Николас Блейк - Дело мерзкого снеговика

– И тогда слышится шорох колес по гравиевой дорожке, и, выглянув в окно, видишь семерых дьяволов, подкатывающих в ландо.

Джорджия неуверенно усмехнулась. Найджел продолжал:

– Но все эти фантазии не могут ответить на наш вопрос – совершал ли Боган преступление. Ты хотела сказать…

– Три «но». Первое: если это сделал Боган, то почему – именно так? Почему не призвал на помощь свою профессию? Он же врач, верно?

– Да. Мне это тоже не дает покоя.

– Второе: если это его рук дело, как сожженные бумаги попали к нему в камин? Ты предположил, что их туда подбросил Эндрю, тем самым стараясь убедить нас, что это были письменные улики против Богана, за которые он и убил Бетти. Хорошо. Но вдруг Эндрю подложил ему бумаги потому, что знал, что он – убийца? Почему же тогда он просто не разоблачил Богана?

– Нет, это не говорит о том, что он знал, что убийца – Боган. Вовсе не обязательно. Он мог это сделать просто из ненависти к Богану; просто понял, что с Боганом связаны какие-то вещи, которые тот хотел бы скрыть, и пожелал, чтобы его обвинили в убийстве.

– Ладно. Уступаю. Мое третье «но» такое: если Боган – дьявол, в чем хочет уверить нас Эндрю, его дьявольская карьера, не начавшись, кончается на Элизабет. Связь между ним и Бетти – единственная связь, существование которой мы допускаем, – кокаин. А как насчет прочих его кокаиновых дел: надо бы посмотреть на остальных его пациентов…

Щелкнув пальцами, Найджел вскочил на ноги, подошел к телефону и набрал номер.

– Я только что вспомнил, – сказал он. – Эвнис упомянула о девушке, которая вверила себя его лечению, а потом ей стало хуже. Алло! Могу я поговорить с мисс Эвнис Эйнсли? Это Найджел Стрэнджвейс. Добрый вечер, не могли бы вы сообщить мне имя и адрес…

После короткого разговора Найджел положил трубку, повернулся и посмотрел на Джорджию.

– Ну как, узнал? – спросила та.

– Да, узнал.

– Неужто ее тоже убили?!

– Нет. Но Эвнис сказала, что несколько дней назад Блаунт задал ей тот же самый вопрос.

Глава 17

Смелее, Фауст-врач,

насыпь же золото горой,

И вечность пред тобой, как

результат волшебного леченья.

Не прошло и недели, как Найджел узнал о результатах блаунтовских розысков. За это время он позволил себе немного отдохнуть, потому что был убежден, что не время делать дальнейшие шаги, пока не станет больше известно о докторе Богане и Элизабет, иначе все обернется пустой тратой времени, тогда как Блаунт располагает для этого гораздо большими возможностями. Поговорив по телефону с инспектором, он понял, что полиция усиленно роется во всем, что связано с Элизабет и врачебной практикой Богана.

И вот однажды утром, когда Джорджия только что ушла в свой Комитет по делам беженцев, а Найджел описывал свои размышления и действия в дневнике, внезапно раздался телефонный звонок. Это был инспектор Блаунт. Он хотел, чтобы Найджел пригласил сегодня на обед Эндрю Ресторика и Вилла Дайкса – сам бы он подошел позже.

– Значит, ты сделал меня своей приманкой, – сказал Найджел. – Своей подсадной уткой. Своей боевой кобылой. А Скотленд-Ярд покроет мне расходы?

– Я как раз подумал, что… э-э… будет удобнее у тебя дома, – отвечал Блаунт и, не тратя больше своего драгоценного времени, повесил трубку.

В этот вечер Дайке и Эндрю были оба свободны, и Найджел сумел без труда выполнить просьбу Блаунта. В 7.30 появился Эндрю Ресторик. Несколькими минутами позже перебранка внизу на улице возвестила о прибытии Вилла Дайкса.

– Хлыщи проклятые! – воскликнул он, покончив с приветствиями. – Война для них – именины сердца!

– Опять не поладили с полицией? – предположил Найджел.

– Хуже. Я только посветил фонариком на дверь, когда искал нужный номер, и тут какой-то зануда-юнец в униформе проявил любезность, сказав, что я просто вылитый Гитлер. «Молодой человек, – ответил я ему, – я был антифашистом, еще когда вы удаляли себе зубы мудрости, если они у вас, конечно, были».

Джорджия хихикнула:

– Наверное, ему это не понравилось.

– Он сказал, что всего-навсего выполняет свой долг. Я прямо ответил ему: «Выполняй свой долг, не забывая о приличиях, петушок». Так я ему и сказал. Вот, полюбуйтесь: стоит только дать изнеженному богатею немного власти, и он тут же сядет тебе на шею, как целый Геринг. Да, спасибо вам, какая прелесть – стаканчик шерри. На улице нынче так холодно.

– Вам предстоит снова увидеться с полицией. После обеда приедет инспектор Блаунт.

– Ох, хм. Я не против него. Как-то привыкаю к этому малому. Последнее время мы с ним порядком пообщались.

– Вот как? Он вам что-нибудь рассказывал? Как там у него дела? – спросил Эндрю.

– Он не разбрасывается своей информацией; он просил вот что: список всех людей, с которыми я встречался в обществе Бетти, – что-то в этом роде. Я готов восхищаться любым парнем, который хорошо делает свою работу. Блаунт – это то, что надо. Но пусть бы он поскорее разобрался во всем и тогда или арестовал меня, или отпустил бы восвояси. Нехорошо, когда люди в простой одежде разгуливают по таким домам, как этот. Еще соседи скажут.

Глаза Эндрю хитро блеснули.

– С вашей стороны это прямо какие-то предрассудки изнеженного богатея, Вилл.

Романист драчливо выпятил верхнюю губу. Его беспокойные, требовательные глазки метнулись к Эндрю.

– Пришло время и вам взять урок у настоящей жизни, Ресторик, – сказал он, – и он состоит в том, что без кучи денег вы больше не сможете позволять себе быть невежей.

– Это удар ниже пояса.

– Там, откуда я родом, кодекс чести прост, даже груб для вас, осмелюсь сказать, но он до мелочей связан с той жизнью, которую мы ведем; это не ваши надуманные и искусственные условности.

– И в кое-каких я очень сильно сомневаюсь, – пробормотал Эндрю.

– Ну вот, а я что говорю? Они же – та плата за распущенность, которую вы себе позволяете. Я не стыжу вас. В своем роде вы очень счастливы. Но я скажу вам вот что: там, откуда я родом, вы можете соблюдать кодекс чести, а можете не соблюдать, но ни за что не посмеете смеяться над ним, кем бы вы ни были. А за свою респектабельность вы только потому и держитесь, что вам пришлось бы ее доказывать. Боюсь, правда, что я слишком разговорился, – добавил он, одарив любезной улыбкой Джорджию. Потом встал и прошелся в направлении книжных шкафов: – У вас тут попадаются неплохие книги. Ого, а это что? Предисловия Генри Джеймса. Не одолжите почитать?

– Конечно. Вы любите Джеймса?

– Да, скорее всего, люблю. Как докер из Тайнсайда [22] любит Тадж-Махал. Ему просто не верится, что такая тонкая работа существует на свете. Все эти надуманные состояния ума и рафинированные отношения, которые описывает Джеймс, знаете, по мне – это словно высасывать драму из воздуха. Да, я уважаю его за это. Он столько извлекает из такого жидкого материала. Мне по душе такие ребята.

За обедом разговор шел о книгах и о войне. Они обходили стороной тему Элизабет Ресторик, но, как только с едой было покончено, Дайке начал делаться все рассеяннее, а голос Эндрю звучал все тише и тише и движения становились хаотичнее. Все это говорило о том, с каким волнением они ожидали прихода Блаунта.

Инспектор появился в самом благодушном настроении. Он смаковал бренди Найджела, яростно шлепал себя по лысине, сушил свою обширную спину над огнем, всем своим видом изрядно смахивая на Сайта-Клауса в штатском, правда, немного зловещего в таких обстоятельствах.

– Ага! Бренди. Царский ликер, царский. У-ух-х! Какой букет! А, да. Надеюсь, мои люди не побеспокоили вас, мистер Дайке?

– Он как раз говорил нам, что они подрывают его репутацию перед соседями, – сказала Джорджия.

– Ох, беда, беда. Придется сказать им, чтобы убирались отсюда. Что делать, приходится присматривать за вами, дорогие мои.

– Вы хотите сказать, что боитесь, как бы убийца не пристрелил кого-нибудь из нас? – спросил Эндрю.

Вилл Дайке грубо усмехнулся:

– Когда он говорит «присматривать», это значит – приглядывать!

– Ох, ну в самом деле. Не всегда же. Невинные люди вовсе не заслуживают таких неудобств. «Inter vitae, scelersi– que purus» [23], как говорится.

Найджел с досадой отодвинул бутылку с бренди подальше от Блаунта:

– Когда ты начинаешь цитировать классиков, самое время расходиться по домам. Надеюсь, ты пришел сюда не только чтобы промочить горло моим бренди?

– Конечно нет. Возмутительная мысль! Мне показалось, ты хотел узнать, чем мы занимались. За последнюю неделю прибавилось много нового. Благодаря услугам мистера Дайкса, а также мисс Эйнсли нам удалось поговорить с большей частью друзей мисс Ресторик. Еще мы неплохо изучили занятия доктора Богана. – Блаунт снял свое пенсне, протер его, окинул острым взглядом присутствующих и продолжил: – Я попросил мистера Ресторика и мистера Дайкса прийти к вечеру сюда, потому что они оба играли большую роль в жизни… э-э… мисс Ресторик. Позже мне может понадобиться их содействие. Я надеюсь, вы поняли, что все сведения, которые я собираюсь передать вам сейчас, только для ваших ушей. И не следует считать, что они обязательно связаны с убийством.