Игра против правил - Александр Сергеевич Рыжов
Похожим образом думали все. Предостережения Николая Петровича, что расслабляться рано, посчитали пустословием, вышли на третий период, как на прогулку, и уже через две минуты получили гол. Досадный, от Сухарева, прямо Дончуку между щитков.
Трибуны ожили, вновь грянули хором «Свердловск — чемпион!» Две шайбы — разрыв вполне преодолимый.
Клочков мерно постукивал подзорной трубой по костяшкам пальцев. Он должен был принять незамедлительные меры. И он их принял — выпустил звено Акарцева с приказом строго действовать в обороне. В этот отрезок матча важно было сдержать атакующий напор свердловчан, не дать им развить успех.
— Если понадобится, всей пятеркой отходите на корму. Перекидывайте шайбу, играйте в мелкий пас… не дайте им развернуться!
Следующие минут десять «Аврора» грамотно убивала время. Защитники перепасовывали шайбу друг другу, нападающие их прикрывали. Хозяева действовали наскоками, грубили и, как следствие, нарвались на удаление. Петрович тут же сменил тактику, выпустил Касаткина со товарищи и приказал:
— Гасите их, корюшек малосольных! Они поплыли!
Как же он чувствовал игру! Свердловчане, которые больше половины периода давили и давили, внезапно оказались прижатыми к своим воротам. Касаткин со Шкутом разыграли быструю комбинацию, Шкут бросил в створ, вратарь отбил в падении клюшкой, но шайба отпрыгнула аккурат к Анисимову, который сторожил у штанги, и от него залетела в сетку.
Гости повели 3:6, а матч уже подходил к завершению.
Свердловчане, снова в полном составе, пошли в отчаянную атаку. Касаткин поймал глазами лицо Сухарева. Ух и дьявольское же было выражение! С такой миной маньяк нападает на жертву… Подумал про убийцу и помимо воли оглянулся на Анисимова. Упустил долю секунды, а вместе с ней и Сухарева, который выскочил на рандеву с Дончуком. Позиция была идеальная, но откуда ни возьмись Шкут загородил собой ворота, как амбразуру. Сухарев хищно осклабился и влупил по шайбе. Она угодила Шкуту в лицо, он выронил клюшку, с истошным вскриком схватился за подбородок.
Игра прервалась, на лед выскочили медики. Касаткин подъехал к Шкуту, увидел кровь, сочившуюся по перчаткам.
— Покажи! Сильно?
— Ш… шелюсть ш… шломал… кажетша… — прошепелявил Шкут, отнимая руки от лица.
Под нижней губой у него зияла рваная рана, из которой выталкивались багровые сгустки.
Анисимов коршуном налетел на стоявшего поодаль Сухарева.
— Ты что делаешь, скотина? Специально же в него целил!
Касаткин не стал бы ручаться, но ему тоже показалось, что Сухарев намеренно покалечил лучшего форварда «Авроры». Любой другой сыграл бы в обводку, а этот зарядил в упор, еще и силу приложил убойную.
На правах капитана Анисимов подъехал к судье, потребовал:
— Уберите его с поля!
Но судья замахал руками: нарушения не было. Анисимов запыхтел, как перегретый паровой котел. Вот-вот взорвется.
Касаткин с Масленниковым оттащили его к своим воротам, а Клочков из-за борта уже сигнализировал о замене звена.
Шкута унесли с площадки, на льду осталось зловещее красное пятно.
Матч возобновился, свердловчане снова принялись напирать. Николай Петрович был мрачнее тучи. Доигрывать приходилось двумя пятерками, и первая из них — надежное звено Акарцева — сразу же дала сбой. Янулис с Седовым не поняли друг друга, вдвоем метнулись на одного нападающего, в то время как второй, оставленный без опеки, переиграл Дончука.
Это произошло за пять минут до конца матча. Клочков подозвал к себе Касаткина, Анисимова, Масленникова и Чуркина.
— Гнут черти!.. чтоб им мойвой подавиться… Сумеете сдержать?
— Нас только четверо, Николай Петрович… — напомнил Касаткин.
— Пятым возьмете Киселева, он встанет вместо Шкута.
— Киселева? — засомневался Чуркин, поправляя съехавший набок шлем. — Дохловатый он. Не потянет наши скорости…
— Потянет. Парню расти надо. Вот и будет для него экзамен…
За Киселева вступился Анисимов, пихнул Чуркина локтем.
— «Скорости»… Ты у нас тоже не спринтер. И не нужно нам сейчас наперегонки бегать. Оттянемся в оборону, закроем ворота. Пять минут как-нибудь продержимся.
Он взглянул на тренера: правильно рассуждаю? Клочков кивком подтвердил.
Как и ожидалось, хозяева устроили навал. Всеми силами пошли в наступление, бомбардировали Дончука то справа, то слева, то по центру. Ленинградцы всем составом откатились на свою территорию.
Сухарев продолжал зверствовать: теперь уже не было сомнений, что он, бросая шайбу, выцеливает не столько ворота, сколько игроков «Авроры». Не иначе, надеялся еще кого-нибудь выбить из строя. В особенности не давал ему покоя Касаткин, но доставалось и Анисимову. Последний после трех-четырех попаданий шайбы в уязвимые места рассвирепел, глаза налились алостью, как у быка на корриде.
— Ну, я ему дам!
— Не надо! — забеспокоился осмотрительный Масленников. — Нам сейчас только удалений не хватало…
Не послушал его Анисимов, подловил Сухарева, когда тот продирался с шайбой вдоль борта, с разгона поддел его плечом и впечатал в калитку. Это было сделано мастерски, Касаткин не раз наблюдал такие маневры в исполнении Анисимова на тренировках и в матчах. Но сейчас в удар было вложено столько энергии и злости, что Сухарев взмыл над площадкой и перевалился через борт к ногам сидевших на скамейке запасных.
— Есть! — Анисимов удовлетворенно хлопнул перчаткой о перчатку. — Теперь до сирены не прокашляется…
К нему подъехал арбитр, показал: штраф — две минуты.
Анисимов возмутился:
— За что?! Прием чистый!
Он был прав: хоккейный регламент позволял обходиться с соперником с известной долей жестокости, если силовая борьба велась технически верно. Но трибуны неистовствовали, видя, как очумевший Сухарев с усилием поднимается на ноги. Он был в нокдауне, плохо соображал, что происходит. И судья настойчиво подтолкнул Анисимова к калитке, на которой обозначилась продольная трещина.
Анисимов взмахнул клюшкой. Досталось бы и арбитру, если б Чуркин и выехавший из ворот Дончук не схватили своего капитана за руки.
— Анисим, брось!
Тот крыл всех и вся сочным матом, но позволил увести себя с площадки. Хозяева получили численный перевес, чем и воспользовались. После массированной атаки на пятачке перед Дончуком образовалась давка, кто-то из свердловчан подтолкнул шайбу, и она вползла в ворота. Хорошо еще, через четырнадцать секунд прозвучала сирена, хозяева ничего больше сделать не успели, и матч завершился со счетом шесть — пять в пользу ленинградцев.
Никогда еще Касаткиным не овладевала такая смертельная усталость. Он ввалился в раздевалку и мешком сел на скамью, разбитый и изнуренный, словно не в хоккей играл, а сутки напролет вагоны разгружал или,
