Фридрих Незнанский - Профессиональный свидетель
— А сам Колчак?
— А адмирал Колчак был расстрелян шестого февраля двадцатого года на берегу замерзшей Ушаковки, в Иркутске. Попросил не завязывать ему глаза. Тело его тут же спустили под лед. Вот такая жизнь. Знаете, я бы хотел сделать о нем спектакль. Лучше — фильм.
Так и вижу его с бородой и в грубом свитере — на палубе судна, приближающегося к берегам Таймыра. Или в белом кителе на своем флагмане Черноморского флота! А еще лучше — просто в серой шинели, стремительно шагающего по пыльной степи, а сзади не поспевающих адъютанта и ординарцев. И ничегошеньки они не понимают в том, что скрывается за этим аскетичным лицом. Э-ээх!..
— А вы понимаете? — осторожно спросил Гордеев. Кто знает, вдруг сейчас снова вспыхнет сибирский кавказец, как свечка. Но — ничего подобного.
— Я понимаю, — тихо сказал Реваз. — Все это враки. Ему это все навязали.
— Что навязали?
— Роль спасителя России. Она ему и даром не нужна была. А вот если не даром, если за большие деньги…
— Также известные как бабки, лаве, мани, — вставил Гордеев.
Реваз Чебанадзе смотрел на него немигающим взглядом.
— Что вы хотите этим сказать?
— Я точно не знаю, но думаю, что вам известно многое о золотом запасе Колчака, который сумел добыть один командарм второго ранга с грузинской фамилией.
— Откуда вы знаете?!
— Я не знаю, я просто делаю выводы. Я юрист и руководствуюсь тем, что есть у меня на руках. В данном случае — слова Валентины о незаурядности вашего дедушки, который сумел уберечь свою семью от репрессий в тридцатые годы. Каким образом? Возможно, он знал, где золото Колчака, и это каким-то образом облегчило участь вашей семьи? Расскажите мне, если знаете…
Чебанадзе еще минуту смотрел на непрошеного гостя с изумлением, но потом черты его круглого лица разгладились, и он пожал плечами. У него был вид очень уставшего человека, которому уже нечего скрывать.
— Не знаю, как вы догадались, но, ткнув пальцем в небо, попали в десятку…
Через полчаса запыхавшийся Чебанадзе догнал Гордеева уже на лестнице.
— Стойте, адвокат! Я забыл сказать вам самое главное!
— Да? — удивился Гордеев. — Неужели есть что-то еще важнее? И что же это?
— Любимая фраза Колчака, которую он повторял обычно на рассвете, знаете какая была?
— Откуда же мне это знать, — пожал плечами Гордеев.
— Он говорил в таких случаях: не надо расходиться, господа, ни в коем случае нельзя расходиться, ведь кто может знать, будет ли когда-нибудь еще так хорошо, как сегодня!
— Хм… Считаете, что это очень важно?
— Конечно!
— Но почему?
— Как вы не понимаете? Он тогда предстает перед нами совершенно кавказским человеком! Эго же принципиально иной подход к жизни: живи настоящим! Не то что у отдельных дальновидных командармов…
Часть третья АСФАЛЬТОВЫЕ ДЖУНГЛИ
1
— Где он? Куда я его положил? — Локтев метался по избе, натыкаясь на столы, табуретки и прочую утварь.
— Что ты ищешь? — угрюмо спросила из угла Анастасия.
— Да подарок твой! Бритву.
Анастасия молча подала отцу станок. Локтев повертел изящную штучку в руке, подергал бороду. И снова забегал по избе.
— Да где они, куда ты их положила?!
Анастасия так же молча выложила на стол ножницы. Локтев взял их, оттянул волосы и, выдохнув, чикнул по бороде. Анастасия не верила своим глазам.
— Давай помогу, а то еще зарежешь себя, — предложила она.
— Сам.
Анастасия наблюдала за действиями отца почти со страхом. Таким его она еще не видела. И если она была в отчаянии, то отец… отец — она пыталась подобрать нужное слово, и оно наконец выскочило — просто в трансе, если, конечно, можно в трансе заниматься сразу несколькими делами. Он брился, гладил брюки, упаковывал сумку, насовав туда рубашек и носков, одновременно по рации связывался с лесничеством и делал записи в своем рабочем журнале.
Анастасия убрала с пола битое стекло, гильзы, но изба все равно не приобретала прежнего жилого вида. Тут уж, видно, ничего было не поделать.
— Что ты сидишь? — напустился вдруг на дочь Локтев. — Одевайся.
— Я одета, — робко заметила Анастасия.
— Мы в Белоярск едем!
После отъезда фээсбэшников Локтев нашел дочь, как и предполагал, в погребе, и она была не на шутку перепугана. Конечно, они с Борисом сразу же услышали грохот хлопушек, Анастасия по рации пыталась вызвать милицию, но — безуспешно. Тогда они спрятались: Анастасия в погребе, а Борис — за потайной дверью, которая вела на чердак, а оттуда можно было, спустившись по лестнице, уйти в лес. А потом она услышала пальбу. Это, как выяснилось, стрелял Борис, а не она. Локтев и предположить не мог, что у парня есть оружие. Только вот зачем он начал стрелять? Нервы сдали?
— Куда в Белоярск? — растерялась Анастасия.
— По делам, — буркнул отец.
Он наконец связался с лесничеством и сказал, что берет свой законный отпуск, впервые за три года. Да, вот прямо с этого дня и берет!
В принципе, Анастасия с отцом была согласна.
Оставаться в лесу сейчас было нельзя. ФСБ просто так эту историю не спустит. За отцом приедут не двенадцать человек, а сто двенадцать. Шутка ли — устроить фээсбэшникам такую мясорубку!
— Ну, и где он, куда ты его положила?
Анастасия растерялась — на этот раз она не догадывалась, что ищет отец.
— Диск этот чертов, компьютерный, где он?
Она кинулась к печке…
До города отец с дочерью добрались довольно быстро, в общем, повезло, автобус подошел вовремя.
— Папа, чего ты хочешь, ты хоть мне скажи, пожалуйста, — попросила Анастасия, когда они уже подъезжали к областному центру. Кажется, она снова стала маленькой девочкой, по крайней мере, чувствовала себя именно так.
— Кавалера твоего выручать, — буркнул Локтев.
Маленькой девочки как не бывало. Анастасия вспыхнула:
— Станешь воевать с ФСБ?! Совсем с ума сошел! Это же не лес, это город!..
— В городах меня тоже учили вести боевые действия.
— А я тебе зачем? Или ты думаешь, что я превращусь в «белые колготки»?
— Не болтай. Тебя надо спрятать. Но сначала зайдем в одно место.
Вышли на «пятачке» перед железнодорожным вокзалом, куда прибывают рейсовые и частные автобусы междугородного сообщения. Локтев о чем-то поговорил с водителем красной японской машины, и уже через десять минут старенькая «тойота» с правым рулем остановилась в новом районе города.
Локтев сверился с бумажкой, решительно направился к двенадцатиэтажному кирпичному дому.
— Да куда мы хоть идем, могу я узнать? — возмутилась Анастасия. — Что я тебе — собачка?
— Мы идем по делам.
— Но куда?!
— А прямо в логово, — усмехнулся Локтев.
Поднялись на лифте на седьмой этаж, и Локтев позвонил в железную дверь, обитую кожей. Оттуда была слышна музыка. «Мумий Тролль» между прочим, машинально отметила Анастасия. Потом дверь отворилась.
Хозяйка квартиры Татьяна Казаченок сначала узнала Анастасию. А потом, уже опосредованно — Локтева. Узнала и ахнула. Анастасия, правда, удивилась не меньше.
Локтев, не дожидаясь приглашения, вошел в квартиру, потянув за руку дочь. Побледневшая Татьяна отступила. Локтев по-хозяйски прошел в комнату, сел в кресло, вынул из кармана диск и сказал:
— Ну что, будем меняться?
Татьяна, опешившая от столь неожиданного визита, какое-то время растерянно смотрела то на Анастасию, то на Локтева, то на черный диск и только потом вымолвила:
— Вы зачем пришли? Что вам нужно?
— Я сказал, давайте меняться, — угрожающе повторил Локтев.
— Что? Как это меняться?.. Так, я сейчас вызову милицию. — Она наконец совладала с собой, решительно взялась за телефонную трубку, но Локтев спокойно накрыл ладонью аппарат, отключая связь.
— Так, дамочка, — сказал он. — Сядьте, придите в себя. Я не шучу. Я вам возвращаю диск, а вы отдаете мне Бориса Симонова. Я его увожу подальше с ваших глаз, и вы о нем больше не слышите.
Больше всех сказанному удивилась, наверное, Анастасия. Так вот что придумал отец! Она считала, что он сейчас пойдет палить налево и направо, а он, оказывается, способен и на более тонкие ходы. И правильно, между прочим! Шантаж так шантаж, елки-палки! Жизнь человека куда дороже любого, даже самого убийственного компьютерного диска. В конце концов, в мировой истории это всего лишь мелкая частность — какой-то там компроматишка. Сколько их было и сколько еще будет!..
А это кто? — спросила Татьяна после паузы. — Симонов — это кто?
— А то вы не в курсе, — горько усмехнулся Локтев. — А то не вашего шефа люди охотились на него, а теперь взяли?
— Только вы успокойтесь, — сказал Татьяна. — Сядьте, хотите чаю, кофе, пиво тоже есть? «Сибирская корона»…
