Марина Серова - Алые губки – мягкий дурман
— Ну что же, рассказывайте мне о своих проблемах, я вас внимательно слушаю, — сказала я и закурила сигарету.
— Я должен начать издалека, тогда вы поймете, как мы попали в эту ситуацию. Я родом из поселка, который расположен недалеко, в сорока километрах от Тарасова. Моя жена Нина тоже оттуда. Знаете, я ее именем фабрику назвал — «Нинель».
— Вы имеете в виду мебельную фабрику?
— Да, я ее директор. Меня зовут Николай Константинович Вахрушев. Простите, что сразу не представился.
— Я о вас слышала, — сказала я чистейшую правду. — Вы продолжайте, не отвлекайтесь, а то у меня не очень много времени.
— Понимаю, я постараюсь… Татьяна Александровна, вы знаете, что такое настоящая любовь? — Вахрушев так пристально посмотрел на меня, будто ответ на этот вопрос, которого не знает никто на нашей грешной земле, был ему жизненно необходим.
— Знаю, — ответила я, подумав, что наши прежние отношения с Буренковым нельзя назвать настоящей любовью. — А ближе к делу нельзя?
Вахрушев взглянул на меня так, будто я ответила на его вопрос отрицательно, а значит, мне следовало объяснить, что она такое, настоящая любовь. Я никому бы ни за что не поверила, если бы еще сегодня утром сказали, что я буду вести с этим человеком беседу о высоких материях! В моих глазах он был сухим, бесчувственным деспотом, бультерьером по натуре, готовым сожрать каждого, кто косо посмотрит в его сторону. «А он вдруг про любовь-морковь… Уж не заговаривает ли он мне зубы?» — подумала я.
— С самого детства я был влюблен в одну девчонку, а она не обращала на меня никакого внимания. Потом она уехала в Тарасов, совсем зазналась и замуж вышла здесь за первого встречного. А я по глупости взял да и женился на ее подруге. Мы с Лидой совсем не подходили друг другу… А потом я встретил Нину и узнал, что такое настоящая любовь. Нинель! Других таких нет на свете!
— Знаете, может, вам лучше ей об этом рассказать? А мне другая информация нужна, если она у вас, конечно, имеется.
— Родители Нины руководили хлебокомбинатом, воровали. Тогда все воровали у государства. Если плохо лежит, то почему не взять? Говорят, что дети за грехи родителей не отвечают, а вот Нине пришлось ответить! Были ее родители под следствием, но их отмазали, как сейчас принято выражаться. Человек, который это сделал, не успел с них долг получить… Союз распался, он уехал на родину в Таджикистан. А не так давно, два года назад, объявился. С родителей Нины уже ничего не возьмешь — пенсионеры, все их сбережения обесценились, вот он Ниночке счет и предъявил. Ведь узнал же, сволочь, что у нас мебельная фабрика. Короче, мы были вынуждены принять его предложение…
— Вот об этом, пожалуйста, подробнее.
Вахрушев покосился на дверь из комнаты и спросил:
— А тот человек, что на кухне, он нас не услышит?
— Это мой помощник. Даже если он услышит, ничего страшного. Он там занят своими делами, ему сейчас не до нас.
— Алтынбеков заставил нас устроить на нашей фабрике перевалочную базу для груза из Таджикистана, — выдавил из себя Николай Константинович.
— Этот груз — наркотики? — предположила я.
— Да, — глухо ответил Вахрушев, не поднимая на меня глаз. — Из Таджикистана через Тарасов раз в неделю проходит поезд, курьер привозит груз на фабрику, мы зашиваем его в диваны, и он разлетается отсюда по стране. Сначала мы не должны были искать покупателей на этот груз, у Алтынбекова уже были клиенты в некоторых городах. Мне только пришлось развивать свою мебельную дилерскую связь по России в соответствии с его сетью. Потом он стал требовать от нас большего, самим искать покупателей на груз из Таджикистана.
— Неужели это проблема?
— Представьте себе, да. И еще какая! Рынок наркотиков в Тарасове контролирует один человек — Король. Алтынбеков когда-то был большой фигурой в Тарасове, и подчиняться Королю, а точнее — делиться с ним он не хотел. Я даже думаю, что он со временем хотел установить здесь свой контроль. Вчера Алтынбеков позвонил мне и сказал, что в два раза увеличивает план. Я понял: если сейчас не остановиться, то конец будет плачевный…
— Да, вот в этом вы правы. Боюсь, что вы, Николай Константинович, явились ко мне слишком поздно. Надо было прийти, когда этот таджик первый раз к вам обратился. А сейчас я даже не знаю, что могу для вас сделать, — сказала я без всякого лукавства.
В тот момент я абстрагировалась от дела, заказанного первой женой Вахрушева Лидией и оплаченного его первой любовью Ольгой, и думала только о проблемах Николая Константиновича и Нины Федоровны. В этом был двойной смысл. Во-первых, Вахрушев понял: если он откажется от продолжения криминального бизнеса, то Алтынбеков претворит в жизнь свои угрозы, а если не откажется, то вот-вот попадет либо в лапы к Королю, либо в руки правоохранительных органов. Понимала это и я. И все это означало, что моя клиентка — Лидия Петровна — не сможет получить ничего. Во-вторых, Вахрушев пришел ко мне как потенциальный клиент, и я просто обязана подумать о том, смогу ли я ему чем-то помочь. В этом заключалась моя работа.
Самое ужасное состояло в том, что, трезво оценив обстановку, я сообразила: Вахрушеву придется отказать. Мне не хотелось проигрывать даже за большие деньги!
На какой-то короткий момент я подумала, что теперь можно закрыть мое первое дело, просто взять и сказать Вахрушеву: «Теперь я знаю о вас все и обязана сообщить о вашем посредничестве в наркобизнесе правоохранительным органам. Кроме того, я знаю, что вы ведете „черную“ бухгалтерию, а потому недоплачиваете налоги в казну. Но я готова забыть обо всем этом, если вы выполните мои требования». Нет! Так подло я поступить не могла!
Я курила сигарету за сигаретой и лихорадочно искала выход из тупика.
Вахрушев мне что-то говорил, я слушала его вполуха. Мне было совершенно не интересно, что он пришел ко мне тайком от Нины и как он сильно ее любит.
Я все больше и больше склонялась к мысли, что другого выхода, кроме как пробивать непреодолимую стену головой, нет. К тому же я вспомнила о Буренкове, ответственность за судьбу которого взяла на себя. В идеале надо было бы решить все три дела разом! Но я не знала, возможно ли это.
Я слышала, что Буренков разговаривал по телефону — вероятно, ему снова позвонил Михайлов. Оставив Николая Константиновича одного, я пошла на кухню к Витьке, намереваясь узнать, что сказал Федору Григорьевичу его независимый человек. Но Михайлов, оказалось, не стал откровенничать со своим наемным работником. Он снова требовал от Буренкова доставить в Москву груз, только теперь за особые условия работы обещал повысить вознаграждение.
У меня был большой опыт общения с криминальным миром, и я догадывалась, что в качестве вознаграждения Буренкова будет ждать в Москве пуля. Теперь я точно знала, что сопровождать диваны с наркотиками в столицу Витьке никак нельзя. А мой первоначальный план — столкнуть Михайлова с Вахрушевым — казался мне сейчас очень плохим. Прежде чем претворять его в жизнь, стоило узнать мнение магических двенадцатигранников. А я этого не сделала и зря заставила Витьку позвонить своему хозяину. Теперь, перед следующим шагом в столь сложной игре, я решила обратиться за советом к моим верным «косточкам». Я вынула их из сумки и бросила на кухонный стол.
Сочетание 31+6+20 было самым благосклонным. Оно гласило: «Вы находитесь в полосе активности, целеустремленности и везения». Я пришла к выводу, что в таком состоянии можно пробивать «каменную стену в конце тупика».
Зазвонил мой сотовый телефон. Голос Цыпкина заставил меня испытать чувство вины. Я так спешила ему на выручку, а пришел Вахрушев и остановил меня. Все смешалось в единый клубок, и я не знала, в какую сторону мне податься. По конспиративному разговору Станислава Власовича можно было понять, что его гости прибыли и жаждут попасть в директорский кабинет любой ценой.
— Да, я постараюсь вам помочь. Я буду у вас в офисе минут через пять, просто попала в пробку на дороге, поэтому задерживаюсь. Ждите, — обнадежила я Цыпкина, хотя знала, что раньше чем через полчаса в агентство «Экватор-плюс» не попаду.
— Хорошо, я берусь вам помочь. Вы знаете, какие у меня тарифы? — спросила я Вахрушева.
— Да, тот человек, что мне рекомендовал вас, сказал, сколько он заплатил за ваши услуги. Я готов увеличить эту сумму вдвое.
— Хорошо, — согласилась я. — Тогда скажите мне, где сейчас курьер и его груз.
Вахрушев посмотрел на часы и ответил:
— Я думаю, что уже на фабрике. Нина за ним поехала.
— Можете мне сказать, кому вы должны передать сегодняшнюю партию товара?
— Половину — одному москвичу, правда, у нас с ним проблемы… А другую… — Николай Константинович замялся. — Мне обязательно надо называть его фамилию? Он известный человек в деловых кругах Тарасова…
— Нет, не обязательно. А вот о проблеме с москвичом расскажите.
