Татьяна Полякова - Вся правда, вся ложь
По дороге он и объявился. Позвонил на мобильный и бодрым голосом спросил:
– Ну, что, заглянем в «Гранд»?
– Заглянем, – ответила я и немного попрыгала на остановке, ожидая, когда он подъедет.
До автосервиса расстояние приличное, потратили мы минут сорок, и все это время у Берсеньева практически непрерывно звонил мобильный. И хоть прикладывал он трубку к левому уху, но женский голос до меня все-таки доносился, да и ответы Сергея Львовича не оставляли сомнений: эту ночь он провел отнюдь не в одиночестве и сумел произвести неизгладимое впечатление статью и мужской доблестью. Дама его сердца, подозреваю, лишь на одну ночь, не теряла надежды вновь оказаться в его объятиях.
– Она блондинка? – спросила я.
– Да черт ее знает, стриженная почти наголо, да еще с наколкой во всю задницу.
– У тебя изысканный вкус.
– А что делать? Ты отказалась скрасить мое одиночество, вот и пришлось искать радости на стороне.
– А ничем другим ты себя занять не пробовал?
– Книжки читать? У меня зрение плохое. На самом деле со стриженой мне повезло, скакала, точно конь ретивый…
– Гадость…
– Стриженая гадость?
– Гадость то, как ты об этом говоришь.
– Ну, извини. Ты при слове «член» в обморок не падаешь? После четырех замужеств? Послушай старшего товарища: долгие заезды лучшее времяпрепровождение субботним вечером.
– О господи… Ты способен думать о чем-нибудь, кроме секса?
– Не знаю, не пробовал. Кстати, тебе не кажется, что ты просто ревнуешь?
– Охренел совсем? – вытаращила я глаза.
– Дура, я не тебя имею в виду, а твою сестрицу.
– Вот только посмей говорить гадости об Агатке.
– Ее я вспоминаю с глубокой нежностью и огромной благодарностью за доставленные минуты блаженства.
– Придурок…
– Почему, когда я говорю истинную правду, ты мне не веришь?
– Потому что правды от тебя не дождешься.
– Все бы хорошо, – вздохнул Берсеньев, – да вот теперь думай, как от стриженой избавиться. На редкость туповатая девица. Чего доброго, телефон менять придется.
– А зачем на ее звонки отвечаешь?
– Остроумие тренирую.
– Ты в своей квартире развлекался?
– Ага.
– Ну, тогда плохи твои дела. Отличный вид из окна и все такое… она у тебя поселится.
– Кто ж ее в дом-то пустит? Там охрана.
– Носит же земля таких уродов, – в досаде покачала я головой.
– Я – обаятельный. Какой-то умник сказал: пойми, что ты умеешь делать лучше всего, и посвяти этому всю жизнь.
– И что ты умеешь делать лучше всего?
– Лучше всего я умею трахаться, дорогая.
– Сплошная самореклама, – съязвила я.
– Это легко проверить, – мурлыкнул Берсеньев.
На счастье, мы подъехали к «Гранду», и перепалка так и не успела закончиться рукоприкладством. Весело насвистывая, Сергей Львович направился к массивной двери, я припустилась следом, сверля его затылок взглядом и мысленно матерясь.
Возле стойки, за которой сидела красавица шатенка, Берсеньев притормозил и поздоровался. Девушка вскинула голову, а Сергей Львович проникновенно улыбнулся. Ответная улыбка не заставила себя ждать, улыбаться девушке по долгу службы положено, но мне почудилось в ее глазах некое томление и даже что-то близкое к блаженству. Вот так сидишь часов двенадцать на работе и мечтаешь о сказочном принце, а он, дрянь такая, где-то шляется. Ты и думать забудешь, и вдруг бац – он тут как тут.
Девушка перевела взгляд на меня, и вспыхнувшая было надежда начала меркнуть на глазах.
– Я – домработница, – сообщила я. – А вовсе не то, что вы подумали.
– Что? – растерялась девушка.
– Это она так шутит, – пояснил Берсеньев, чтоб девушка не особо напрягалась, и, повернувшись ко мне, ткнул пальцем в кресло по соседству. – Вон туда. Сидишь тихо, как и положено хорошей девочке.
Я плюхнулась в кресло, а он продолжил, сияя улыбкой:
– Вы не могли бы мне помочь? – Голос слаще меда. Могла бы она? Сочтет за счастье, когда такое сокровище стойку подпирает.
– С удовольствием, – честно ответила девушка. – А в чем дело?
О деле все-таки спросила, молодец, не совсем мозги отшибло. Чего они все в нем находят? Морда в шрамах, очочки… Ведь ничего, в сущности, необычного. Не первой свежести женишок, лет тридцать пять ему есть, хотя черт его знает с рожей-то перекроенной… Увлекшись своими мыслями, на их разговор я перестала обращать внимание. Девушка позвонила по телефону и сказала Берсеньеву:
– Он сейчас подойдет. Вы можете поговорить в комнате для VIP-клиентов. Я вас провожу, – с готовностью вскочила она. «Ну, вот, мы уже VIP-клиенты».
– Рядом, – бросил мне Берсеньев, отправляясь следом за шатенкой. Она шла, отчаянно виляя бедрами, то и дело оглядываясь, такое впечатление, что девушка уже без него жить не в состоянии. – Вот это походка, – шепнул мне Берсеньев.
– Подумаешь, задницей крутить любая дура сможет.
– Да? Потом покажешь.
Девушка привела нас в просторную комнату, вместо одной стены – стекло, отсюда можно было увидеть всю ремонтную зону.
– Присаживайтесь, – кивнула она на кожаные кресла. – Принести вам что-нибудь? Чай, кофе?
– Кофе, пожалуйста, – пропел Берсеньев.
Моим желанием не поинтересовались, и правильно, кому оно надо?
– Я тоже кофе хочу, – сказала я, правда, когда девушка уже удалилась.
– Я тебе свой отдам.
Кофе она принесла и, как ни странно, про меня не забыла. Только за шатенкой закрылась дверь, как в комнату вошел мужчина в комбинезоне, долговязый и нескладный.
– Вы меня спрашивали?
– Добрый день, – сказал Берсеньев, поднимаясь. – Вы Николай?
– Да.
– Я ищу Андрея Дыбенко. В Голованове мне сказали, теперь он работает здесь, но только что выяснилось: это не так.
– Можно узнать, зачем он вам? – спросил Николай, в голосе настороженность отсутствовала, обычное любопытство, не более.
– Не хотелось бы говорить об этом… – помялся Берсеньев. – Но дело серьезное, и я хочу решить его миром.
– Ясно, – нахмурился мужчина. – Опять чего-нибудь напортачил? Я и сам хочу знать, где его носит. Андрей просил его сюда устроить, я обо всем договорился, а он на работу не вышел… меня подвел, и вообще… неудобно получилось.
– Когда он должен был выйти на работу?
Николай охотно ответил, я произвела нехитрый подсчет, и стало ясно: появиться на работе Дыбенко должен был на следующий день после убийства Ирины. Теперь сомнений не осталось: мы на правильном пути.
– Вы пытались с ним связаться? – продолжил задавать вопросы Берсеньев.
– Конечно. Звонил ему раз пять. Мобильный отключен.
– И вас это не удивило?
– Если бы вы знали Андрея, как знаю я, тоже бы не удивились. У него семь пятниц на неделе. Договорились, что будет в Голованове работать, пока здесь место не освободится, так он в один день рассчитался и явился сюда. Две недели без дела болтался. Я начальника еле уговорил его взять, а он пропал.
– Жилье у него здесь было?
– Комнату снял.
– Адрес знаете?
– Мы все больше по мобильному общались, но один раз я его подвозил… Дом напротив гостиницы «Заря», старая пятиэтажка, первый подъезд.
– Машина у него есть? – спросил Берсеньев.
– Если это можно назвать машиной. Допотопная «шестерка», давно пора в металлолом сдать.
– Белого цвета? – влезла я.
– Белого.
– Что ж, спасибо, – вздохнул Берсеньев. – Если он вдруг появится, передайте, что его Завьялов спрашивал.
– Хорошо, – кивнул Николай и, помедлив, добавил: – Его женщина искала, приходила сюда, видно, ей он тоже сказал, что здесь работать собирается.
– Что за женщина?
– Ну… – пожал Коля плечами. – Молодая, красивая… зовут Вера… очень расстроилась, что его не застала. Я сначала подумал, везет же дураку… Но потом стало ясно: ищет она Андрея совсем не ради его прекрасных глаз, наверняка обещал с тачкой помочь, может, еще и денег взял… очень нервничала девушка.
Мы простились. Николай ушел, а я спросила Берсеньева:
– Зачем ты соврал, что его Завьялов спрашивал? Ты кого имел в виду?
– Папу твоего, естественно. Прокурора области.
– Идиот, – вздохнула я.
Шатенка заметила нас издали и впилась глазами в Берсеньева. На губах улыбка, как немой призыв «не проходите мимо». Берсеньев и не прошел. Подкатил к стойке и начал мурлыкать, я наблюдала за этим, болтаясь у дверей.
– В городе еще остались девицы, не обольщенные тобой? – съязвила я, хотя какое мне до этого дело.
– Куда больше, чем ты думаешь. Суббота не за горами, надо обо всем заранее позаботиться.
– Ты ж еще от стриженой не отделался?
– Уйду в глубокое подполье. Двигай вперед.
– Зачем?
– Посмотрю, как ты ходишь.
– Чтоб у тебя глаза лопнули, – буркнула я и пошла вразвалочку.
– О… – пропел Берсеньев. – Твоя походка обезоружит даже спецназовца с автоматом. Сгоняем в торговый центр, купим тебе сапоги на шпильке, в свободное время начнешь тренироваться, не все ж тебе злодеев искать.
