Алексей Макеев - Жертва тайги
– А ты знаешь, батя… – начал он нерешительно.
– Что, Антоха?
– Когда мы с тобой в той пещерке ночевали, приснился мне один дурацкий сон. Наслушался я, батя, твоих рос… рассказов, и приснилось мне, что этот твой сказочный манза действительно там, у кумирни той, где ты мне мастерски кучу декораций понаставил, враскорячку ковырялся, божку этому своему лупатому земные поклоны бил.
– Так то же не я понаставил, паря. Ей-богу, не я! Вот те крест! Да и не было там никакого манзы. Это все дедок-нанаец из ближайшего поселка. Он же давно на этом деле умишком тронулся, совсем рехнулся. Вот и забацал там себе, в пещерке той, вроде как древнюю кумирню. Мало ли дураков на белом свете! А вот то, что у него эта побрякушка хитрая откуда-то завелась…
– А какая побрякушка? – моментально насторожившись, перебил его Антон.
– Да такой амулетик один малюсенький. Под вид черепушки человечьей. Так вот, про него я узнал загодя. Он в том же поселке живет, где и мой постоянный возчик. Оттуда и носится на поклон к своему болванчику. Башку выбрил и одежку такую же, как у древних корневщиков, на себя напялил, чудило. Ни дать ни взять, чучело огородное. Смех да и только. Вот он, значит, этой своей игрушкой местным по пьяному делу и похвалился. А мне потом на ушко про то шепнули. Но вышло оно ни туда ни сюда. Не сладилось у меня тогда его укараулить. Коли бы не нога моя…
– Но там же один вход? – снова нетерпеливо перебил его Антон. – Ты рассчитывал, что он нас не заметит, когда туда полезет? Так не совсем же этот дедок свихнулся!
– Да не один там вход, а два. Второй – в уголочке самом, в конце коридора. Его, пока башкой не упрешься, совсем не видать.
– Хорошо. Но неужели он не заметил бы, что в пещере кто-то есть, даже если пролез бы через этот второй вход?
– Да он же обычно, еще не доходя до этого своего болвана каменного, начинает как ванька-встанька поклоны класть да молитвы под нос бормотать. Оттого и слепнет, глохнет на оба уха.
Антон выслушал довольно мутное, не выдерживающее никакой критики объяснение Чеботаря и решил над этой его очередной несуразицей долго голову не ломать.
Он спросил о другом, куда более существенном, о том, что в данный момент интересовало его в гораздо большей степени:
– А чего же ты со своим благодетелем-то поцапался?
– Да из-за этой твоей хотонгони все и вышло.
– Почему моей? – тихо спросил Антон, чувствуя, что внутри появился легкий холодок, а в горле запершило.
– Да твоей, Антоха. Как только я к Молчуну пришел, так сразу он меня и огорошил. Сказал, что у тебя теперь эта его ненаглядная игрушка. Вот из-за этого у нас с ним весь сыр-бор и вышел. Не оправдал вроде как я его доверия. Не знаю, в чем уж там у нее такая ценность, но он же ею заболел просто. Так уж ему загорелось ее приныкать, что, когда прознал, что она мимо его носа по моей вине прошла, взбеленился как припадочный. Ну а там – сам знаешь, как бывает. В общем, нагородил я ему с три короба. Все, что накипело, выложил. Эта же скотина ушлая за копейку удавится. За все мытарства наши сущие гроши платит. А сам жирует, падла. Еще и куражится, если что не по нему, мать его так, морду приблудную! – выкрикнул Чеботарь, придя в немалое волнение, и замолчал.
«Видно, что достал его этот козел основательно, раз он на крик сорвался, – подумалось Антону. – Насколько я помню, надо очень сильно постараться, чтобы его из равновесия вывести. А чухонец-то действительно скотина с вертухайскими замашками. Это он, пока я спал, выходит, по моим карманам прошвырнулся».
– Да, батя, горазд ты все-таки баки заливать. С твоей легкой руки у меня уже давно таракашки в башке завелись. Совсем какая-то каша недоваренная, – сказал Антон и подумал: «Горбатого могила исправит».
– Что есть, то есть, – успокоившись, заявил Чеботарь. – Но теперь мне никакого резону нет тебе лапшу на уши навешивать. Ты сам подумай!.. Теперь мы с тобой, паря, одной веревочкой крепко повязаны. Не разорвешь. Сам я, без тебя, из замуты этой ни за что не выберусь.
– Ладно. Посмотрим. А ты, случайно, не видел у них еще двоих пленников – старика и девушку, удэгейцев?
– Ага. Они их возле хаты в сараюшке содержат. Но я их только мельком издалека видал. Да и то пару раз, не более. Они меня с ними не сводили. А что, знакомцы какие-то твои?
– Да. Я у них в фанзушке ночевал, когда от этого злыдня ноги сделал. Сегодня со мной еще и племянник этого деда был. Его Авдей, сука, изуродовал. Ухо ему отрезал…
– Погоди-ка, Антон. Показалось мне, что пошумел кто-то. Кажись, по нашу душу опять приперлись. Может, жратву принесли или что?
Через минуту послышался лязг железа, и крышка люка со скрипом распахнулась. Антон невольно зажмурился, когда ярким солнечным светом хлестануло по глазам.
– Ну что, замудонцы, кемарите? – заглянув в открытый проем, съязвил Авдей. – А вашего полку прибыло. Принимайте еще одного болтуна. В тесноте, да не в обиде. Давай, милок, не упирайся.
Послышалась какая-то возня, а потом раздраженное бормотание Сереги:
– Что ты пихаешься, придурок!.. Убери руки!
– Ты мне тут хвостом-то не верти. Полезай шустро, пока за шкирку не скинул.
– Урод ваш Лембит! Все вы здесь уроды! – не унимался очкарик. – И ты, Валерьяныч, не лучше! Не ожидал я от тебя такого…
Раздался звонкий шлепок, и Серега громко крикнул:
– Да все, хватит! Не толкайся. Сам залезу. – Он неловко протиснулся в открытый люк, повисел на руках, примериваясь, мешком свалился вниз, застонал и пробурчал: – Уроды!..
Видимо, очкарик здорово ушибся при падении. Он покопошился еще немного, устраиваясь, и затих.
Крышка люка захлопнулась. Слышно было, что ее закрыли на замок.
В нос Антону ударило крепким запашком свежего перегара.
«Да он косой, похоже, и капитально!»
– Что, Сережа?.. – нарушил тишину насмешливый, с подначкой, голос Чеботаря. – Укатали сивку крутые горки? И тебе укорот сделали?
– А тебе-то что? – огрызнулся очкарик.
– Да так. Ничего. К слову пришлось.
– Вот идиоты! – Серега начал опять заводиться, отпустил трехэтажный мат.
Но чувствовалось, что его возмущение идет на спад, что он спускает уже остатки пара.
Парень облегчил душу, помолчал, а потом выдохнул уже совсем другим тоном, с какой-то покаянной интонацией:
– Извините, мужики, что я так вот… Достали просто, гады.
– Тебя-то за что? – спросил Антон, но ответа не дождался.
Очкарик как воды в рот набрал.
– Да чего уж там, Сережа! – подключился Чеботарь. – Колись уже. Или надеешься, что Молчун тебе грешки быстренько отпустит?
– Ничего я не думаю, – невнятно промямлил Сергей и снова прикусил язык.
Чувствовалось, что в нем происходит какая-то внутренняя борьба.
– Да, в принципе, можешь и не колоться, – хитроумно подтолкнул его Антон к продолжению разговора. – И так все ясно.
– Нет, точно не простит, – шмыгнув носом, сокрушенно произнес Серега. – Да ладно, чего там скрывать-то!.. Это все Валерьяныч тупоголовый. Он, придурок, во всем виноват. Второй год с ним по раскопам корячусь. Вот уж не думал, что он на такое способен. Я же ему чумовую шару предложил. Давай, говорю, от Молчуна этот раритет замылим, ну… это нэцке твое, Антон, в общем. Штуковина-то ценная. Не будем ему даже и показывать. Он же у тебя, как я понял, ее не видел, если не позарился? Или видел все-таки?
– Нет, – легко соврал Антон для пользы дела.
– Вот! Я и говорю. Чего менжеваться-то в таком случае? Все равно не узнает. А потом сами, дескать, его толкнем. Есть у меня и помимо Молчуна кое-какие выходы. Нам в таком случае весь куш достанется, а не какие-то там жалкие крохи с барского стола. А он, как оказалось, не только даун законченный, но еще и сволочь порядочная. Сдал меня сразу. Я и рта раскрыть не успел. Удивляюсь я на людей, честное слово! Откуда что берется?
– Никак не пойму я, Серега, что же в талисмане этом такого ценного, если вокруг него целый пожар разгорелся? И батя пострадал, и ты под раздачу угодил!
– Да как тебе объяснить-то?.. Такая ломовая удача, Антоха, может один раз в жизни к тебе прийти. Понимаешь? Это же вещь штучная, раритет в единственном экземпляре. Похожих туча, но такая, из огненного камня, одна-единственная. Не перстенек какой-нибудь занюханный, не реплика…
– Это что такое?
– Подделка, новодел по-нашему.
– Понятно.
– Я даже смущать тебя, чижика, цифирками не стану, а то умом тронешься.
– Да в таком случае не слишком честно было ее у меня забирать в оплату за ваши сомнительные услуги? Или я не прав?
– А на войне как на войне, Антоша. Каждый за себя. По-другому не бывает. Извиняться даже не подумаю, не жди. Глупость это чистая. Сам знаешь. Кому упало, тот и в шоколаде. Кроме того…
– Не тормози, – нетерпеливо подогнал его Антон, чувствуя, как изнутри поднимается волна холодной злости. – Трынди дальше.
– Ну, в общем, это не просто амулет, а один из обязательных атрибутов при проведении жреческого обряда… Какого, я даже объяснять не буду. Сам не до конца въезжаю. В общем, ты видел там, на затылке, печатка, птичка крохотная? Это значит – птице-люди… Ладно, все. Не буду тебе мозги забивать. Долгая история!.. Весь смысл в том, что у Молчуна все остальные предметы уже есть. Мы с Валерьянычем тоже кое-что притарабанили. Только этого нэцке ему и не хватало до полного комплекта. Ну а сколько этот набор стоить будет, я даже предположить затрудняюсь. В любом случае чума натуральная! Это, к примеру, как с теми же древними захоронениями, понимаешь? Там каждый предмет, ну, к примеру, конская сбруя или меч, побрякушки золотые, короче, любая хреновина, взятая оттуда, и сама по себе потянет неслабо. Но если все это до кучи собрать, весь комплект, тогда уже такая маза вылезает, что просто одуреть можно! Понял? Сколько ни запроси, любую цену дадут! Так-то вот! Один-единственный раз надыбал, и все. Кранты! Можешь всю эту свою бодягу сворачивать. И так уже до конца своей житухи ни в какую не просадишь, хоть ты эти «мерсы» и яхты через день меняй или баб своих от пупка до родничка брюликами увешай! – выпалил Серега и резко замолчал, завозился, засопел удрученно, как избалованный ребенок, не сумевший склонить родителя к покупке вожделенной дорогостоящей игрушки.
