Елена Ханга - Третье пророчество
18
Свечи коптили и трещали все громче, а ему повелели раздеться до пояса и лечь голой спиной на огромный ковер, лежавший посередине комнаты. Он услышал мягкие шаги – много шагов, приподнял голову и увидел, что в комнату вошли три женщины. Каждая держала в руках бубен. И когда главная колдунья, сидевшая теперь у его изголовья, ударила в свой бубен, они эхом повторили ее стук, потом еще и еще раз, а потом комната вся наполнилась ритмичным стуком бубна, и дыма в ней стало почему-то еще больше. Так продолжалось минут, может быть, пять. Затем колдунья совершила в воздухе какой-то повелительный жест, и стайка из трех женщин тут же собралась в углу комнаты и молча присела, положив рядом с собой бубны.
– Ну, чего там? – испуганно спросил Женя Линдерман. Он наблюдал, как главная колдунья сосредоточенно смотрела куда-то сквозь огонь свечи, которую держала прямо перед своими глазами.
– Тебе кто разрешил глаза открыть? – строго спросила колдунья.
– Я случайно, – послушно сказал Линдерман и снова закрыл веки.
* * *Черт его дернул попасть к этой колдунье. Вернее, официально она была вовсе и не колдунья, а шаманка, знаменитая на всю Москву и очень, кстати говоря, дорогая. Приехав в ее салон, расположенный в самом центре, недалеко от Нового Арбата, Линдерман приказал охране оставаться во внутреннем дворике, а сам бесстрашно вошел во внутренние покои.
– Здрасьте, – с неожиданной для себя робостью сказал Женя ведьминского вида рослой девице, сидевшей у компьютера в темной комнате, сплошь обвешанной черепами непонятных животных и лисьими шкурками. – Вы – Алиса?
– Я секретарь, – сказала ведьма. – Госпожа Алиса скоро к вам выйдет.
Чего только он не перепробовал, пока наконец не попал сюда. И по девкам бегал, чтобы окончательно забыться и снять с себя эту бешеную депрессию, навалившуюся за последний месяц. И запить пытался, но не получилось: по утрам слишком болела голова и тошнило. И модные таблетки против мрачного настроения пил. И даже пытался начать ходить в бассейн. Но никакого облегчения все эти экстренные меры не принесли.
Он-то, наивный, думал, вернувшись из Канн, что теперь все исправилось. Помоги родине, и она поможет тебе... Как бы не так. После того как он помог родине и выдал злодейский адрес органам, в его жизни ничего в лучшую сторону не изменилось. Скорее, наоборот. Тот самый явно гэбэшный генерал, который в первый раз предстал перед Линдерманом в форме милицейского полковника, теперь уже был одет в отличный гражданский костюм, но говорил при этом вещи ужасные.
– А что, Евгений... извиняюсь, Давидович?
– Аронович, – поправил Женя.
– М-да, Аронович. Объясните мне, дорогой мой человек, как такое могло получиться, что именно вы – владелец агентства «Мадемуазель Икс», из которого странным образом пропали сразу три девушки, – так вот, именно вы, заметьте, а не кто другой, вдруг встречается в Каннах с одной из похищенных?.. Не правда ли, загадочное совпадение?
– Так ведь я!.. – ошеломившись от такой нечеловеческой подлости, совсем уж было собрался вскипеть Линдерман, но генерал или полковник так и не дал ему этого сделать.
– Знаю-знаю, – с неожиданно ласковой интонацией сказал он и замахал на Линдермана руками. – Вы все сделали правильно. Конечно, вы своевременно сообщили нам адрес, и это вам зачтется...
При этом слове Линдерман как-то насторожился. Слово зачтется генерал произнес с какой-то трудноуловимой двойной интонацией. Вот ведь странно, слово-то это при любом раскладе вроде бы было для Линдермана хорошее. Зачтется – это значит: зачтутся ваши заслуги, что-то в этом роде. Но генерал его умудрился сказать так, что получался какой-то другой, совсем нерадостный смысл. Мол, при разборе ваших преступлений, господин Линдерман, то немногое, что вас хоть как-то оправдывает, конечно, зачтется...
– Вы кого-нибудь там нашли? – спросил Линдерман, таким образом напоминая генералу, что они с ним все-таки по одну сторону баррикад.
– А кого мы должны были там найти, а? – быстро спросил генерал и уставился на Линдермана так, словно просвечивал ему самое глазное дно.
– Ну, я-то не знаю, – честно сказал Линдерман.
– Не знаете, – задумчиво повторил генерал, словно пробуя слова Линдермана на вкус. – Не знаете... Все это очень странно, согласитесь...
Тут Линдерман уже окончательно запутался, что именно представлялось странным генералу – то, что он увидел Киру в Каннах, то, что он сразу перезвонил в Москву, или то, что он не знает, кого они там должны были найти. Тьфу, чертовщина какая-то!..
– Да что же это вы так нервничаете, Евгений... Извините, Давидович?
– Аронович, – лязгнув зубами, сказал Линдерман.
– Вот именно, Аронович. Что же вы так нервничаете-то, дорогой вы мой человек?
* * *Когда они уже простились и Линдерман встал, чтобы поскорее унести свои слабеющие ноги от генерала, тот все-таки добил его окончательно:
– Вы все-таки подумайте, Евгений... Давидович.
– Не понял, извиняюсь, о чем подумать?
– А вы подумайте, – со значением сказал еще раз генерал. – Хорошенько подумайте.
Вечером после этой встречи Линдерман напился до чертиков. Хорошо еще, что не в публичном месте, а на своей даче. С Линдерманом были только три его воспитанницы из агентства. Уже окончательно потеряв связь с реальностью, Линдерман зачем-то построил их в ряд по стойке «смирно» и, пройдясь перед строем, как главнокомандующий, важно сообщил, что он уже давно завербован разведкой. После чего упал на ковер и заснул.
На следующий день, превозмогая страшную головную боль, Женя понял, что пора принимать какие-то радикальные меры, пока еще не случилось беды. Тогда он и вспомнил совет отправиться к сильной шаманке, которая практикует в самом центре Москвы.
* * *Шаманка Алиса неожиданно внушила ему доверие. Когда она вышла в свою приемную, где царствовала ведьма-секретарша, то оказалось, что выглядит она вполне цивилизованно, даже привлекательно. Алиса была одета в европейский офисный костюм и аккуратно причесана. Первым делом она показала Линдерману диплом об окончании психологического факультета МГУ.
– А зачем же тогда все это? – удивленно спросил Линдерман, показывая на стены, обвешанные шкурками, черепами и еще какой-то дрянью.
– Это ближайший путь к душе пациента, – улыбнулась белозубо Алиса.
– А разве не проще было бы принимать людей как психоаналитик? – спросил Линдерман. Интерес его был искренним – Линдерман очень любил проникать в тайны чужого бизнеса.
– А вы бы пошли с вашей ситуацией к психоаналитику? – серьезно спросила шаманка Алиса.
– Не пошел бы, – хмыкнув, согласился Линдерман.
– Вот видите.
* * *Пропав надолго в дальних комнатах, Алиса вернулась уже совершенно другая. Лицо ее было густо измазано краской, а вместо европейского костюма теперь на ней был немыслимый яркий балахон, весь обвешанный шкурками и хвостиками несчастных животных. На руках у нее был надет десяток громко звенящих браслетов, в довершение всего она еще держала большой бубен, также обвешанный маленькими шкурками.
* * *– ...Открой глаза, – шепнула ему Алиса в самое ухо.
Он по-прежнему лежал голой спиной на огромном ковре, три ведьмы-подмастерья молча сидели в углу и наблюдали за своей хозяйкой. Только что они бегали вокруг Линдермана, стуча в бубны и нехорошо подвывая, но теперь вроде бы успокоились. В воздухе пахло свечами и еще каким-то сладковатым восточным дымом.
– Представь, что ты маленький красивый олененок, – сказала Алиса, и Линдерман с легкостью сразу это себе представил. – Ты скачешь по зеленому лугу, – проинструктировала его Алиса, и Линдерман с облегчением почувствовал, как он прыгает по свежей травке. – Но в лесу прячутся злые шакалы, – вдруг изменился голос Алисы, и Линдерману стало страшно. – Они охотятся на тебя.
Ведьмы в углу изобразили легкий саундтрек злобных шакалов.
– Они подкрадываются все ближе к тебе, – предупредила Алиса.
Линдерман трусливо заерзал на ковре.
– Но не бойся, я сейчас отгоню от тебя этих тварей! – торжественным голосом пообещала Алиса и пустилась в магический пляс вокруг большого и безвольного тела Линдермана. – Прыгай выше, мой маленький красивый олененок!.. Еще выше! – в экстазе закричала Алиса, и ведьмы подбадривающе загудели, словно трибуны болельщиков на футбольном матче.
Снова забили бубны, откуда-то опять повалил дым.
– Закрывай глаза! – быстро шепнула Алиса.
Он подчинился и тут же увидел оскаленные в ненависти морды шакалов, которые уже высунулись из леса и теперь только и норовили догнать быстрее маленького красивого олененка, который отчаянными скачками прыгал по зеленому лугу. От напряжения у Линдермана выступил обильный пот на висках. Почему-то, помимо шакалов, на краю лужайки нарисовался еще огромный злобный волк с открытой пастью. Линдерман в ужасе пригляделся к нему и нашел некоторое сходство с полковником.
