Светлана Алешина - Бальзам на душу
Я села на кровать и, вцепившись что есть силы в волосы, стала думать – иногда такой способ помогает. Когда нет ничего получше. А получше у меня в этот момент ничего не было.
Вот к каким выводам я пришла, вытягивая себя за волосы из болота, куда мы все нежданно-негаданно провалились. Судя по всему, ни о каком недоразумении и ни о каком маньяке речи и быть не могло. Тот, кто здесь действовал, совершенно точно знал, чего хочет. А самое главное, он знал о существовании карты. То есть те, кого мы искали, наконец проявили себя.
Мне не хотелось ломать сейчас голову, почему это произошло так поздно. Важнее было другое – за нами давно и успешно наблюдали, выжидая, пока не выдастся удобный момент, пока мы, грубо говоря, не подставимся. Учитывая не вполне безупречный характер нашего предприятия, рано или поздно это должно было случиться. После чего нас вывели из игры.
Вот оно в чем дело! Я просто недооценила противника. А противник оказался весьма хитер и терпелив. Он не бросился сломя голову на поиски клада. Он раскусил нас, понял, что мы задумали, и стал ждать. Обосновавшись в Белке, преступники не торопились. Они дождались нашего появления, выяснили, каковы наши планы, и только тогда предприняли некоторые шаги.
Наверное, этому способствовали и другие обстоятельства – в частности, претензии немецкой компании на замок и неожиданное появление в развалинах опасного маньяка. Я была уверена, что наши преступники отлично знали о существовании Владислава Шленского. Он им мешал, но убирать его они не торопились. Важнее было отделаться от нас и от немцев. Не знаю, каковы были планы преступников, но мы сами подсказали им выход, подбросив им под нос карабин. Это был просто царский подарок.
Однако, чтобы все это провернуть, нужен был необычайно ловкий и умный человек, который к тому же должен был постоянно находиться рядом с нами и быть в курсе всех наших дел. К нашему стыду, нужно признать, что никакой конспирации мы практически не соблюдали – особенно это касалось братьев Коробейниковых. Любой постоялец гостиницы при желании мог без труда выяснить все наши планы.
Ну а потом произошло то, что произошло. У нас похитили оружие, застрелили из него неудобных немцев и подбросили это оружие под нос следователю. Можно было держать пари, что на карабине сохранились все нужные отпечатки пальцев. Таким образом, преступники убивали двух зайцев – нас должны были в ближайшее время арестовать, а немцев похоронить. До тех пор, пока погибшим не найдется замена, про замок опять все забудут, а у преступников появится возможность без помех заняться поисками клада.
Казалось немного странным, зачем им понадобилось похищать наши копии карт, если у них уже были оригиналы, но и тому я нашла логичное объяснение. Карты могли найти при обыске, и у следствия могли появиться ненужные вопросы. Сами же мы, по мнению преступников, предпочтем помалкивать на эту тему – какой дурак добровольно откажется от сокровищ, даже если они доступны ему только теоретически!
Теперь мне оставалось только назвать имя человека, стрелявшего в немцев, и это имя опять было Артур. Артур Куницкий – лучшую кандидатуру подобрать трудно. Я, кстати, вспомнила некоторые любопытные детали, на которые сразу не обратила должного внимания. Например, то, что Куницкий всегда приходил с небольшим опозданием – так было и вчера перед ужином, и в тот момент, когда все бросились в холл на крик пани Шленской. Вероятно, Куницкий использовал эти минуты для того, чтобы обшарить наши номера в поисках карт.
Теперь мне стало многое ясно. Но одними догадками мы не могли довольствоваться. Нам позарез нужны были какие-то доказательства. И я решилась.
Вернувшись к мужчинам, я рассказала им про свои подозрения и предложила, пока никого нет, обследовать номер Куницкого. Я была уверена, что Виктор сумеет справиться с дверным замком – они здесь были не из самых надежных.
После некоторого размышления Виктор согласился попробовать, и мы с ним отправились на второй этаж, а Вампир остался в холле – как говорится, на стреме, чтобы успеть предупредить нас о возвращении Куницкого, если тот вдруг неожиданно появится.
Но неожиданность ждала нас с Виктором уже в номере Куницкого. Началось с того, что дверь в номер оказалась открытой. Это, безусловно, облегчало нашу задачу, но одновременно и озадачивало. Трудно было понять, почему Куницкий вдруг проявляет подобную беспечность.
Но, проникнув в номер, мы довольно быстро разобрались, в чем дело. Даже беглый осмотр показывал, что ничего криминального обнаружить нам не удастся. Более того, я начинала подозревать, что Куницкий намеренно оставил номер открытым, предугадав мои действия и как бы желая меня подразнить. Ничего предосудительного, ничего слишком личного – вещи в номере Куницкого могли принадлежать кому угодно. Стандартный набор состоятельного холостяка.
Мне, впрочем, показалось странным, что у профессора-слависта, коим представлял себя Куницкий, не было с собой ни единой книги – вообще ничего, что бы указывало на род его деятельности. Это укрепляло мои подозрения, но в качестве доказательства, конечно, не годилось.
Глава 17
До следующего утра ничего примечательного больше не произошло, если не считать того, что протрезвившийся пан Леопольд неожиданно развил бешеную активность и принялся наверствывать упущенное. Преодолев уныние, он попытался вернуть работу отеля в нормальное русло – созвал по телефону разбежавшийся персонал, провел ревизию во всех помещениях, кроме того номера, что был опечатан, и даже своевременно и с блеском обеспечил постояльцев ужином, на что мы уже почти и не надеялись.
Зато утром начался настоящий кошмар. Я проснулась от стука в дверь. Стучали требовательно – кулаком. Накинув халат, я, сумев подавить страх, открыла дверь. В коридоре стояли трое полицейских. Надо признать, вели они себя довольно вежливо, хотя вид имели непреклонный.
Главный с двумя маленькими звездочками на погоне козырнул, извинился и холодно сообщил, что меня желает видеть сам начальник полиции всемогущий Семен Карпенко. По этой причине мне надлежит в течение часа прибыть в управление.
– Только поспешайте! – предупредил меня офицер. – Пан начальник не уважают, когда опаздывают!
Я и сама не уважаю опаздывающих, но у меня спросонья возникла масса вопросов к грозному вестнику, и я уже собиралась их все подряд задавать, но тут же мой язык прилип к гортани, а глаза полезли на лоб.
Я увидела, как из соседнего номера вооруженные полицейские вывели обоих братьев Коробейниковых, закованных в наручники, и, подталкивая их в спины, повели по коридору к лестнице. Братья шли понурившись, глядя себе под ноги и сцепив зубы.
– Куда их?! – воскликнула я, не удержавшись.
Офицер смерил меня снисходительным взглядом и внушительно сказал:
– Куда следует! Вам того знать не положено!
Ничего себе, не положено! Несмотря на полное несходство характеров, я тем не менее чувствовала за них ответственность и просто так бросить братьев на произвол судьбы не могла. Однако в этот момент все мои благие побуждения ничего не значили. Против вооруженных служителей закона я была бессильна. Надежда была лишь на встречу с начальником. Я должна была приложить все силы, чтобы убедить его в невиновности Коробейниковых. Задача, откровенно говоря, практически невыполнимая, потому что арест кладоискателей мог означать только одно – на карабине нашли отпечатки их пальцев.
Полицейский офицер еще раз козырнул мне и ушел вслед за своими товарищами. А я бросилась в ванную, чтобы привести себя в порядок. Через десять минут я уже была готова. Но, прежде чем покинуть отель, я забежала к Виктору. Его, к счастью, не арестовали – хотя в воображении я уже успела нарисовать самые страшные картины. Выяснилось, что его даже не пригласили к начальнику, хотя выглядело это несколько странно, поскольку мы с самого начала не скрывали, что являемся одной компанией.
Я велела Виктору ждать меня в гостинице, а в случае моего невозвращения отправлять телеграмму Кряжимскому. Правда, мне самой не очень верилось в столь неблагоприятный исход. Все-таки если бы меня хотели арестовать, то прекрасно могли сделать это и раньше.
Еще до того как покинуть отель, я смогла убедиться, что более никого из постояльцев не коснулись карательные меры. Все были на месте – и супружеская пара по фамилии Габбе, и наш злой гений Куницкий.
Профессор даже попытался завязать со мной светский разговор, но я увильнула, сославшись на занятость. По его лицу я видела, что профессор разочарован – ему очень хотелось выяснить, что у меня на уме. Но с утечкой информации пора было кончать. Мы и так уже поплатились за свою беззаботность.
Бегать по городу в поисках управления я не собиралась и поэтому вызвала по телефону такси. Я почему-то надеялась, что приедет мой знакомец Барабаш, но надежды не оправдались – машина прикатила быстро, но за рулем ее сидел какой-то мрачный парень, за всю дорогу не проронивший ни слова.
