Джон Гришем - Вердикт (= Сбежавшее жюри)
Тикер изобразил удивление:
- Какое это имеет значение? Лонни в нашей команде, он один из нас.
Тонтон, казалось, проигнорировал его слова.
- Этот табачный процесс в Билокси будет иметь серьезные последствия для всей экономики, особенно для таких компаний, как наша, - сказал он, обращаясь к Лонни, который, вежливо кивая, старался понять, как этот процесс может повлиять на кого бы то ни было, кроме "Пинекса".
- Я не уверен, что это можно обсуждать, - сказал Тикер Тонтону.
- Все в порядке, - ответил Тонтон, - я знаю судебную процедуру. Вы не возражаете, Лонни? Я хочу сказать, мы ведь можем вам доверять, не так ли?
- Конечно. Я никому не скажу ни слова.
- Если истица выиграет и будет вынесен обвинительный приговор, начнется обвал судебных процессов против табакопроизводителей. Судейские адвокаты с ума сойдут от счастья. Они разорят все табачные компании.
- Мы, Лонни, зарабатываем деньги далеко не только на продаже табака, очень уместно вставил Тикер.
- После этого они, вероятно, примутся за производителей молочной продукции и станут доказывать, что холестерин убивает людей. - Голос Тонтона звучал все более патетично, адвокат склонился к столу - тема задела его за живое.
Этим процессам нужно положить конец Пока табачные компании не проиграли ни одного, а побед у них на счету что-то около пятидесяти пяти. Это потому, что присяжные всегда понимали: люди курят на свой страх и риск, сознательно.
- Лонни тоже понимает это, - почти оправдываясь, сказал Тикер.
Тонтон глубоко вздохнул:
- Не сомневаюсь. Простите, если я сказал лишнее. Это потому, что слишком много поставлено на кон там, в Билокси.
- Ничего, - ответил Лонни. Его этот разговор действительно не тревожил. В конце концов, Тонтон - адвокат, он, безусловно, знает законы, и, следовательно, ничего предосудительного в том, чтобы поговорить о судебных процессах вообще, не вдаваясь в подробности, нет. Лонни был удовлетворен. Его приняли. Он им подошел.
Вдруг Тонтон разулыбался, стал укладывать свои бумаги и пообещал позвонить Лонни в середине недели. Встреча окончилась, Лонни был свободен. Кен отвез его в аэропорт, где тот же самый лайнер с теми же славными пилотами ждал его, готовый взлететь в любую минуту.
Метеорологи объявили, что во второй половине дня возможен небольшой дождь. Стелле только это и нужно было. Сколько ни убеждал ее Кэл в том, что на небе - ни облачка, она даже взглянуть в окно не желала. Заказав две "Кровавые Мэри", она выпила их, закусила жареным сыром и легла спать, закрыв дверь на цепочку и подперев ее стулом. Кэл, воспользовавшись случаем, отправился на пляж, где разгуливали девушки без бюстгальтеров. Об этом пляже он много слышал, но из-за жены никогда не мог его посетить. Пока она была заперта в их номере на десятом этаже отеля, он был волен бороздить пески, наслаждаясь видом юной плоти. Кэл потягивал пиво в баре под тростниковой крышей и думал о том, как замечательно началась эта поездка. Поскольку жена боится, что ее увидят, кредитные карточки останутся нетронутыми в эти выходные.
В воскресенье они вернулись в Билокси ранним утренним рейсом. У Стеллы после выходных, во время которых за ней, как предполагалось, следили, с похмелья болела голова и она чувствовала себя усталой. Она со страхом ждала понедельника, когда нужно будет возвращаться в зал суда.
Глава 13
В понедельник утром в комнате присяжных снова повсюду слышались приветственные восклицания. Ритуал собираться у кофейника и обсуждать пончики с рогаликами становился утомительным не потому, что неотвратимо повторялся изо дня в день, а потому, что всегда был связан с раздражающей неизвестностью: никогда нельзя было сказать заранее, сколько продлится ожидание. Разбившись на небольшие группки, присяжные вспоминали о том, как провели два дня свободы. Большинство занимались разными домашними делами, ходили по магазинам, в гости всей семьей, в церковь; для людей, заточенных в ограниченном пространстве, банальность повседневности приобретала особую важность. Херман запаздывал, поэтому там и сям шепотом судачили о процессе - ничего серьезного, просто все сходились во мнении, что доказательства обвинения вязли в трясине бесчисленных статистических таблиц, диаграмм и графиков. В том, что курение вызывает рак легких, никто не сомневался, они желали услышать что-то новенькое.
Николасу удалось с самого начала уединиться с Энджел Уиз. В предыдущие дни они время от времени обменивались любезностями, но ни о чем существенном не беседовали. Энджел Уиз и Лорин Дьюк были единственными чернокожими женщинами в жюри, но странным образом старались держаться подальше друг от друга. Энджел - стройная, тихая, одинокая, работала у некоего агента по продаже пива. Ее лицо постоянно хранило выражение боли и смирения, с ней трудно было решиться заговорить.
Стелла пришла с опозданием и выглядела, словно вернулась с того света: глаза красные и опухшие, лицо бледное. Когда она наливала кофе, руки у нее дрожали, и она сразу же отправилась в курительную комнату, где болтали и флиртовали друг с другом, что доставляло им все больше удовольствия, Фернандес и Пуделиха.
Николас сгорал от нетерпения услышать рассказ Стеллы о том, Что с ней случилось в выходные.
- Хотите закурить? - спросил он Энджел, четвертую официальную курильщицу в жюри.
- А когда это вы приобщились? - спросила она, слабо улыбнувшись.
- На прошлой неделе. И брошу, когда закончится процесс Под любопытным взглядом Лу Дэлл они вышли из комнаты присяжных и направились в курительную. Джерри и Пуделиха продолжали болтать, Стелла стояла с окаменевшим лицом, ее качало так, что казалось, она вот-вот упадет в обморок.
Николас стрельнул у Джерри сигарету и, вынув спички, прикурил.
- Ну, как было в Майами? - спросил он у Стеллы.
Она дернулась, повернула к нему голову и, уставившись прямо ему в глаза, ответила:
- Шел дождь. - Закусив фильтр своей сигареты, Стелла глубоко затянулась. Она не желала разговаривать. Все сосредоточенно курили, вяло перебрасываясь незначительными репликами До начала заседания оставалось десять минут - последняя возможность принять ударную дозу никотина.
- Мне кажется, что за мной в эти выходные следили, - после минутного молчания произнес Николас.
Никто и слова не вымолвил, но все лихорадочно что-то соображали.
- Что вы сказали? - переспросил Джерри.
- За мной следили, - повторил Николас и посмотрел на Стеллу, которая от ужаса вытаращила глаза.
- Кто? - поинтересовалась Пуделиха.
- Не знаю. Я заметил это в субботу, когда выходил из дома и направлялся на работу, - увидел парня, шныряющего возле моей машины, а позднее я засек его же в торговом центре. Может, это сыщик, нанятый "табачными ребятами"?
Стелла стояла с открытым ртом, у нее дрожал подбородок, из ноздрей истекали струйки синего дыма.
- Вы собираетесь сообщить об этом судье? - спросила она и затаив дыхание ждала ответа. Именно по этому поводу они поссорились с Кэлом.
- Нет.
- Почему? - с умеренным любопытством поинтересовалась Пуделиха.
- Ну потому, что я не совсем уверен, понимаете? То есть я уверен, что за мной следили, но не могу сказать кто. Что же я скажу судье?
- Скажите ему, что за вами следили, - посоветовал Джерри.
- А зачем им следить за вами? - спросила Энджел.
- По той же причине, по которой они наблюдают за нами всеми.
- Я в это не верю, - сказала Пуделиха.
Стелла, разумеется, верила, но если Николас, бывший студент-юрист, собирался скрыть это от судьи, то и она тоже не станет болтать.
- Почему они за нами наблюдают? - еще раз нервно спросила Энджел.
- Потому что у них такая работа. Табачные компании отваливают миллионы на то, чтобы нас отобрать, а теперь тратят еще больше, чтобы за нами следить.
- Но что они ищут?
- Способов подобраться к нам. Друзей, с которыми мы можем поболтать. Места, куда можем отправиться. Обычно они распускают слухи о покойном в тех местах, где мы живем: о чем-нибудь дурном, что якобы он позволял себе при жизни, - словом, всегда стараются нащупать наше слабое место. Вот почему они не проиграли до сих пор ни одного процесса.
- А откуда вы знаете, что это дело рук табачных компаний? - спросила Пуделиха, закуривая новую сигарету.
- Я этого не знаю. Но у них больше денег, чем у истицы. В сущности, они вообще не ограничены в средствах, чтобы поворачивать эти процессы в нужную им сторону.
Джерри Фернандес, всегда готовый обратить разговор в шутку и поучаствовать в любой мистификации, подхватил:
- Постойте-ка, дайте подумать. Да, припоминаю, что и я видел, как какой-то хлыщ шмыгнул за угол прямо перед моим носом. И я видел его не один раз. - Он взглянул на Николаса, ища поддержки, однако Николас наблюдал за Стеллой. Джерри подмигнул Пуделихе, но она этого не видела.
В дверь постучала Лу Дэлл.
В понедельник утром не было никаких клятв верности и гимнов. Судья Харкин и адвокаты напряженно ждали, готовые при первых же признаках того, что присяжные намерены повторить демонстрацию патриотизма, безо всякого смущения горячо их поддержать, но ничего такого не случилось. Присяжные, казалось, уже несколько утомленные и безропотно приготовившиеся к еще одной неделе нудных слушаний, расселись по местам. Харкин одарил их короткой приветственной улыбкой и приступил к своему патентованному монологу о недозволенных контактах. Стелла молча уставилась в пол. Кэл наблюдал за ней из третьего ряда, готовый прийти на помощь в любую минуту.
