Давид Сурдо - Тайный дневник да Винчи
Закончив с газетами, молодая женщина взялась за журналы, но довольно скоро сдалась. Просмотрев около десятка, она не нашла ничего, имеющего хотя бы отдаленное отношение к деду, — только текущие публикации, посвященные проблемам истории и археологии.
Из-за духоты в мансарде и нескончаемых тайн и загадок, сплетенных в один клубок, у Каталины разболелась голова. Она была женщиной упорной и редко поддавалась унынию, но постепенно ею овладевало отчаяние. Каталина не улавливала никакой связи между выделенными заметками в газетах. Но связь наверняка существовала. Под рукой не нашлось бумаги, и Каталина мысленно составила перечень, аналогичный традиционному «Списку абсолютных истин». Впрочем, ее перечень заслуживал скорее названия «Список абсолютных предположений». Выглядел он примерно так: предположительно дед не сошел с ума в двадцать лет; предположительно он с юности искал Нечто; предположительно газеты тоже служили источниками, где он черпал необходимую ему информацию; предположительно материалы газет навели его на некий след, приведший его вкупе с прочими сведениями, собранными по другим каналам, в Жизор и замок тамплиеров… Из перечисленных предположений следует: должна существовать некая общая идея, связующая нить, объединяющая городок в Нормандии с мученической смертью людей, замурованных в склепе под Парижем, Эрмитажем, телом утопленника в Чезенатико и его необыкновенным водолазным костюмом. И конечно, с Леонардо да Винчи.
Даже если она не ошиблась в предположениях, все это ни в коей мере не доказывает невиновность деда при сотрудничестве с нацистами. Но тогда велика следующая вероятность: дед завязывал дружбу с немцами и сорил деньгами с определенным умыслом. Он хотел подкупить офицеров гарнизона с тем, чтобы ему не мешали продолжать исследования в Жизоре. Разумеется, такое поведение не находило оправданий. С точки зрения Каталины, это означало продать душу дьяволу, какой бы справедливой и достойной ни выглядела гипотетическая цель деда. Но все же, если дело того действительно стоило, дед по крайней мере заслуживал снисхождения.
Каталина в рассуждениях полагалась на здравый смысл. Собственные выводы казались ей логичными, хотя трудно судить, насколько они верны. Ее также посещали и другие идеи, менее здравые и логичные. Например, разрушения в крепости, в эпицентре которых вставал на колени призрак в маскарадном костюме. Неужели она видела следы взрыва, устроенного дедом?
Каталина нашла лупу в третьем ящике. Она знала, увеличительное стекло лежит где-то там, в антикварном письменном столе деда. Каталине оно попадалось во время уборки в первый день в Жизоре. Изящная вещичка с массивным блестящим стеклом в серебряной оправе и ручкой из благородного дерева. Но Каталину в тот момент подобные мелочи не волновали. Она полностью сосредоточилась на фотографии, напечатанной на первой полосе газеты, той, где немецкий солдат выскакивал из вагона, словно чертик из коробочки, а позади него, на перроне, угадывалась фигура офицера вермахта. Спустившись из раскаленной мансарды, Каталина в спокойной обстановке довольно долго и внимательно изучала фотографию, ухитрившись хорошо разглядеть офицера. Рядом с ним она рассмотрела силуэт еще одного человека, высокого и статного, с благородной осанкой, и его облик показался молодой женщине смутно знакомым. Каталине захотелось подробнее рассмотреть второго господина, явно находившегося на дружеской ноге с офицером. Вот для чего ей срочно понадобилась лупа.
Под увеличительным стеклом еще шире расплылась улыбка немца, он вцепился в плечо собеседника и показывал на поезд пальцем, словно приглашая полюбоваться. «Отборная армия, да? Наказание для Европы», — говорил его жест. Лупа увеличила и другое лицо. Да, она его действительно видела раньше, постаревшее, покрытое морщинами — лицо дедушки Клода.
Каталина поняла, почему дед сохранил газету. Клод сам был запечатлен на фотографии: он стоял на перроне со своим приятелем офицером и наблюдал, как прибывают в город немецкие войска («Сильнейшая армия в столице Вексана»). Да, в лучшем случае Клод Пенан продал душу дьяволу. А Бог прощает, но не забывает.
Каталина перечитала все отмеченные статьи в газетах (кроме написанной на немецком), желая убедиться: ничего существенного от нее не ускользнуло. А затем она перенесла на бумагу «Список абсолютных предположений», мысленно составленный ею в мансарде по свежим следам после чтения газет. Каталина подробно изложила все вероятные гипотезы и свои замечания по каждому пункту. Ей нравилось все добросовестно записывать. Она не особенно полагалась на память и считала: на бумаге ее идеи выглядят более основательно.
В конце концов, Каталине надоело думать об одном и том же. В ожидании Альбера молодая женщина решила закончить чтение «Острова сокровищ», хотя большого энтузиазма она не испытывала. Каталина просидела над книгой всего один вечер. Читала она быстро, а роман не был очень толстым, поэтому ей осталось не более трех десятков страниц. Наверное, не стоило и трудиться. Каталина сомневалась, что последние тридцать страниц порадуют ее новизной — из первых ста пятидесяти она вывела одну-единственную мораль: тайник с сокровищами всегда отмечают крестом. Великое открытие! Дед предпринял беспрецедентные меры предосторожности (смахивавшие на симптомы паранойи), чтобы внучка получила книгу в целости и сохранности. Каталина не оценила его усилий и сочла «Остров сокровищ» тупиковым путем, ложным следом, обыкновенным подарком больного старика. Это относилось и к фотографии с напыщенной подписью: «Дорогая Каталина, доверяй только себе». В глубине души она не чувствовала абсолютной уверенности, но ничего путного ей в голову не приходило, по крайней мере в настоящий момент.
Несмотря на активное нежелание вникать во все хитросплетения этой темной истории, Каталина решила: поиски по линии «Кодекса Романовых» не настолько бесперспективны. В основном из-за тонкой ниточки, ведущей к деду: Клод мог участвовать в аукционе в Париже в 1941 году, и в то время он, наверное, еще не повредился рассудком.
О кусочках пазла Каталина не знала, что и подумать. Ей недоставало информации. Как их рассматривать? Как подарок параноика? А может, все же особый знак с тайным смыслом? Весьма вероятно, ведь два одинаковых элемента неизвестной разрезной картинки редко кому доставались в наследство. В сущности, нельзя сбрасывать со счетов любую версию, какой бы неслыханной она ни казалась. Каталина придерживалась такого принципа в своей работе и теперь не видела причин подходить к делу менее ответственно. Как любил говорить Шерлок Холмс (кажется, это он говорил? Или нет?): «Отбросьте все невозможное, и то, что останется, каким бы невероятным это ни казалось, и есть истина». Она составила длиннющий список вопросов и не менее длинный список предположений. И если повезет, правда о дедушке Клоде — хотя бы часть правды — всплывет где-то на полпути от ответов к доказательствам. На это Каталина очень надеялась. И что бы ни утверждала известная поговорка, надежда не бывает тщетной.
34
Флоренция, 1504 год
Возвратившись в мастерскую, Леонардо далеко не сразу освоился со своим новым статусом. Он взвалил на себя великое бремя и не мог отказаться от ответственности. Воля судьбы или пути Провидения находятся за гранью человеческого разума. Его рассудок отказывался понимать, но сердце знало, знало и чувствовало, как умеет только сердце. Ныне Леонардо стал защитником молодой женщины и ее будущего ребенка. Могущественные силы не раз еще предпримут попытку уничтожить то, что несут в себе потомки рода, передавая из поколения в поколение. Враги не будут выбирать средства и не остановятся перед насилием. Человек — не единственное существо, истребляющее себе подобных, но только человек осознает в полной мере смысл убийства. Жажда власти и сама власть ослабляют и ломают волю мужчин и женщин, даже праведных.
Мало благих намерений и желания, чтобы родовое древо устояло перед грядущим враждебным натиском. И недостаточно сплотить горстку самоотверженных людей вокруг ядра ордена. Леонардо отдавал себе отчет — систему необходимо менять. Коренным образом. И потому он посвятил последние дни уходящего года и первые недели года наступившего разработке надежных мер безопасности, по-настоящему надежных. Первым делом нужно обрезать все ветви, оградив ствол дерева. Следовало безотлагательно оборвать все связи с теми, кто знал правду, чтобы никто не мог по цепочке добраться до самого главного.
Для начала необходимо найти новый тайник для хранения архива Приората, выбрав скрытое от глаз помещение внушительных размеров, поскольку полный свод документов ордена без труда нагрузил бы целый караван повозок. Самым подходящим местом представлялась крипта какой-нибудь древней церкви, которую легко запечатать и трудно отыскать. Леонардо собирался прервать существовавшую традицию и больше не вести семейную хронику, уснащая ее всевозможными (и совершенно лишними) подробностями, тем самым только повышая опасность утечки и перехвата информации, как это вышло с Борджиа.
