Тринадцатое чувство - Виненко Женя
‒ Скажи уже прямо, что считаешь меня не менее сумасшедшей, чем Ираиду Моисеевну.
Громко хлопнув дверцей машины, обозленная Лина убежала в гостиницу первой, попутно ощущая чье-то навязчивое присутствие. Это лишний раз убедило ее, что в истории точно кроется нечто необъяснимое. И на этот раз она никому не позволит встать у нее на пути.
***
Утром сотрудники «Вертикали» встретились за завтраком. Правда вещи обсуждали такие, что обычному человеку кусок в горло не полезет. Эти же трое, между делом, как ни в чем не бывало, продолжали жевать бутерброды, запивая кто кофе, кто чаем.
‒ В общем и целом, чтобы вы ценили и уважали, ‒ задрав нос к потолку, набивал себе цену Хожаев, ‒ мы с Ией не спали до утра, восстанавливая образ двух «свежих» трупов. И вот что удалось наваять, ‒ он положил на стол перед коллегами два фотопортрета. ‒ Сомнений нет, последний из убитых ‒ Родион Суровый.
Северин Владленович с триумфальным видом похлопал подавившуюся Лину по спине. Она-то до последнего рассчитывала, что Ираида Моисеевна, ‒ не выжившая из ума женщина. Девушка грубо отшвырнула руку напарника, зная, что в душе тот торжествует. Но Сева недооценивал силу нерациональности ее мышления. Агент не унывала и пришла к выводу, что сын встречался с матерью, просто нашел иной способ ‒ нематериальный.
‒ Человек, погибший с Суровым в один день, вероятнее всего Мирон Кочетов, ‒ продолжал между тем криминалист, ‒совпадение на восемьдесят три процента: двадцать один год, ни родных, ни близких, никого, кто бы знал о его жизни и интересовался смертью. У парня имеется несколько приводов, в основном мелкие кражи. Искал где бы разжиться деньгами на наркотики.
‒ Это все, что удалось выяснить? ‒ деловито поинтересовался Мирный, изучая изображения.
‒ Что за недовольный тон? ‒ возмутился Сабит наглости и нетерпеливости Северина Владленовича. ‒ Я, между прочим, параллельно успевал с реагентами работать, чтоб закончить экспертизу к завтраку. Так что с вас обоих причитается за сверхурочную работу. Вернемся в Москву, угостите плотным ужином с неограниченной выпивкой. И нам с моей новой подружкой плевать, что вы ненавидите друг друга, присутствие и оплата счета ‒ обязательны. Иначе ничего не скажу.
‒ С «моей новой подружкой»?
‒ «Ненавидим друг друга»?
В один голос сказали каждый свое Мирный и Дубравина.
‒ А ты меня не ненавидишь? ‒ ухватился за призрачную надежду Сева, поперхнувшись хлебом.
‒ То есть мои отношения с Шеврун тебя не беспокоят? ‒ умудрился вставить Хожаев. ‒ Отлично, значит, вы не встречаетесь, ‒ он потер руки и радостно заулыбался.
‒ Конечно, нет! Это больше, чем обычная ненависть, ‒ между тем, враждебно огрызнулась Лина на реплику напарника.
‒ Боже, уединитесь, ‒ схватившись за голову, посоветовал криминалист. ‒ Насчет ужина я не пошутил, но лучше перейдем к делу, пока вы не передрались.
‒ А я вот к тебе хорошо отношусь! ‒ не унимался Мирный, забыв, что они за столом не вдвоем, да и о расследовании в целом.
‒ Не потому ли, что тебя вынуждают? ‒ Дубравина от него нисколечко не отставала. ‒ Хоть раз можешь признаться честно? Лживый, напыщенный, самовлюбленный болван!
‒ А ты ‒ наивная дурочка. Первый раз вижу столь ведомого агента.
‒ И от чьего же мнения я завишу?
‒ Да хотя бы от Ступова.
‒ А может проблема в том, что я не поддаюсь твоему влиянию?
Оба, тяжело дыша, замолчали. Хожаева передернуло. Он сидел посередине и, находясь между двух огней, остро ощущал гнев и напряжение, исходящие с обеих сторон.
‒ Вы все высказали? ‒ осторожно спросил он, меньше всего желая попасть под горячую руку разгоряченных коллег. ‒ Есть еще претензии? Если нет, продолжим? ‒ робко предложил молодой человек.
‒ Прости, Сабит, – Лина даже выдавила улыбку. ‒ Что получилось обнаружить?
‒ Вот снова, почему она добра с этим пустословом, а ко мне вечно придирается, ‒ рассуждал про себя Северин Владленович, продолжая сердито пялиться на девушку. ‒ Не так я и плох. Хоть бы раз попытаться проявить дружелюбие. Ну почему мое обаяние не распространяется именно на нее?
Сева пропустил начало речи Хожаева, но благо вернулся из мира грез в тот момент, когда тот перешел к фактам.
‒ Проштудировав неповрежденные внутренние органы четырех тел, я обнаружил след синтетического наркотика. Уверен, первые двое погибших тоже его употребляли. Благодаря тому, что организм Сурового обескровлен не полностью, нам удалось изучить материал подробно. И тут я столкнулся с серьезной проблемой: ни в одной базе нет ничего похожего на наш галлюциноген. Это какой-то новый продукт на рынке. Честно говоря, если бы вы достали образец, я бы с огромным удовольствием его исследовал.
‒ С чего такая вовлеченность в процесс? ‒ учуяв неладное, поинтересовался Мирный.
‒ Видишь ли, препарат содержит неизвестное науке вещество, способное вызывать уникальную мутацию крови. Полагаю, именно из-за него тела и выкачивали.
‒ Хм. Тогда теории о жертвоприношениях и маньяках отпадают, ‒ отметила Дубравина, пригубливая горячий черный кофе. ‒ Тут либо наркоторговцы, которые не в курсе, что изобрели новый вид дурмана, либо, что более очевидно, нелегальные испытания неизвестного вещества на торчках. Фармацевтические фирмы?
‒ Звучит правдоподобно, ‒ поддержал Северин Владленович. ‒ А что с плесенью?
‒ Это специфические грибы-сапрофиты[7], живущие на кровяной среде наподобие скотобойни.
‒ То есть ребят убили где-то на животноводческой ферме?
‒ Не знаю, как насчет всех, но Родиона, ‒ возможно. Грибы обитали только на его останках.
‒ А как же Кочетов, который по идее погиб вместе с ним?
‒ В том и загвоздка. Их убили в один день, но в разных местах. По времени развития плесени, инфицирование Сурового произошло вскоре после смерти. Если бы тело второго парня лежало в одном помещении с ним, то обязательно подверглось бы заражению. Но и это не все. Сапрофиты распространяются настолько быстро, что за десять дней им покрылись бы не только остальные трупы, но и вся органика колодца.
‒ Хочешь сказать, тело Родиона попало в коллектор позже всех? Но когда?
‒ Дня за два до того, как их нашли.
