Галина Романова - Демон искушения
— Мне решать?! С какой такой стати?
— Как — с какой? Вы же должны нести ответственность за то, что вызвали в людях доверие своими лозунгами и призывами? В данном случае речь обо мне, как о представителе человеческой расы. Понимаете, у меня ведь даже каблук сломался возле кафе в тот самый момент, когда в этом самом кафе шел повтор передачи с вашим участием. Я была так напугана, бежала сломя голову, и тут этот каблук!..
Повтор передачи шел позавчера в два часа дня. Это была суббота. Ребята все подшучивали и предлагали устроить коллективный просмотр. Сегодня уже кончался понедельник. С момента ее перепуга прошло два дня.
— Что же вас так могло напугать днем, госпожа Миронкина? Белым днем в городе, забитом людьми под завяз? Привидений в это время не бывает…
— Много вы знаете! — фыркнула она, перебивая. — Как раз привидение и напугало!
Точно, она сумасшедшая, с непонятным злорадством тут же подумал Невзоров. Потому и в отделение приперлась, и звонит ночью, мелет чушь, сейчас еще может сказать, что ее похищали инопланетяне в ночь с пятницы на субботу и посылают ей теперь странные сигналы и днем и ночью, мешая жить.
— Кстати, меня можно называть Юлей. Без отчества! И не смейте думать, что я сумасшедшая! — она позволила себе на него прикрикнуть, будто он сейчас сидел перед ней за партой, прилежно сложив руки. — Потому и звоню вам, Олег, а не пришла писать заявление к первому встречному следователю или кому там принято писать!
— Почему потому?
— Потому что после моего заявления меня либо посадят, либо отправят в психушку!
— О как! А что такое? Что такого в вашем заявлении могло подвигнуть органы правопорядка закрыть вас? Вы что-то натворили?
— Нет… То есть я нашла своего мужа!
Она произнесла это с такой потрясающе трагичной интонацией, что Невзоров едва не расхохотался. Точно сумасшедшая, нечего было и время терять на разговор. Разгулялся теперь, до утра уснуть не сможет. Будет шастать по пустой квартире и думать обо всякой ерунде. Хотя можно было бы и белье погладить. Чем еще в бессонницу заниматься?
— Да ну! И где же вы его нашли? В вашей кровати?
— Нет, в чужой. И прекратите хихикать, думаете, я не слышу! — приструнила она Олега, хотя он старательно и прикрывал трубку рукой. — Нет ничего смешного в том, что я нашла его в чужой постели мертвым!
Торчавший из прорехи в носке большой палец правой ноги замер, забыв завершить круговое движение. Невзорову тут же захотелось изругаться и теперь уже точно бросить трубку. Не хватало ему своих нераскрытых дел, еще и незнакомка добавит, да? Ведь если взять в расчет, что она минувшим днем толкалась в отделении и никому о трупе не сообщила, который обнаружила аж в субботу еще, труп этот до сих пор торчит в чужой постели. И если вспомнить о ее заявлении, что дело очень-очень личное, не сама ли она его в этой чужой постели порешила?
— Он до сих пор там? — спросил он вместо того, чтобы оборвать разговор.
— Да… Наверное… Я когда увидела, убежала, понимаете?! Потому и каблук сломала прямо возле кафе, потому что бежала, хотя и была на машине. Про машину даже забыла, бежала, себя не помня.
Она очень быстро и судорожно дышала, плакала, видимо.
А Невзоров тут же нехотя, как будто через силу, представлял, как эта красотка проследила за изменником. Как дождалась, пока соперница уйдет. Вошла в чужую квартиру. Устроила сцену и в порыве ревности убила своего мужа. Ну, а потом, конечно же, испугалась и побежала. Глупо было бы не испугаться и не побежать, не серийная же она убийца. В сводках происшествий пока не было ничего такого заявлено. Потом наткнулась на передачу с его участием, быстро смекнула, что может обратиться к нему с частной просьбой. Вон дядька какой хороший, с какими усталыми и незлыми глазами, поможет непременно. Не садиться же ей в тюрьму в самом деле из-за подонка. И с диагнозом психопатки всю оставшуюся жизнь прожить тоже не хочется.
Старо, как мир, как любит повторять Саша Коновалов, расколов, как орешек, какое-нибудь банальное преступление.
— Как он умер? — осторожно поинтересовался Невзоров напоследок.
Он решил, что вот как только она ему скажет, что от ножа или удара тяжелым предметом по голове, так он трубку и повесит. И даже не спросит адреса, где покоится труп ее мужа. Пускай его местный участковый обнаруживает. И передает в свой отдел.
— Я не знаю, как он умер, Олег! Не знаю! Да и не это важно, поймите! — Юля достаточно громко всхлипнула и запричитала что-то вполголоса, через слово вспоминая всевышнего.
— А что же важно по-вашему, Юля?
— То, что он умер уже во второй раз за месяц, понимаете??? — заорала она вдруг неестественно громко, оглушив его.
— Нет, не понимаю. Вы что, сумасшедшая? — решился он высказать свои подозрения на ее счет вслух. — Вы ведь несете полнейший вздор! Как во второй раз за месяц?! Думаете, это смешно?
— Нет, я так не думаю. Это не смешно, это просто ужасно! Сначала мы едем с ним на море, и он там погибает под винтами катера. Я опознаю его останки, потом там хороню, возвращаюсь одна домой, а потом… Потом нахожу его, и снова мертвым! Во второй раз!!! Как может один и тот же человек умереть во второй раз, скажите?!
«Положи немедленно трубку, идиот! Положи и забудь об этом звонке, об этой женщине и об этом деле, от которого несет такой тухлятиной, что можно задохнуться, даже не приближаясь. Если она не чокнутая и все обстоит именно так, как она рассказывает, то это…»
Это действительно полная задница!!! Он может подписаться под этим, даже не вникая в детали дела. Все наверняка запутано и замешено на деньгах, любовных интригах, крупных долгах или неуплате налогов.
По сусеку метем, по коробу скребем, вспомнилась ему тут же старая сказка, которую он на ночь читал маленькой Машке.
Тут и мести и скрести не придется, всего навалом, видимо.
Жена — при самом благоприятном стечении обстоятельств — не в теме. При самых гнусных слагаемых суммы этих самых обстоятельств — соучастница, заказчица или, еще чего хуже, исполнительница.
Почему решила воспользоваться его помощью?
Думай, майор, думай!
Загнана в угол, ежу понятно. При любом раскладе — загнана в угол, будь она хоть жертвой, хоть преступницей.
Ему-то что теперь делать, ёпэрэсэтэ?! Бросишь трубку, заявится завтра снова в отделение, а она там уже засветилась. Да даже если и не заявится, Коля и ребята станут задавать вопросы. А ну как всплывет история с трупом ее мужа на их участке, тогда косых взглядов не избежать. Скажут, вовремя не сигнализировал, зная о преступлении. Темное пятно в его послужном списке. Нехорошо.
Будь оно все трижды…
— Где вы, Юля, сейчас?
— Я?
Невзоров очень живенько представлял себе, как она сейчас лихорадочно вытирает глаза ладошкой, внезапно обретя надежду от такого простого вопроса.
— Вы, вы.
Он со вздохом скинул ноги с дивана, бездумно уставившись на дырку на носке. Третью пару за неделю придется выбросить, чего лепят производители, непонятно. Гнилье, а не нитки.
— Я под вашими окнами. Домой идти боюсь. За машиной возвращаться туда — тоже. Блуждаю тут возле вашего дома уже часа три.
Про то, как она узнала его адрес, не стоило и спрашивать. Где раздобыла номер его домашнего телефона, там и адресом разжилась. Удавит завтра безусого мерзавца!
— Я сейчас спущусь и поедем.
— Куда?! — ахнула Миронкина испуганно.
— Куда-куда! Туда, где ваш муж умер… во второй раз…
Глава 9
Разве могла она знать, проснувшись поутру в субботу, что жизнь ее снова окажется перечеркнутой крест-накрест? Безобразно черный и жирный крест наложит на ее судьбу провидение, могла она себе представить? Нет, конечно! Она искренне полагала, что все самое страшное, отвратительное и грязное в ее судьбе уже свершилось!
Муж ее трагически погиб, оставив после себя страховку, огромные деньги, исчезнувшие в неизвестном направлении, непонятные долги и целый арсенал тоскующих по его рукам, губам и телу любовниц.
Казалось бы, чего еще ждать? Каких ударов? Разве этого мало? Вполне достаточно для того, чтобы свихнуться. Она — хвала небесам — не свихнулась, по причине полного атрофирования чувств. Но чувствовала себя не очень комфортно, чего уж. Многое задевало, и вопросы всякие донимали. Гнала от себя, заставляла себя не думать, но получалось не очень хорошо.
Так вот, проснувшись утром в субботу и провалявшись в постели с полчаса, Юля решила, что все — хватит, теперь надо начинать жить по-другому. Жить с грузом чужой подлости, чужих обязательств и так далее, в общем, надо учиться. Не очень приятно, но перечеркнутая счастливая ее прежняя жизнь казалась задетой тенью этого креста.
О том, что будет потом и еще один судьбоносный черный росчерк, она пока не догадывалась.
Она лежала и размышляла, поглядывая сквозь полуприкрытые веки на занимающийся летний день за окном.
