Джанет Иванович - Роковая восьмерка

От энтузиазма мистера Кляйншмидта мне стало смешно.

— Может, в следующий раз.

— Ага, — радостно откликнулся мистер Кляйншмидт. — Первым делом звони мне в случае чего. — С этим пожеланием он помахал мне и отчалил к своей машине.

Ну вот тебе на, у нас появился новый взгляд на мертвецов. Оказывается, трупаки — это развлечение. Пару минут я размышляла над этим, но концепцией не вдохновилась. Самое лучшее, на что я оказалась способна, это признать факт, что смерть Содера облегчила мне работу. Теперь, когда он ушел со сцены, Эвелин с Энни незачем пускаться в бега. Мейбл может остаться в своем доме. Энни вернется в школу. А Эвелин — наладит свою жизнь.

Если только Эвелин пряталась не из-за Абруцци. Ежели она сбежала, потому что у нее нечто такое, чего хочет этот тип, то ничего не изменилось.

Я посмотрела на «сине-белого» и машину судмедэкспертов, стоявших на моей парковке. Светлое пятно во всем этом, что на сей раз никаких змей в холле и пауков в машине, а банальное преступление, и расследовать его в поте лица предстоит полиции. Трудно ли разгрызть этот орешек? Кто-то притащил в фойе труп, поднял на этаж, пронес по холлу в мою квартиру… и все среди бела дня.

Я набрала сотовый Морелли.

— У меня вопрос, — сказала я. — Как они протащили Содера в мою квартиру?

— Ты не захочешь знать.

— Захочу!

— Встретимся за кофе, — предложил Морелли. — Напротив больницы открыли новый кофейный магазинчик.

Я взяла кофе и круассан и уселась напротив Морелли.

— Рассказывай, — приготовилась слушать я.

— Содера распили напополам.

— Что?

— Кто-то воспользовался мотопилой и распилил Содера пополам. А потом собрали его на диване. Свитер скрыл факт, что труп снова сложили вместе.

У меня онемели губы, и я почувствовала, как из рук выскальзывает чашка.

Морелли нагнул мою голову вниз, к коленям.

— Дыши, — приказал он.

Звон в ушах прекратился, и точки перед глазами исчезли. Я выпрямилась и глотнула кофе.

— Сейчас уже лучше, — сказала я.

— Так я и поверил, — вздохнул Морелли.

— Ладно, так они разрезали его напополам. Что дальше?

— Мы думаем, что они принесли его в двух спортивных сумках. Может быть, для хоккея. Теперь, когда ты пережила самую отвратительную часть истории, остальное — дело техники. Два парня, одетые в маскарадные костюмы, приносят спортивные сумки и шарики: видели, как они входят в вестибюль и поднимаются на лифте. В это время в вестибюле торчали двое жильцов. Они сказали, им пришло в голову, что кто-то заказал поющий подарок на день рождения. Неделю назад восьмидесятилетие отметил мистер Кляйншмидт, и кто-то посылал ему двух стрипушек.

— А что за костюмы были у парней?

— Один медведь, другой зайчик. Лиц не видно. Около шести футов ростом, хотя точно в костюмах трудно определить. Шарики мы нашли в твоем шкафу, а сумки они взяли с собой.

— Когда они уходили, их кто-нибудь видел?

— В твоем доме — никто. Мы все еще обходим соседей. И еще проверяем прокаты костюмов. Далеко не продвинулись пока.

— Это точно Абруцци. Именно он подкидывал змей и пауков. И Рамиреза на пожарную лестницу он подкинул.

— Можешь доказать?

— Нет.

— В том-то и проблема, — сказал Морелли. — И наверно Абруцци сам-то ручки не запачкал.

— Между Абруцци и Содером есть связь. Абруцци и был тем партнером, к которому перешел бар, верно?

— Содер потерял бар, проиграв его в карты. Играл с парнями по высоким ставкам, и ему нужны были деньги. Он занял деньги у Зиги Зиммерли. А Зиммерли должен Абруцци. Содер проиграл деньги и не смог выплатить деньги, занятые у Зиммерли, и Абруцци забрал бар.

— Так что это за дела с пожаром в баре и убийством Содера?

— Понятия не имею. Наверно, и бар, и Содера перевели из колонки активов в колонку списания долгов и ликвидировали.

— В квартире вы нашли какие-нибудь отпечатки?

— Никаких лишних отпечатков. За исключением Рейнджера.

— Я с ним работаю.

— Ага, — сказал Морелли. — Я в курсе.

— Полагаю, Эвелин вне подозрений, — предположила я.

— Кто угодно может нанять зайчика и медведя шлепнуть парня, — заметил Морелли. — Мы пока никого не сбрасываем со счетов.

Я взялась за круассан. Морелли нацепил личину копа, а с этого много не возьмешь. И все же у меня возникло ощущение, что за этим кроется большее.

— Есть что-то, чего ты не сказал?

— Есть кое-какая деталь, которую мы не разглашаем прессе, — признался Морелли.

— Ужасная деталь?

— Ага.

— Дай догадаюсь. У Содера вырвали сердце.

Пару секунд Морелли таращился на меня.

— Этот парень просто псих, — наконец произнес Морелли. — Хотел бы защитить тебя, но не знаю как. Разве что приковать тебя к своему запястью. Или закрыть у себя дома в шкафу. Или отправить тебя куда подальше в длительный отпуск. Увы, думаю, ни с одним из этих предложений ты не согласишься.

Вообще-то, все эти пункты показались мне привлекательными. Но Морелли прав, я не могу согласиться ни на один из них.

Глава 10

Отпив еще глоток кофе, я оглядела кафе. Ничего так, уютненько оформлено: новая черно-белая плитка на полу, стулья и высокие барные круглые столики из кованого железа. Мы с Морелли были единственными посетителями. В Бурге к новому прикипают не сразу.

— Спасибо, что так мило вел себя со мной прошлой ночью, — поблагодарила я Морелли.

Он откинулся на стуле:

— Хотя зарекся больше не поддаваться, но я все-таки тебя люблю.

Я застыла с чашкой на полпути ко рту, сердце совершило сальто-мортале.

— Только не волнуйся так уж, — предупредил Морелли. — Это не значит, что я хочу каких-то отношений.

— Ты мог бы их иметь с кем и похуже, — обиделась я.

— С кем? С Лиззи Борден? (женщина, ставшая известной благодаря знаменитому делу об убийстве её отца и мачехи, в котором её обвиняли. Несмотря на большое количество доказательств её вины, она была оправдана. И поныне ее дело вызывает различные споры. — Прим. пер.)

— Ты тоже не совершенство!

— Я не нахожу мертвецов на своем диване.

— Ну, а мне не рассекали ножом бровь в пьяной трактирной драке.

— Это было сто лет назад.

— Вот как? А мертвый парень на моем диване был вчер а. Прошло уже с этого прискорбного случая целых двадцать четыре часа.

Морелли оттолкнулся от стола.

— Мне нужно возвращаться на работу. Постарайся не попадать в неприятности.

И ушел бороться с преступниками. В отличие от меня, у которой не имелось преступников, чтобы с ними бороться. Единственное незавершенное дело — Бендер, и я готова притвориться, что его не существует. Я подумывала уже, не съесть ли с горя второй круассан, как мне на сотовый позвонил Себринг.

— Не можете ли заглянуть ко мне в офис? — спросил он. — Хотел бы с вами поговорить.

Пока я, проехав через весь центр, кружила по улице, выискивая, где бы припарковаться, получила еще один звонок на сотовый.

— Он же недоумок, — заявила Валери. — Ты не предупредила, что он недоумок.

— Кто?

— Альберт Клаун. И что это он вечно нависает надо мной? Порой чувствую, что буквально дышит мне в затылок.

— Он совершенно безвреден. Попытайся представить, что он домашнее животное.

— Золотистый ретривер.

— Скорее, гигантский хомяк.

— Я типа надеялась, что он женится на мне, — посетовала Валери. — И думала, он выше.

— Валери, это не свидание. А работа. Где он сейчас?

— Вышел в соседнюю дверь. Там что-то случилось с торговым автоматом, раздающим стиральный порошок.

— Шеф твой — хороший парень. Может, чуток надоедливый. Но он не уволит тебя за пролитый куриный суп. На самом деле, он даже купит тебе взамен ланч. Подумай хорошенько.

— И мне не стоило надевать эти туфли, — пожаловалась Валери. — Я надела все не то.

Я отсоединилась и нашла место на улице напротив конторы Себринга, где припарковаться. Сунула четвертак в счетчик и убедилась, что тот сработал… Мне не нужен еще один штраф за парковку. Я еще последний не оплатила.

Секретарша провела меня наверх и препроводила в личный кабинет Себринга. Тот уже ждал меня. И с ним была Джин Эллен Барроуз.

Я протянула руку Себрингу.

— Рада видеть вас снова, — поздоровалась я. И кивнула Джин Эллен. Та в ответ улыбнулась. — Догадываюсь, что ты осталась без работы, — сказала я ей.

— Да. Но собираюсь попозже сегодня полететь в Пуэрто-Рико за НЯС для Леса. Перед отъездом хочу поделиться с тобой насчет Содера. Стоит тому верить или нет, Содер заявлял, что Энни в опасности. В чем беда, он конкретно не говорил, но чувствовал, что Эвелин неспособна защитить дочь. Мне не удалось вычислить Энни, но я поняла, что Дотти — связь… слабая ниточка. Поэтому и охраняла ее.