Алексей Макеев - Портрет смерти. Холст, кровь
Из нее бы вышла прекрасная супруга – невзирая на неумение готовить еду, наводить порядок и воспитывать подрастающее поколение.
– Отличная мысль, – оценил я. – Но мы пойдем другим путем. Не для того мы предприняли эту вылазку…
Мы со вздохом поднялись, взялись за руки и побрели по переулку на восточную окраину городка, втекающую в горный массив…
Сержант Габано проживал в частном домике на улице Эль-Кумира. Другая половина дома принадлежала другой семье и выходила на другую сторону. Дом по самую черепицу зарос апельсинами и персиками, колючим барбарисом, усыпанным душистыми цветками. Ограду вуалировали кусты с глянцевыми листочками, похожими на лавровые. Улочка завершалась тупиком, за которым вздымались непроходимые скалы.
Когда нас впустили в дом, уже сгущались сумерки. Чистые комнатки, непритязательная, но добротная мебель. Розовый бальзамин в корзинках на окнах. Женщина по имени Вера, в прошлой жизни носившая фамилию Филиппенко, радушно встретила гостей с исторической родины. Засуетилась, собирая на стол. Выбрался из спальни подхвативший простуду сержант в рваной футболке. Заулыбался, словно явились дорогие родственники.
– Да, я слышал, что поместье Гуго Эндерса вновь атакуют неприятности. Горничная погибла, знаю… Жалко, что я сегодня такой невыездной…
– Вы не представляете, – всплеснула руками Вера. – В жаркой Испании подхватить простуду куда проще, чем где-нибудь под Тикси. Море, сквозняки на работе, холодное пиво. А у Луиса такая предрасположенность к простудным вирусам…
В доме не было ни детей, ни собак. Только черная кошка с белым пятном на глазу постоянно путалась под ногами.
– Ой, не буду вам мешать, – спохватилась Вера. – Вы, наверное, хотите поговорить с Луисом.
Она исчезла – легко и непринужденно.
Мы изложили факты и ценные мысли. Сержант задумчиво постукивал вилкой по столу.
– Складывается впечатление, что столкнулись интересы нескольких враждующих партий. Нет такого впечатления?
Мы украдкой переглянулись. Впечатлений было много и разных.
– Возможно, скоро вы кому-то станете мешать, – внес еще одну дельную мысль сержант. – До сегодняшнего дня этого не происходило, но теперь… Боюсь, как бы вас не подставили под очередное убийство, – Габано стряхнул оцепенение. – Нет, не обращайте внимания. Вся история, связанная с домом сюрреалиста, – полный абсурд. Начиная с самого исчезновения сюрреалиста.
– На то и сюрреалист, – пожала плечами Варвара.
– Он в первую очередь обыкновенный человек, – отрезал Габано. – С небольшими странностями. Был слушок, что в последнее время Гуго Эндерс обзавелся серьезными проблемами. С клиентами, городскими властями, полковником Конферо, местными криминальными фигурами. Увы, – развел руками сержант. – Если Гуго Эндерс что и замышлял, то его планам не суждено было воплотиться. Гуго Эндерс мертв, чему есть убедительные доказательства.
– Давайте стартуем от простого, – предложил я. – А усложнится все без нас. Кому выгодно устранение Гуго?
– Изабелле, – сказала Варвара. – И, безусловно, Генриху. Но Генриху, чтобы наложить лапу на имущество брата, придется прикончить еще и Изабеллу. Сложная комбинация. К тому же Генрих запойный пьяница.
– Вот именно, – поморщился я. – Про Генриха пока забудем. А вот у Изабеллы имеется любезный приятель – полковник Конферо.
– Это так, – согласился сержант. – Зимой Изабелла Бранден явилась в управление по пустяковому поводу, с ходу обворожила полковника, который, к слову, вдовец с двумя взрослыми детьми, с той поры он и стал околачиваться в доме. Гуго поначалу относился к знакомству Изабеллы терпимо, потом его это стало угнетать.
– Прослеживаются две версии, – вставила Варвара. – Либо полковник нужен Изабелле, как будущая выгодная партия, либо она водит его за нос, чтобы использовать его влияние и возможности.
– Либо все разом, – сказал я. – Но с гибелью Кармен расклад может поменяться. Только Богу известно, что сейчас на уме у Изабеллы.
– С Кармен понятно, – сказал сержант. – Это она убивала людей в Маринье. Пусть горит в аду на своей сковородке. Я убежден, что смерть Кармен не имеет отношения к делу Эндерса. Как и смерть горничной. Сесиль, вероятно, видела, кто столкнул Кармен. Шантаж не состоялся, и трупом стало больше.
– Но кто столкнул Кармен?
– Вы напрасно считаете, Луис, что кончина Кармен стоит особняком, – рассудительно изрекла Варвара. – Мы подозревали в Кармен маньячку, подверглись нападению с ее стороны, Кармен проиграла, наутро все бы раскрылось, кто-то об этом узнал и посчитал, что мертвая Кармен будет безопаснее, чем живая, но арестованная, и весь сопутствующий этому делу шум…
– Мы сойдем с ума, если начнем представлять, кто убил Кармен, – покачал головой сержант. – Какие у вас версии? Изабелла? Блестящая версия. А как же безумная лесбийская страсть? Вечно пьяный Генрих? А, может быть, гувернантка или, не приведи Господь, Марио? Ему-то зачем?
– Вы забыли двух мужчин, – напомнил я. – Ворген и садовник Тынис. Обе личности – предельно мутные.
– Рассуждать не о чем, – пожал плечами сержант. – Мы абсолютно не понимаем, что происходит. Кроме одного. Изабелла с нетерпением ждет, пока состоятся похороны, после чего ее адвокаты начинают работу по вступлению Изабеллы в права наследства. Можем условно считать, что гибель четы Эндерс учинена Изабеллой. После похорон ей будет мешать Генрих. Могу поклясться, она найдет пристойный повод, чтобы выгнать его из поместья. Сомнительно, что Генрих решится на злодеяние. А если с Изабеллой что-то произойдет, полиция во главе с Конферо прекрасно знает, в каком направлении искать злодея.
– Если с Изабеллой что-то произойдет… – задумчиво пробормотала Варвара. – Мне не дают покоя ваши слова, Луис, о возможной подставе. Вы сказали, что следующее убийство могут повесить на нас.
Я постучал по деревянной столешнице. Трижды сплюнуть не решился.
– Не хочу вас успокаивать, у меня предчувствие, – мрачно гнул Габано.
– Но мы никому не мешаем, мы просто статисты…
– Надо же на кого-то свалить злодеяния? Чем абсурднее кандидаты в убийцы, тем охотнее этой лжи поверят.
– Но убивать без повода – только для того, чтобы кого-то подставить…
– А кто сказал, что не будет повода? – засмеялся сержант. – Уж повод в осином гнезде найдется. И не только повод, но и веская причина.
– Вы считаете, нам не стоит туда возвращаться?
– Может, и не стоит, – пожал плечами Габано. – Оставайтесь, если хотите, Вера постелит вам на мансарде. Но учтите, это всего лишь мрачные предчувствия, а половина предчувствий, – сержант невесело усмехнулся, – имеет свойство не сбываться.
Он проводил нас до калитки. Еще раз предложил остаться. За оградой было темно, как в могиле, выходить туда откровенно не хотелось. Я убеждал себя, что темнота сама по себе не страшна. Опасен тот, кто в ней таится. Я уже перекатывал в голове мысль, что стоит отыскать гостиницу, позвонить оттуда на Плата-дель-Торо, извиниться за причиненные неудобства…
– Идите прямо, не сворачивайте, – показал на восток сержант. – Эль-Кумира метров через семьсот упрется в море, с нее попадете на Плата-дель-Торо. Незачем плутать по городу. Но на вашем месте я не стал бы туда возвращаться.
– Спасибо, сержант, – я пожал ему руку. – Мы что-нибудь придумаем.
Я шагнул за калитку. Упругая дрожь взорвала кусты, что-то черное ринулось мне навстречу! Я отшатнулся в сторону, ткнувшись ребрами в низкую ограду. Боль пронзила грудину, я чуть не задохнулся. Что-то просвистело мимо меня, вскричала Варвара, ругнулся сержант. Я отодрал свои ребра от ограды, вытянул ногу, чтобы этот гад запнулся. Но этот гад уже пролетел. Но запнулся второй, бегущий вслед за первым. Кто-то грохнулся на землю, коротко вскрикнув. Я видел, как в темноте копошится тело, пнул его по бедру. Второй вскрик, я бросился в открытую калитку – прямо по телу. Он яростно возился, пытался схватить меня за ногу, я вырвался, с ожесточением ударил его еще раз, другой. Перепрыгнул, но тут на меня навалился третий, страхующий первых двух. Мы покатились по дорожке, обмениваясь оплеухами. Это был мужчина, упругий, накачанный, молчаливый, в маске (видимо, затем, чтобы не увидели, какое у него доброе интеллигентное лицо). От бандита нещадно воняло потом. Пропустив удар в живот, я врезал локтем в скулу, схватил его за шиворот, оторвал от себя, пересилил, швырнул куда-то за пределы дорожки. Подпрыгнул, бешено вращая кулаками, чтобы никто не подошел. Но тут в лицо ударила едкая струя. Я застыл, ошеломленный. Болезненная судорога пронзила лицевые мышцы. Часть паралитического газа попала в рот, который я зачем-то открыл. Термоядерный взрыв в горле, я дальше ничего не помнил. Хорошо хоть, по голове не били, благодетели. Четвертой встряски мои тупые мозги бы не выдержали…
Акцию спланировали, не напрягаясь. Ходовой прием, ничего нового. Пару раз за свою «карьеру» я влетал в подобные ситуации, но как-то выпутывался. Сознание кувыркалось по колдобинам. Я смекнул, что лучше не лежать, иначе снова отрублюсь. Завозился, борясь с судорогой, куда-то перекатился, открыл глаза. Яркий свет, потолок, комната. Препятствие под плечом: я дернул головой, уперся взглядом в напоенные болью глаза покойника…
