Я их всех убил - Флориан Дениссон
Девица в приемной с равнодушным видом на несколько секунд подняла на них глаза и снова уткнулась в свой экран. Стеклянные створки закрылись за директрисой, и напарники оказались нос к носу со своими отраженными двойниками. На их лицах читалось поражение.
Спеша побыстрее с этим покончить, русский ускорил шаг. Что же касалось Максима, он любовался старым каменным сводом и медленно двинулся к выходу, разглядывая картины, украшавшие стены приемного покоя.
Написанные маслом парусники на фоне бушующего моря, помещенные под стекло фотоснимки: корабли, лодки, гавань на закате… Рядом с входной дверью, около которой переминался Борис, висел портрет мужчины.
Максим спокойно подошел, рассмотрел изображение, потом наклонился к плашке под портретом. Его глаза внезапно расширились, и он торопливо махнул рукой напарнику.
Заинтригованный, Борис тоже подошел. Максим указал на табличку:
– Смотри.
Напарники прочли каллиграфически выписанные тушью слова, подтвердившие, что в конечном счете они примчались сюда не зря.
Название картины звучало совершенно недвусмысленно: «Доктор Луи Беккер, прозванный Капитаном».
17
– Ты все еще не закончила свой «перекур», – констатировал Буабид, изобразив пальцами кавычки.
Эмма отложила сборник головоломок, потом ручку и бросила разочарованный взгляд на коллегу:
– Чего тебе надо, Ахмед?
– Есть что-то новое про ключ? – спросил он.
– Этим занимается де Алмейда – он просматривает все комментарии под нашей публикацией. Увидишь, сколько там оскорблений, – сдуреть можно.
Буабид пожал плечами, и на лице его появилась ухмылка.
– Люди не любят копов, это всем известно. По мне, так лучше пусть злобно тявкают, чем стреляют, – добавил он.
– А по мне, так лучше ни того ни другого. И на мой взгляд, это очень серьезно, когда люди безнаказанно проявляют подобную агрессивность, хоть и на словах.
– Интернет, – вздохнул Ахмед. – Худшее соседствует с лучшим.
– У меня такое ощущение, что я натыкаюсь только на худшее, – не унималась она. – Позволяя нести любую хрень, мы культивируем в людях ненависть, и позже это приводит к катастрофическим результатам.
Жандарм наклонился, чтобы завязать шнурок, потом выпрямился.
– Уж я-то знаю, Эмма: должен тебе напомнить, что я араб, который служит в правоохранительных органах, – заявил он с кривой ухмылкой.
– А я тебе напомню, что я женщина. И этого достаточно, – отозвалась она.
Ее напарник взвесил всю горечь этого высказывания и кивнул в знак сочувствия.
На несколько секунд повисло молчание, потом Эмма заговорила:
– А что у тебя? Нашлось что-то на сайтах эскорта, среди профессионалок?
Он покачал головой:
– Nada[24]. Те немногие, с кем удалось связаться, более или менее друг друга знают, но никто никогда не слышал о Нине Грокис-Стейнер. К тому же без фотографии, которую можно было бы предъявить, опрос ничего не дал.
– Максим думает, что тот тип, Брюно Коста, сказал не все. Он хотел бы снова его допросить.
– Что? Он хочет снова его вызвать? – удивился Буабид.
Она кивнула.
– Хотя у нас нет ничего нового? Это будет непросто, Эмма.
– Я с тобой согласна: если он хочет еще раз поговорить с парнем, пусть сам выкручивается. Но я по-прежнему уверена, что с этой Ниной что-то неладно.
– Женская интуиция?
Она сделала ему страшные глаза, он захохотал.
– Я просто подколол тебя, сестра! – сказал он, задирая руки.
С легкой усмешкой она схватила со стола ластик и запустила им в коллегу.
– Тебе что, без меня сестер не хватает? Ладно, катись работать, лодырь!
Ахмед отошел, а Эмма почувствовала, как по затылку пробежал холодок. Ее женская интуиция, как пошло выразился Буабид, часто проявлялась именно в такой форме. Она тоже была уверена, что Брюно Коста что-то от них утаил и за мерзостью его отношений с Ниной скрывается какая-то важная деталь.
Она подошла к столу Бориса и взяла отчет об обыске у escort girl[25]. Эмма сама на этом обыске присутствовала, но ей хотелось глянуть свежим глазом. Криминалисты зафиксировали мельчайшие детали, и она вчитывалась в отчет, мысленно осматривая квартиру. Этой продвинутой технике ее обучил Максим.
Следовало уравновесить дыхание, сосредоточиться на ощущениях, которые при этом возникают, чтобы создать некую пустоту в мыслях, и наложить на нее ментальные образы соответствующей обстановки. Иногда это легче достигалось с помощью запахов или звуков, оставшихся в памяти при первом посещении. Она десятки раз видела, как ее друг брал при обыске какой-нибудь предмет и обнюхивал его под приглушенные смешки коллег.
К сожалению, в голове Эммы не отпечатались никакие особые звуки или запахи из дома Нины; зато в памяти была еще свежа конфигурация комнат. Она прикрыла веки и сконцентрировалась. Полный перечень предметов, наличествовавших у предполагаемой жертвы, стал огромным подспорьем в этом упражнении по визуализации.
Она снова увидела себя рядом с Ахмедом и отправилась в виртуальный тур по квартире. Как и во время обыска, она закончила ванной, где с помощью «Блюстар» были обнаружены потеки крови, которые кто-то пытался замыть. Она мысленно несколько раз обошла помещение. Снова увидела цветочный узор на душевой занавеске, на которой не хватало одного колечка, электрическую зубную щетку на бортике раковины, зубную пасту в держателе в форме слона, плетеную корзину для грязного белья, флаконы с шампунями и кремами для тела на душевом поддоне, маленький белый шкафчик с ящиком, где лежала косметика, утюжок для волос, фен и ватные палочки. Она мысленно снова открыла ящичек и осмотрела содержимое. Несколько тюбиков губной помады разных цветов, блеск для губ, утюжок для волос, фен той же марки и коробочка с ватными палочками. Фен… Ватные палочки… Она чувствовала, что здесь что-то не так и она вот-вот поймет, что именно, ее веки затрепетали от напряженной сосредоточенности.
Вдруг она распахнула глаза и расплылась в улыбке.
Кое-что у Нины Грокис-Стейнер – особенно в ее ванной комнате – выпадало из обычного ряда, и эта деталь, пусть вроде бы совсем незначительная, полностью меняла расклад.
Дрожащими руками она схватила мобильник и набрала номер друга.
На автостраде в направлении Анси Максим вел машину быстрее положенного, превышая скорость как минимум на десяток километров. Дождь прекратился, но небо по-прежнему не желало пропускать ни единого лучика солнца.
– Думаешь, этот Беккер как-то связан с нашим подозреваемым? – спросил Борис, по-прежнему пребывавший в недоумении после визита в психиатрическую лечебницу.
Не сводя глаз с дороги, напарник ответил ему со всей решительностью:
– Когда ты в первый раз вместе с Эммой допрашивал Корню, он ведь упомянул какого-то «капитана», так?
– Возможно,
