Колодец и бабочка - Елена Ивановна Михалкова
Наташа уцепилась за эту мысль. Приедет Солдатенков и всё починит.
Она открыла морозилку, вытащила пельмени. И с удивлением увидела, что с пакета на пол капает кровь. Пятна расплывались на линолеуме прямо у нее под ногами, Наташа тупо смотрела на них и пыталась сообразить, что за начинка была в пельменях.
А затем ее скрутило от боли.
Солдатенков приехал раньше скорой. С поразительной сноровкой собрал для Наташи больничную сумку, положил все – от сменных трусов до наушников, пока она корчилась на кровати, стараясь не стонать.
– За мелких не ссы, – грубо сказал Солдатенков. – Мамашу твою вызову. Так, ну-ка привстань, хоть пакет под тебя подложу… Залила, блин, все… Как свинья недорезанная. Хорош уже истекать, ты не на войне…
Наташа хотела сказать, что с детьми прекрасно справится Стас, потом вспомнила, что Стас с ними больше не живет, и под страшную брань Солдатенкова стала мягко соскальзывать в темный тоннель, в бездонную ржавую трубу, которую – теперь она хорошо это понимала – не в силах был починить даже Солдатенков.
2
– Наташа, это что за гости у тебя были? – спросила Жанна. – Говорят, детективы?
Гаркалина сгорала от любопытства. Взяв Наташу под локоть, она увлекла ее в сторону от крыльца, под куст боярышника, который негласно считался чем-то вроде курилки. На длинной ветке покачивалась консервная банка, стыдливо притворявшаяся кормушкой.
– Детективы, – подтвердила Наташа. – Частные.
– Ничего себе. А что случилось?
– Умер один мой знакомый… Вернее, не сам, его убили.
– Ох, ужас какой. – Жанна с сочувственным видом протянула ей пачку. Наташа вытащила сигарету. – А ты тут при чем?
– Опрашивают всех, кто имел к нему какое-то отношение. – Она крутила сигарету в пальцах, не закуривая. – Наверное, составляют психологический портрет жертвы или что-то в этом роде. – Наташа решила не обременять Жанну подробностями.
Та закурила, выпустила дым в сторону. Вокруг них на асфальте начали собираться голуби, понемногу подбираясь все ближе, – как малолетние курильщики в надежде на хабарик.
– Я пробегала по коридору, заглянула к тебе – мамочки мои! – Гаркалина расширила глаза и картинно приложила руку к приоткрытому рту. – Думаю: ну все, сейчас потрошить начнут Наталью Леонидовну!
Наташа хихикнула.
Да, частные сыщики производили сильное впечатление. Вернее, один из них. Сначала Наташа даже боялась на него смотреть, только краем глаза ловила движение. Бритый, с приплюснутым носом, здоровенный лосяра: покрасить его в зеленый – и вылитый Халк. «Могу себе представить, как они выбивают показания, – содрогнувшись, подумала Наташа. – Этот лось, наверное, голыми руками выдирает зубы у этих, как их… Обвиняемых».
Одним словом, страшный мужик. Наташа обращалась в основном ко второму, и все равно ее со страху понесло в нелепые дебри: она зачем-то припомнила бедную Валентину Матвеевну, выложила всю историю бедолаги как на духу, хотя зачем этим двоим сдалась чужая старушенция, на старости жизни лишившаяся своего угла, – бог весть.
Однако они не перебивали.
Особенно хорошо слушал второй. Приятный парень, вежливый, славный… Глаза у него были странные: очень светлые, льдисто-серые, с ярко-черной каймой вокруг радужки.
До их визита она успела провести одно занятие. Рисовали воображаемое домашнее животное. Отличная тема: веселая, живая. Наташа задавала наводящие вопросы: что для вас важно в питомце? Что он станет делать? Спать? Летать? Нырять? Охранять вас? Женщины перешучивались, называли Лидию Васильевну матерью драконов: та сразу заявила, что дракон – ее тотемный зверь… Кто-то захотел существо, которое возьмет на себя домашние дела, и все дружно принялись решать, кто бы это мог быть.
– Я вот слушаю вас и понять не могу, – прорезался Выходцев, – чем вы все таким заняты, что у вас нет времени пыль протереть? Вы же поголовно на пенсии!
– Вот именно, на пенсии, – сказала Римма Чижова. – И здоровье наше, Егор Петрович, давно уже не то что прежде. Все чаще хочется в кресле посидеть, а не ползать с тряпкой.
– Да вы посмотрите на себя! На вас пахать можно!
– На нас всю жизнь пахали, – с неожиданной резкостью сказала обычно тихая Зиночка. – Хватит уж, напахались.
Выходцев шутливо погрозил желтым пальцем:
– Не вам, не вам это решать!
– А кому же? Вам, что ли?
Беседа неумолимо сползала в конфликт. Наташа могла остановить его одним замечанием. И уже даже открыла рот, но вдруг подумалось: «А может, ну его к черту? Пускай мои тетки его искусают. Пускай даже загрызут. На них-то не пожалуешься, правда, Егор Петрович?»
Наташа взглянула на Выходцева, на которого наседали уже хором, и поразилась: тот прямо-таки помолодел. Щечки порозовели, как спелые яблочки, глаза заблестели, словно Егор Петрович успел незаметно хряпнуть коньяку. Пока Наташа обдумывала, стоит ли вмешиваться, спор каким-то образом перешел в обсуждение внешнего вида.
– Следить, следить надо за собой! – назидательно вещал Выходцев. – Наши женщины имеют такую плохую черту: запускают себя.
– А мужчины-то у нас, конечно, сплошь орлы, – саркастически заметила Лидия Васильевна.
– Я про вас, Лидия Васильевна, между прочим, ничего не говорю! Для своего возраста вы прекрасно выглядите.
«Ах ты гнида», – подумала Наташа.
– А вы для мужчины отлично воспитаны, – парировала Лидия Васильевна.
Да ведь он упивается склокой, запоздало поняла Наташа. Разрумянился весь, раздулся, как напившийся клещ. Чем яростнее они наседают, тем ярче он сияет. Тянет, тянет из них внимание, возмущение, гнев… А я-то еще хотела отдать его на растерзание. Он только этого и ждет.
– Друзья мои, вернемся к заданию, – твердо сказала она.
– Распустили вы, Наталья Леонидовна, женскую часть нашего коллектива, – посетовал Выходцев.
Лидия Васильевна, вспыхнув, уже обернулась к нему, собираясь пригвоздить острым словцом, но поймала Наташин взгляд – и промолчала. Сообразительная она тетка, с теплотой подумала Наташа.
– Я бы все-таки советовал вам принять меры, – пробормотал Выходцев, но уже без былого запала.
– Итак, определитесь, какое домашнее животное вы берете за основу, – сказала Наташа, холодно улыбнувшись ему одними губами.
Егор Петрович определенно был разочарован. Маленькими своими глазками цвета коньяка, разведенного скисшим кефиром, он обшаривал класс, и Наташа могла бы поклясться, что Выходцев намечает жертву на следующее занятие. Не получилось у него размотать перепалку в густой полноценный скандал. Но ничего, ничего… А потом он
