Мария Жукова-Гладкова - Завещание Мадонны
– А что этот Леонид?
– Леонид обычно ждал в машине. Иногда страховал – если лезли по веревке с помощью альпинистского крюка. В квартиры его брали редко. Но тут один из братьев сломал лодыжку… Теперь, конечно, времена изменились, и медицина сделала большой шаг вперед. Теперь с переломанной лодыжкой и ходить можно, и машину водить, и плавать на курорте – если есть деньги на соответствующие приспособления. Но очередной заказ поступил на второй день после перелома. Тогда один брат – со сломанной и опухшей ногой – еще не мог пойти на дело. А Леонид мало того что разбил какую-то вазу, так еще и ковш какой-то старинный прихватил, который никто не заказывал. В результате от его услуг решили отказаться.
– Его избили, – вставил Вальтер Кюнцель. – Я же вам говорил.
– Да из тебя чуть ли не клещами пришлось информацию вытягивать! – рявкнул Виталя. – Мы его спасли, а он тут рот раскрывать не желал! Мы бы и без тебя все выяснили, с тобой просто быстрее и проще.
– Вы ходили в гости к Римме Иванихиной, дочери Аллы и Николая? – прямо спросила я.
– Что?! – хором взревели Иван Захарович и Виталя.
Немец… покраснел.
– Ну-ка, ну-ка, что там с дочерью? – Иван Захарович посмотрел на меня.
– Вальтер… – посмотрела я на несчастного немца.
– Это было моей ошибкой, – вздохнул немец.
– Что именно? – вкрадчиво спросил Иван Захарович.
– Я решил обратиться к дочери Иванихиных… Но…
– Она вам отказала? – спросила я.
– Это я не знал, как ей отказать! Она потребовала, чтобы я на ней женился! Я не могу ни на ком жениться ни из-за каких картин и коллекций! Но она сказала, что если я на ней женюсь, то получу всю коллекцию, которую ее прадед вывез из Германии. Так и только так, но никак иначе. Или женитьба и коллекция – или ничего. Она ненормальная!
– Ты хоть с ней переспал? – спокойно спросил Виталя у немца, который был на грани истерики.
– Она меня изнасиловала, – потупил глаза Кюнцель.
– Два раза? – уточнила я. – Или больше?
Вальтер опять покраснел.
– Так, Вальтер, что ты делал у дочери Иванихиных? – суровым тоном спросил Иван Захарович и хлопнул ладонью по столу. Вся остававшаяся на нем посуда подпрыгнула.
– Я хотел с ней договориться… Я выяснил про отношения в их семье…
– У кого? – тут же спросила я.
– У соседей Иванихиных. Я знаю, что в России можно поговорить с соседями – и вам многое расскажут. У нас в Германии…
– Оставим Германию, – резко перебил Иван Захарович.
– Соседи не любят Иванихиных. И генерала не любили. А когда я сказал, что он в свое время ограбил мою семью…
– Вообще-то вы могли нарваться на тех, кто не любит немцев, – заметила я. – Тех, у кого дедушка погиб в войну или…
– Война была давно, – заметил Виталя. – От того поколения народу мало осталось. А Иванихины сейчас живут рядом. Давай дальше, Вальтер.
– Я поехал знакомиться к дочери, – пожал плечами Кюнцель. – Не стоило этого делать. Я не получил картин.
– Но получил секс. Много секса, – расхохотался Иван Захарович. – Сколько раз ты к ней ездил?
– Два.
– Сэкономил на проститутках, – спокойно заметил Виталя. – Можешь еще раз съездить – чтобы было что вспомнить в Германии. Юль, как ты считаешь, мне стоит наведаться к этой девушке? Она хоть симпатичная? Ты-то ведь способна оценить любую женщину объективно, – повернулся Виталя ко мне с подленькой улыбкой.
Мстит? Ну так я ему отвечу!
– Ты вроде некрофилией никогда не страдал, – заметила я.
– Это… – открыл рот немец.
Я сказала, где сейчас находится девушка. Немец моргнул. Но он, по идее, никак не мог ее убить в связи с тем, что на момент убийства, скорее всего, находился в овраге – или уже у Ивана Захаровича.
– Вальтер, что вы сейчас хотите? – спросила я, глядя на немца. Мне его было жалко. Попал как кур во щи.
– Домой, – сказал немец.
Иван Захарович хрюкнул.
– У нас не понравилось? – изобразил на лице удивление Виталя.
– Я вам очень благодарен за свое спасение и лечение, – сказал Вальтер Кюнцель. – Но когда я смогу вернуться в квартиру, которую снимаю? Мне же еще нужно документы восстанавливать. Я должен обратиться в консульство…
– Я еще не решил, к кому из официальных органов ты будешь вначале обращаться, – заявил Иван Захарович. – Когда решу, органы сами сюда приедут, тебя заберут и отвезут в консульство. Или депортируют без права въезда в Россию.
– Но…
– Ты как себя со мной вел, а? Ты как на мои вопросы отвечал? Ты мне сколько врал?
– Но я же не мог сказать вам всю правду!
– Мне – мог!
– Но я же не знал, кто вы!
– Должен был выяснить, раз занимаешься тем, чем занимаешься! Причем давно должен был выяснить, а не в этот приезд!
– Он что, нелегально тут что-то приобретал? – встряла я.
– До этой поездки он вел себя как должен себя вести законопослушный немец! Но тут его бес попутал!
– Не бес, а моя покойная тетушка, – поправил Вальтер Кюнцель. – Я же вам объяснил.
– Она вам что, во сне явилась, Вальтер? – повернулась я к немцу.
– Нет, она завещала Вальтеру все свое имущество и дневники. Вальтер дневников и начитался. Тетушка, кстати, померла в сумасшедшем доме.
– Но дневники она вела гораздо раньше! – закричал Вальтер. – И теперь я думаю, что она совсем не была сумасшедшей. Она была странноватой. А может, и нет… Но она все очень четко описала в дневниках!
Вальтер сообщил, что его отец, дед и прадед коллекционировали живопись. Часть коллекции удалось сохранить, спрятав перед приходом советских войск, но, к сожалению немцев, советские солдаты умели искать припрятанные сокровища. С другой стороны, отец и дед Вальтера были умными людьми и не клали все яйца в одну корзину. Но часть богатств семьи Кюнцелей была вывезена в Россию.
– Генералом Иванихиным? – догадалась я.
– И его подчиненными, – добавил Иван Захарович. – Иванихин делился с подчиненными, за что его и любили. И кляуз на него никто никогда не писал. Люди не хотели иметь другого командира. Но это другой вопрос. Мы говорим о том, что генерал Иванихин и его подчиненные вывезли из Германии много добра. Конечно, не они одни. Но среди вывезенного Иванихиным – или его подчиненными – оказалась то, что принадлежало семье известного нам Вальтера.
Кюнцель кивнул.
– Об этом говорится в дневниках вашей тетушки? – посмотрела я на немца.
– Там перечисляется, что пропало, – кивнул Вальтер.
– А это не может послужить доказательством в суде? – Я обвела взглядом собравшихся за столом.
– Если бы я был еврей, то точно послужило бы, – печально произнес Вальтер Кюнцель. – И у меня был бы очень большой шанс вернуть то, что принадлежало моей семье. Правда, я не знаю про случаи возвращения украденного из России…
– Вы о чем? Вы хотите сказать, что евреям возвращают, а немцам нет?
Вальтер кивнул.
– Я восхищаюсь евреями, – искренне сказал Иван Захарович. – Сколько они уже компенсаций получили, а теперь возвращают украденное! Правильно делают, кстати. Но почему наши-то не вытрясают деньги?!
– Из кого? – спросила я.
– Из американцев, – как само собой разумеющееся сказал Иван Захарович. – Когда они к нам присоединились в борьбе против фашизма? Да когда уже все ясно стало, а не на самом первом, самом тяжелом для нас этапе войны. Все выжидали, смотрели, как война в Европе будет разворачиваться.
– Американцы что-то выплатили евреям? – Я была искренне поражена.
Иван Захарович рассказал про судебные процессы и против американского правительства, и против всемирно известных американских корпораций – «Дженерал Электрик», «IBM» и одного банка, теперь сменившего название. Основание – соучастие в действиях или, наоборот, бездействие во время Второй мировой войны.
– Почему бы нашему правительству, нашей стране не предъявить претензии на тех же основаниях? Тем более прецедент есть. Американское и английское высшее командование не обеспечило уничтожение железных дорог, ведущих к концентрационным лагерям. Бомбили Германию? Бомбили. А тут сплоховали. Платите. «IBM» калькуляторы поставляла в лагеря смерти.
– Прямо в концентрационные лагеря? Американская компания?
– Нет, они просто продавали калькуляторы, а те использовались при управлении концентрационными лагерями. И германский бизнес в военное время использовал рабский труд.
– Если я правильно помню историю, там трудились не только евреи.
– Не только, – согласился Иван Захарович. – Но кто придумал, как бабки срубить? Ты понимаешь, Юленька, почему я всегда обращаюсь к юристам-евреям? Это ж какие головы надо иметь, чтобы все это придумать?!
– У вас вообще-то тоже неплохо голова работает, – сделала я комплимент старому русскому вору в законе. Такие схемы, какие в ней выстраивались, мне самой никогда не пришли бы в голову.
– Я вот сейчас сижу и думаю, с кого бы мне что получить… – мечтательно сказал Иван Захарович.
