Если хочешь знать… - Лариса Павловна Соболева
* * *
Она не просто вбежала, а стремительно подлетела, как восточная пери, не касающаяся своими ступнями грешной земли, к Шумакову и порывисто обняла его, зачастив срывающимся полушепотом:
– Боже, как я скучала, как скучала… Почему не приходил ко мне? Теперь никто и ничто нам не мешает… Звоню, звоню, а ты не отвечаешь… Почему?
Частые поцелуи покрыли лицо Шумакова, потом поцелуй в губы завершил этап встречи. Эмиль стоял бесчувственным столбом. Марина заглянула ему в глаза, а он даже не вынул рук из карманов, на его физиономии отпечаталась скука смертная и тоска зеленая. Главное, на страсть Шумаков никак не реагировал, если не считать абсолютного равнодушия, ведь отсутствие реакции тоже реакция. Но Марина была слишком настойчивой, снова принялась целовать его, он грубовато оттолкнул ее, отошел к столу, бросив вопрос раздраженным тоном:
– Как ты сюда попала?
– Что значит – как? – улыбалась она, идя к нему и не замечая грубостей. – Вообще-то, имею право посещать офис мужа. Я пришла еще час назад, ждала в комнате отдыха и думала о нашей встрече… о тебе… мы давно не виделись…
– С ума сошла. Войти могут…
– Кроме охранников внизу, больше никого, они не посмеют…
И вновь Марина обняла Шумакова, припала губами к его губам, льнула всем телом к нему, руки ее лихорадочно скользили по голове, шее, плечам Эмиля. Пиджак слетел с него прямо на пол, наверное, и пуговицы отскочили от рубашки – так быстро Марина стащила ее, ладони теперь скользили по волосатой груди друга, помощника, соратника любимого мужа… В какой-то момент, когда она легким движением тела стряхнула с себя платье, упавшее на пол, он тоже поддался необузданной страсти, словно дикарь, но внезапно вырвался от нее, заходил по комнате, разглаживая лоб и рыча:
– Отстань! Не до тебя! Как будто не знаешь моего положения, у меня полный цейтнот, ничего не вышло! Дура, какого черта притащилась? Если нас застукают вместе…Отстань, я сказал!
Нет, она не отстала! Марина нисколько не обиделась на хамство, обняла предмет обожания со спины, воркуя в состоянии возбуждения, соблазняя поцелуями, ощупывая. Эмиль повернулся к ней, он поддался ласкам, но его страсть была резкой, грубой, словно делал назло Марине. Уложив ее на стол… Да, да, на тот самый, за которым Данилов работал целыми днями, проводил совещания, пил кофе или чай в перерывах. Уложив Марину, Эмиль склонился над ней, как коршун, с намерением клевать и рвать когтями жертву, одной рукой взял ее за горло, второй яростно срывал остатки одежды…
* * *
Феликс остановил запись, краем глаза взглянул на Данилова, тот оставался в нейтральном состоянии, можно только догадываться, что внутри него творилось. И голос прозвучал ровно, без оттенков:
– Хм, в кабинете диван мягкий… Зачем остановил?
– И так ясно, дальше Камасутра, не стоит на это смотреть, здоровье только подорвешь, – прокомментировал Феликс свое решение остановить разврат исключительно из гуманных соображений. – Я промотаю. Потому что после… м… настольного действа есть информация, вот ее стоит послушать.
– Я хочу увидеть все от начала и до самого конца.
Ровно, без интонации произнес Даниил, именно этот тон и выдавал его внутреннее состояние, которое может выплеснуться в любую секунду.
– Дальше, – потребовал упрямец.
– А телик не разобьешь? Учти, твой телик ни при чем. Кстати, он у тебя в полстены, дорогущий, хотя для тебя это копейки.
– Не разобью, обещаю. Или считаешь, я увижу что-то новое в Камасутре? Все старо, как этот мир. Даже подлость. Но хочу запомнить все интимные моменты, чтобы жалость не прокралась в мою ослепшую душу.
– Может, выпьешь сначала? (Даниил отрицательно качнул головой.) Что ж, хозяин – барин.
И Феликс нажал на пульт…
* * *
Действительно, ничего нового: соблюдены все положенные позы, придыхания, стоны и характерные движения, наконец экстаз и – наступила пауза, продлилась пару минут. Тяжелое дыхание удовлетворения заполнило эти две минуты, такая же тяжелая тишина стояла в доме Даниила. Потом любовники стали лениво приводить себя в порядок, переместившись на диван, там удобней одеться, притом разговаривали как ни в чем не бывало.
– Ты в курсе, кто взорвал Даниила? – спросила Марина.
– Нет. – Он явно изумлен.
– Меня вызывал следователь…
– И что? – напрягся Шумаков. – Почему мне не сообщила, что была у следака? Ну, говори же! Вечно из тебя клещами тянуть надо.
– Ты не брал трубку! – огрызнулась Марина, как собачонка на привязи. – Я звонила тебе сто раз, чтобы рассказать.
– Но теперь я здесь и слушаю! – в ответ гаркнул Эмиль.
Поговорили. Видимо, у них это вошло в привычку – лаять друг на друга, потому ни один из сладкой парочки не оскорбился. Но Марине понадобилось некоторое время, чтобы укротить гнев, затем она пересказала диалог со следователем по фамилии Терехов и закончила:
– Понял? Кровь на часах и на манжете от рукава свитера, Даниил надел его перед рыбалкой, так вот это его кровь, экспертиза показала. А от машины остались одни ошметки, но джип тоже его.
– Значит, кто-то еще охотился на Даниила, – сделал вывод он. – Вот не знал… Сроду не ввязался бы в это рискованное предприятие.
– Мы здесь одни, незачем притворяться. Это же твоя идея убить…
– Дура! Безмозглая дура! Что ты несешь, тупица!
Полуголый Эмиль, на нем были только брюки и носки, вскочил с дивана, заходил, расчесывая растопыренными пальцами волосы. Последнее время паника стала его обычным состоянием, упражнения на столе выбили ее, однако паника вернулась, как только Марина напомнила о неудачах. Он ходил и ораторствовал, иногда взмахивая руками не столько для нее, сколько себя убеждал:
– Идея не моя! Не моя! У меня в мыслях никогда… но так сложилось. Просто не было другого выхода, мне поставили условия! Ты забыла? Зверские условия! Я ничего не мог сделать, только подчиниться. Не мне понадобилась смерть Даниила, не мне, забей это в свою тупую голову, идиотка. И нужна была смерть растянутая, не стандартная – типа пули в лобешник, а чтобы стрелочника взяли. Тут, да, я нашел способ и нашел стрелочника, я. Как нельзя кстати, Полина ботаник, мотив – месть неверному мужу и огромная империя Данилова, короче, кандидатура идеальная. Ее в тюрьму, я заместитель, значит, на полгода становлюсь главой фирмы, детей берем под опеку, я… ты… мы получаем…
– Ты забыл, что у детей близкие родственники имеются, вряд ли они откажутся от бизнеса Даниила.
– Ай, перестань нести чушь! – отмахнулся он. – Пока родственники узнают, приедут, опекунство дело долгое, а если постараться, можно растянуть его максимально. Я успел бы освободиться от… главное иметь все в руках… Но план полетел в тартарары! К черту полетел! Откуда взялась адвокатская обезьяна? И пробрался же на закрытое мероприятие, гнида! Вот способность завидная – везде пролезть.
– Да просто-напросто охрана слиняла, как только началось мероприятие, Пушкарь без приглашения и обошелся, взял и свободно прошел.
Эмиль плюхнулся рядом с ней на диван, он был удручен.
– Теперь кто-то взорвал твоего Данилова… А я в результате не знаю, как мне быть, не могу просчитать, куда это все вывернет.
Марина решила утешить его, прильнула к груди Эмиля и воркующим тоном словно баюкала:
– В любом случае тот человек объявится, ведь что-то он хотел получить, убив Даниила. А знаешь, мне жалко моего мужа. Правда, правда… Ему не повезло в том, что он удачлив, успешен, талантлив, богат, как шейх. И рядом с ним такой, как ты… друг. Это так банально…
– А ты? Праведница! – оскорбился Эмиль, оттолкнув ее. – Жена – шлюха. Это не банально?
– Я женщина, слабый пол. Мне тоже не повезло, я больна тобой… да, больна… и ничего не смогла с собой поделать.
Эмиля все эти сопли про любовь и женские печальки не трогали, его привлекает завоевание, достигнув цели, он быстро остывает, как выбившаяся лава из вулкана. Однако Марина с ее приступами страсти способна зажечь даже погасший огонь, ко всем этим положительным особенностям она действительно полезна, без нее наступит полный крах. Шумаков мучительно искал выход, ничего не придумал, кроме:
– Все равно мотив у Полины… она выгодоприобретатель! Но мне это не поможет, все повернулось в обратную сторону. И такой вариант, как сейчас,
