Алина Егорова - Ведьмино яблоко раздора

Елисей ужаснулся от понимания, в какое положение он попал: желать собственную дочь, не имея сил совладать со страстью, и знать, что соитие невозможно.

– Я должен приказать сердцу не любить, но это невозможно! Боже! Я не думал, что будет так больно! – отчаянно произнес он.

Елисей пристально посмотрел на Алкмену, пытаясь представить, возможно ли на нее перенести свои чувства к Аполонии. Тот же рост, та же фигура, только немного тяжелее, те же жесты, волосы, в лице нет пленительной свежести и глаза… в глазах недоверие и потаенная грусть, а не спокойствие, как у дочери.

Нет, не сможет он любить ее, как раньше. Как выяснилось, ему для любви необходима еще и свежесть. Иначе страсти не разгореться, а без нее и любовь – не любовь, а обязательство.

– Прости меня, Алкмена. Я шел к тебе в надежде обрести счастье, а вместо него навечно потерял покой. Как дорого я заплатил бы за то, чтобы вернуть время вспять, как много отдал бы, чтобы ничего этого не знать! Еще вчера у меня была надежда на счастье, а теперь все рухнуло! Правду люди говорят, ты настоящая ведьма! Играючи сломала жизнь!

Граф взял с печи еще сырые сапоги, шапку и удалился прочь. В лесу его догнала Аполония.

– Возьми, отец, – протянула она узел со снедью.

Елисей обнял девушку и понял, что еще чуть-чуть – и не сможет с ней расстаться.

– Не держи на меня зла, дочка. Прощай, – отстранился он и ушел в ночную тьму.

– Прощай, граф, – прошептала ему вслед Аполония.

С тех пор графа Смолина больше никто не видел. Ходили слухи, что он стал схимником и поселился в пещере, чтобы полностью умереть для мира, оставшись с Единым Богом.

В этот раз Антонис приехал к деду позже обычного – не перед обедом, а ближе к ланчу. Помощница по хозяйству Зефира испекла аппетитные круассаны и уже сервировала на террасе стол. Очень вовремя, подумал Антонис, глотая слюну. Это для остальных был ланч, а для него завтрак. И не потому что он только проснулся, нет, Антонис поднялся спозаранку и с утра носился по городу, как гончая. После полудня стало особенно жарко, неистово палило солнце, загоняя в тень горожан. Пока Антонис мотался по городу, с него сошло семь потов. Проклиная жару, от которой не было спасу даже осенью, он упрямо шел к цели. Вчера он получил ответ от одной авиакомпании с приглашением на собеседование. Нужно было собрать кучу документов, чтобы вкупе с ними резюме выглядело наиболее убедительно и его взяли-таки на работу.

Наряду с внушительным стажем штурмана гражданской авиации у Антониса были два существенных недостатка: это возраст – тридцать семь лет – для летчика довольно-таки солидный – и состояние здоровья. Из-за здоровья его и сократили с последнего места работы. Вернее, не только из-за него – было еще одно неприятное обстоятельство, – но его барахлящее здоровье сыграло в конечном итоге решающую роль. Нет, инвалидом Антонис не был и хроником тоже. Но при наличии других кандидатов на вакансию в летной профессии может сыграть роль даже предрасположенность к заболеванию.

– Здравствуй, Антонис! – поприветствовал дед Лесас. – Что-то ты припозднился. Случилось что?

– Да так, ничего особенного, потом расскажу, если дело выгорит.

– Ну-ну, как знаешь. Если называть дело «ничего особенного», оно и будет ничем особенным, – назидательно сообщил дед. – Ешь и потом поможешь мне с компьютером разобраться.

Антонис с удовольствием навернул круассаны с абрикосовым вареньем и наспех приготовленные бутерброды с овечьим сыром и оливками. Зефира, увидев волчий аппетит гостя, сразу сообразила, что одними круассанами не обойтись. После принятия пищи Антонис повеселел. Потягивая из высокого узкого стакана холодный морс, он с наслаждением развалился в плетеном кресле. Легкий ветерок играл листьями пальм, кричали суетливые чайки, вдали переливалось на солнце море – с тенистой террасы жизнь выглядела прекрасной.

Удовольствие продолжалось недолго. Нетерпеливый дед Лесас потребовал к себе внимания.

– Я тебя уже три часа жду, никак на сайте зарегистрироваться не могу!

– На каком сайте? – Антонис посмотрел на деда круглыми, как у кошки, глазами.

– Не важно, – пробурчал дед, маскируя смущение. – Ты мне поможешь или нет?

Во старик дает! – хихикал про себя Антонис, заводя аккаунт на фейсбуке. Александрес Маргаритис, восемьдесят семь лет – чума, а не старик! Интересно, с кем он там общаться собирается? Не с барышнями ли в неглиже?

– И фотографию мою загрузи, – руководил дед.

Антонис перебрал весь дедов архив, но так и не нашел ни одного снимка, который бы деда устроил – на всех фотографиях дед Лесас был слишком старым, а он хотел на сайте выглядеть молодым.

Точно, виртуальные романы крутить вздумал! – утвердился в своей догадке Антонис. Это занятие его начало забавлять. Он придумал за деда веселые ответы в анкете и вставил на его страницу парочку молодежных видеороликов.

С фотографией выход нашелся. Антонис отсканировал бумажное фото деда, где он был на пятьдесят лет моложе, и еще подретушировал его в фотошопе. Получился не дед, а киногерой: гордый орлиный взгляд, благородное тонкое лицо, юношеская фигура, в аристократических руках клюшка для гольфа.

– Вот, другое дело! Уважил старика, только я больно смазливым получился, так меня никто не узнает. Нельзя ли добавить некоторое несовершенство?

О боги! За что ему это?! Пока угодишь деду, свихнешься.

– А я бы оставил. Ты тут такой импозантный, сразу располагаешь к общению. Женщинам такие орлы нравятся.

– Ладно, оставь, – нехотя согласился польщенный дед. – Ты вот что, покажи мне, как людей искать.

– Ну, это просто. Набираешь в строке «поиск» имя, фамилию, город, возраст, если знаешь, – и готово. Вот смотри: «Antonis Sankinis, Athens». – Поисковик выдал страницу с физиономией Антониса. – Это я, добавляй меня в друзья.

Дед Лесас нажал на кнопку «добавить в друзья» – операция ему удалась. Почувствовав себя опытным пользователем, он поспешил спровадить внука.

– Ну все, иди. Дальше я сам.

Только Антонис удобно устроился на террасе за маленькой чашкой кофе и стаканчиком холодной воды, как его снова позвал дед – у него опять что-то не клеилось.

– Твой поиск не работает! – пожаловался он.

– Может, ты неправильно вводил данные? Кого надо найти?

– Ее зовут Аида. Аида Лакришева, – неохотно поделился дед секретной информацией. – Город не знаю, Минск, наверное. А лет примерно как и мне или чуть меньше.

Надо же! Тайная зазноба. Жаль старика, если эта Аида – его ровесница, то ее на сайте нет – в таком возрасте люди на фейсбуке не регистрируются, это только дед Лесас учудил. А может, не только на сайте Аиды нет, но уже и в живых.

– Сейчас посмотрим, – Антонис набрал исходные данные, но Аиды Лакришевой поисковик не выдал. Нашлось трое Лакришевых: Тенгиз из-под Астаны – пятидесятитрехлетний сельчанин с типичной внешностью казаха, Олег из Воркуты – двадцатилетний малый с зэковскими татуировками на обоих плечах и двадцатишестилетняя Ярослава из Петербурга. Анкета девушки была весьма лаконичной – одно фото и пара коротких ответов на вопросы.

– Вот все, что есть, – предъявил Антонис результат поиска. Результатом дед не удовлетворился.

– Дерьмовый сайт! – выдал он вердикт. – Ни черта нет!

– Ты не расстраивайся, найдем мы твою Аиду. Есть еще и другие поисковые системы, те же базы данных, например, или, в конце концов, можно будет послать официальный запрос в Минск.

Настроение у деда испортилось. Он с таким азартом заполнял свою страницу, и на тебе – все старания коту под хвост. Деда надо было чем-то отвлечь, и Антонис спросил:

– Кто эта женщина, Аида Лакришева?

– Аида! – Дел Лесас закатил глаза к потолку. – Божественная, божественная женщина! Сейчас я тебе про нее расскажу. В госпитале в тот раз нас не хватились – не до того было. Утром, когда мы бродили по пещере, в городе взорвалась хлебопекарня. Раненых работников привезли в наш госпиталь, где несколько часов подряд врачи спасали им жизни. Мы с Федькой догадались, что взрыв на пекарне – дело рук тех немцев, которых мы видели ночью в горах. На душе у нас стало гнусно, мы чувствовали себя так, словно это мы подорвали пекарню.

Скоро нас с Федькой должны были выписать и отправить на фронт. Я подарил Анечке браслет. Странный штопор перекочевал в мой карман, а яблоко из золота так и осталось лежать в земле под платаном. Перед сном, отвернувшись к стене, я изучал конструкцию штопора: разглядывал рисунок на набалдашнике, водил пальцем по винту. Случайно я надавил на ось в его верхушке, и штопор открылся, как бутон цветка из четырех лепестков. На одеяло выпал бесцветный камень. Я никогда раньше не видел алмазов, только слышал о них и читал, но догадался, что это именно он. Алмаз был довольно-таки крупным, с фалангу моего пальца. Первая мысль, которая меня посетила, – сдать его командованию. Ее вытеснила вторая мысль, более разумная, – спрятать свою находку и помалкивать. Нет, я не собирался обогатиться за счет алмаза. На войне время идет по-другому, каждый день проживается как последний, и мечтаешь только о том, чтобы дожить до конца войны, а там никаких алмазов не надо – жизнь и без них будет замечательной. Я засунул алмаз обратно в штопор и убрал его под подушку. Удивительное дело: раньше я относился к штопору, как к железке: есть он у меня, нет его – все равно. Потеряется, и пусть – не велика беда. Но после того как мне стало известно, что внутри него заключен драгоценный камень, я забыл покой.