугали: она надеялась сразу же крепко заснуть. А подумать об этом своем новом, но слегка настораживающем увлечении можно будет завтра, когда его результаты проявятся. Прошедший день был весьма нелегкий для нее, так что коньяк в таком случае лучше любого лекарства.
Основательно осмелев, Лора пошла поплавать в бассейне и спустя полчаса, приняв душ и почистив зубы, лежала в постели, уже ничего не боясь. А деревьям она прокричала в окно, чтобы те перестали стучать по стеклу, иначе их завтра вырубят. И женщине показалось, что те вняли ее просьбе. Она была горда собой и с этим чувством уже через минуту уснула.
Проснувшись с сильной жаждой и легкой головной болью, Лора обрадовалась, что не наоборот. Из-за этого не получилось и чуть понежиться в постели. Пришлось спуститься на кухню. Когда дефицит жидкости был полностью удовлетворен вначале обычной водой, а затем апельсиновым соком, ее самочувствие стало вполне удовлетворительным и почти пригодным для дальнейшей деятельности. Но прежде всего для полного восстановления здоровья, она решила немного поплавать в бассейне и направилась в левое крыло дома.
Когда Лора рассматривала проект своего будущего особняка, то особое внимание обратила на предложенный архитектором план искусственного водоема. Лора отвергла классический и викторианский стили, остановив свой выбор на китайской тематике. Строительство большого водовместилища проходило в несколько этапов. Получилось очень интересно: бассейн с прозрачным дном и встроенной ванной-джакузи. Правда, в этот стиль журналисткой был внесен собственный, весьма спорный момент восточной экзотики. По «берегам» водоема, в искусственных зарослях, «отдыхало» несколько представителей пресмыкающихся и земноводных, которые не смогли бы наслаждаться такой разношерстной компанией в естественной среде своего обитания.
Быстро приняв душ и переодевшись в купальник, женщина подколола свои густые волосы. Затем она оглядела себя в зеркало, определив проблемные места на талии и бедрах, подтянуть которые можно с помощью интенсивных физических нагрузок и диеты. Но и уже достигнутый ею результат весьма впечатлял.
Почти час Лора интенсивно занималась плаванием и водной гимнастикой, решив, что отныне каждое утро и вечер будет давать себе такую нагрузку. Приняв душ и переодевшись, она прошла на кухню приготовить легкий завтрак. Чай, тосты и сыр и дали ей необходимый заряд энергии.
Журналистка предпочитала работать в гостиной, а не в кабинете. Атмосфера каминного зала вносила в ее творческие занятия особые флюиды и флер магии. Во всяком случае, ей казалось так раньше.
Проходя в гостиную мимо двери, отделяющую кухню от каминного зала, боковым зрением она заметила на стеклянной мозаике витража легкое движение, подобное проплывшей тени шара, и это мгновенное видение, безусловно, не могло быть отражением ее самой. Она знала это точно, потому что в течение многих лет после полной реконструкции дома, по несколько раз в день курсировала мимо этого витража и ничего подобного не наблюдала. «Конечно, просто показалось, – подумала Лора, – слишком много алкоголя за последнее время, но с сегодняшнего дня я возьму перерыв. И все мои галлюцинации, в том числе и обонятельные, пройдут».
Не забыв чашку с кофе, женщина уселась в кресло. И вновь ее обостренное обоняние выхватило знакомый аккорд кожи, напомнив Лоре о Серже. «Может, я в него и влюбилась потому, что в его туалетной воде присутствовал такой родной для меня тон», – усмехнулась журналистка, и воспоминания вновь нахлынули на нее. Память изощренно, подобно иезуиту, колола ее мозг длинными тонкими иглами тоски и безнадежности.
Женщина вспомнила последний день круиза, который они провели вместе с Сержем, гуляя по Венеции. Они прокатились на гондоле, отведали местный деликатес – пасту с чернилами каракатицы в знаменитом «Харрис Баре», продегустировали самую лучшую граппу в мире, пили кофе с десертом в самом старом кафе Европы «Флориан», а ужинали в кофейне «Лавена». Лора держала свои чувства в стальной узде и старалась быть веселой. Но за ужином все же не сдержалась: медленно допивая «Спритц», она наблюдала, как на дне бокала образуется желтоватая, мутная гуща и тоскливо думала, что такой же горьковатый осадок останется и у нее в душе. Она плакала молча, даже без всхлипываний, только потом, спустя несколько минут, все же прошла в туалет. Пробыв там некоторое время, сотрясаясь от рыданий и постоянно сморкаясь, женщина немного успокоилась. За столик она возвратилась уже в спокойном или, быть может, чуть в отрешенном состоянии, но покрасневшие глаза и припухший нос женщины были красноречивее любых слов и эмоций. Ее любовник, заметив это, ни о чем ее не спросил и никак не успокоил. «Пусть бы он лучше соврал, что, возможно, мы еще сможем увидеться или хотя бы созвониться», – расстроенно думала Лора. Но любимый мужчина молчал: он не давал обещаний, которые не собирался выполнять.
