Марина Серова - Алые губки – мягкий дурман
— Вы вообще кто такая? — раскипятился тот, кого сюда тоже никто не приглашал. С меня он перевел взгляд на Цыпкина и спросил: — Кто она такая?
— Мой партнер, — ответил Станислав Власович. — Все крупные проекты мы делаем вместе…
— Какие к черту проекты! — возмутился мужик и посмотрел в сторону своего напарника.
Степенный мужчина лет пятидесяти пяти, молчавший до сих пор, подошел ко мне практически вплотную и сказал:
— Вы с фабрики, верно?
— Нет. А какую фабрику вы имеете в виду?
Мужик с кейсом закусил губу, этот мимический жест подсказал мне, что он прокололся и сам понял это.
— Значит, так, Станислав Власович, вы сейчас отпускаете всех своих сотрудников домой, тем более что и рабочий день заканчивается. А вам двоим придется пока остаться, — дал указания человек с кейсом.
Цыпкин снова своим взглядом спросил у меня совета, я подмигнула ему, давая понять, что надо выполнить это указание. Наши переглядки не остались незамеченными.
— Кто ты такая? — снова пристал ко мне первый.
— Скажите, кто вы такие, потом я назову себя! — не сдавалась я.
Когда за Цыпкиным закрылась дверь, говорливый мужик схватил меня за руку, подвел к креслу, насильно усадил в него и нагло заявил:
— Слушай меня, цаца, внимательно! Ты влезла не в свое дело, и если ты — засланная казачка, то тебе из него уже не вылезти…
— Не боишься мне угрожать? Столько людей видели, что я пришла сюда!
— А я здесь с тобой ничего делать не буду. Что мне эти свидетели? — смеясь, ответил мужик и подошел к окну.
Я достала из сумки визитную карточку Короля и положила ее на стол. Мужик, смотрящий в окно, махнул рукой второму, тот подошел, поставил на стол кейс и увидел визитную карточку.
— Откуда она у вас? — с нескрываемым интересом спросил он.
Вместо ответа я указала пальцем на фамилию Королева. Правда, быстро спрятала палец, потому что с воскресенья не делала маникюр.
Вернулся Станислав Власович, и человек с кейсом так и не задал вопроса, который намеревался задать мне. Однако он толкнул плечом второго и показал глазами на визитку Короля. Непрошеные гости переглянулись. Я почувствовала, что это был самый решающий, переломный момент в моем деле.
Молчание нарушил Цыпкин:
— Господа, что здесь происходит? Я что-то пропустил?
— Все ушли? — спросил человек с кейсом.
— Да.
— Станислав Власович, посидите в приемной и не пытайтесь нас подслушать. Нам надо поговорить с девушкой.
Я позволила Цыпкину оставить меня наедине с этими людьми. Когда директор агентства вышел, человек с кейсом спросил:
— Ну, так что вы все-таки хотите?
— А вы?
— Мы? Мы ничего не хотим. Мы передумали сотрудничать с «Экватором» и сейчас уйдем отсюда. Но мне показалось, что у вас, милая, к нам дело. Если это действительно так, давайте его обсудим.
— Хватит ломаться! — вставил другой, продолжая смотреть в окно. — И не таких обламывали.
— Я не уверена, стоит ли мне разговаривать с вами. Наверное, мне нужен ваш босс, — многозначительно сказала я и убрала визитную карточку Короля со стола в сумку.
— Зачем же вы убираете визитку? — спросил человек с кейсом. — Там номер есть, звоните.
— Нет, я хочу, чтобы вы позвонили и представили меня.
— А как вас представить?
— Частный детектив Татьяна Иванова.
— Хорошо, — ответил тот же человек, снял трубку городского телефона и выполнил мою просьбу.
Через несколько секунд он передал ее мне.
— Здравствуйте, Иван Андрианович!
— Добрый вечер! Чем обязан? — голос наркобарона был с легкой шепелявостью.
— Я — частный детектив и…
— Я это уже слышал, ближе к делу!
— Чтобы узнать интересную историю, не обязательно подглядывать в окна. Я знаю ее изнутри и могла бы рассказать…
— Я вас не понимаю.
— А я думала, что вас интересует мягкая мебель.
— Нет, вы ошиблись! Передайте трубку тому, кто вас представил.
— Простите меня, но я хочу сказать, что ваши и мои интересы сошлись в одной точке. Я могу вам назвать поставщика одного очень нестандартного материала для производства мягкой мебели. Мне он ни к чему, у меня другой профиль, а вот вам, может быть, подойдет…
Я сделала паузу, чтобы Король осмыслил мои слова, ведь я не решилась говорить открытым текстом по проводному телефону и не называла вещи своими именами. Однако молчание было недолгим. Похоже, Иван Андрианович быстро «въехал» в смысл сказанного мной и понял, что мои сведения могут быть для него интересными.
— Хорошо, я готов обсудить с вами этот вопрос, но не сейчас. Оставьте свои координаты, мои люди свяжутся с вами до конца этой недели, назначат встречу, и мы с вами все обсудим с глазу на глаз.
— Дело в том, что вопрос надо решать немедленно, — успела сказать я прежде, чем Королев повесил трубку. — Мой интерес будет удовлетворен только в том случае, если вопрос с поставщиком будет решен в течение этого часа, причем определенным образом.
— А поставщик сейчас рядом с вами?
— Ну, скажем так: я знаю, как с ним связаться.
— Хорошо, расскажите все детально моим представителям, после чего пусть они снова свяжутся со мной по мобильнику.
После этих слов в трубке послышались гудки.
Я передала трубку человеку с кейсом, тот приложил ее к уху, потом положил на аппарат и спросил:
— Что это значит?
— Вы должны меня выслушать, а после перезвонить боссу.
— Ладно, говорите, — нехотя согласился человек с кейсом. — Но мы параллельно будем заниматься своим делом.
После этих слов он достал из «дипломата» видеокамеру и передал ее своему напарнику. Я поняла, что за окном было что снимать, и мне стоило поторопиться с объяснениями. Я знала, что Вахрушев ждал моего звонка с указаниями, но пока мне нечего было ему сказать.
— Да, — начала я, — там происходит именно то, что вы хотели увидеть. Но организатор этого… м-м… производства отнюдь не директор фабрики. Он волею судьбы оказался на крючке у одного человека, и тот заставил его устроить у себя перевалочную базу. Директор — мой клиент. Он обратился ко мне, чтобы я помогла ему выйти из игры. Вот тут-то я и подумала, что наши с вами интересы могут совпасть.
— Каким образом? — в один голос спросили меня оба человека.
— Мы называем вам поставщика, даже сводим вас с его курьером, а директор фабрики просто выходит из игры без всяких для него последствий.
— А если мы сами возьмем курьера, без твоей помощи, то не будем тебе ничем обязаны, ведь так? — резонно заметил снимающий на камеру.
— Почти так. Только… А если вы не сможете чисто сработать? Ведь я же вас здесь вычислила!
— Цыпкин, сволочь, продал. А мы ему бабки за молчание хотели отвалить! — сказал все тот же, с камерой. — Но похоже, для того чтобы человек молчал, есть только одно средство — вырвать ему язык!
После этих слов мужик разразился идиотским смехом.
— Нет, Станислав Власович здесь совершенно ни при чем. Он так ничего и не понял и, конечно же, будет молчать даже без денег. Дело в том, что я сама вас вычислила. Однако я — всего лишь частный детектив, я следую интересам своих клиентов, а потому иногда мне приходится закрывать глаза на законы и моральную сторону дела. Но ведь вас могли бы вычислить и представители правоохранительных органов. Вы, ребята, работаете грубо.
— Почему грубо? Пока мы никаких законов не нарушали. Нас ни в чем нельзя уличить. Видеосъемка — просто мое хобби.
— Простите, но это детский лепет!
— Хорошо. Конкретно, что вы предлагаете сделать сейчас? — спросил человек с кейсом.
— Вот это уже серьезный разговор, — сказала я и принялась посвящать мужиков в подробности моего плана.
Они слушали меня молча, не задавая вопросов. Когда я закончила говорить, человек с кейсом вынул из кармана мобильник и позвонил Королю.
— План неплохой. Можно действовать?
— Опиши ее внешность, — услышала я шепелявый голос Короля. — Да, и уточни, откуда у нее моя визитная карточка.
— Откуда визитка? — переспросил меня помощник наркобарона.
Я поняла, что Король решил меня проверить. Врать было бы равносильно тому, чтобы самой подписать собственный смертный приговор. Но я решила сказать полуправду, надеясь, что, будучи в полосе везения, я могу позволить себе такую роскошь — ввести в легкое заблуждение тарасовского наркобарона. Я назвала фамилию своего бывшего клиента, который случайно обронил в салоне моей «девятки» визитную карточку. Человек с кейсом тотчас передал его фамилию боссу, а затем стал описывать меня:
— Симпатичная, блондинка, может быть, крашеная… Ты крашеная? Нет? Говорит, что нет. Фигурка ничего, стройная, спортивная. Глаза, кажется, серые, нет, скорее зеленые. Возраст? Ну тридцати, думаю, нет. Двадцать пять — двадцать семь. Спросить документы? У тебя документы есть?
