Тринадцатое чувство - Виненко Женя
[7]Грибы-сапрофиты ‒ категория грибов, использующая для питания отмершие органические остатки растительного или животного происхождения. Они выполняют важнейшую функцию «санитаров леса».
[8] КрасГМУ (аббр.) ‒ Красноярский государственный медицинский университет.
Глава 4. Вечность. Часть 2
***
Расстроенная Лина все время, пока врачи разбирались со стоянием пациентки, нервно расхаживала в коридоре. Она не разговаривала и не смотрела на Мирного. У Севы развилось неприятное чувство, будто в чуть не случившейся трагедии напарница винит его. Едва им разрешили зайти в палату, Дубравина коротко сообщила о ходе расследования и с мягким упреком пожурила девушку:
‒ Почему вы не предупредили, что беременны? Мой коллега не позволил бы себе на вас так давить.
Приятное тепло разлилось по телу Северина. Выходит в глазах Лины не такой уж он и безнадежный. Агент присела на стул возле кровати, а он, оставшись под впечатлением, замер у двери.
‒ Знай вы о моем положении, рассказали бы о смерти Родиона? ‒ печально усмехаясь, спросила Карина.
‒ Вы правы, нет, ‒ согласилась Дубравина, широко улыбаясь.
‒ Но как вы справедливо заметили: я заслуживаю услышать правду. Не беспокойтесь, в прессу не побегу, ‒ сурово бросила Радова в сторону Мирного. Тот благодарно кивнул.
‒ Я понимаю, что тяжело, ‒ деликатно продолжила диалог Лина. Хоть девушку и обкололи успокоительными, все же она боялась, что разговоры о погибшем возлюбленном могут усугубить состояние пациентки. ‒ Но, если вам известны хоть какие-то подробности, это существенно ускорит следствие.
‒ Мне больше некого защищать, так что я честно отвечу на ваши вопросы. Задавайте.
‒ Вам знаком этот человек? ‒ первым делом агент показала фото Кочетова.
‒ Нет. Родион в принципе с людьми сходился сложно. Кроме меня и родителей, близких у него ‒ нет. Если они и общались с этим парнем ‒ я не в курсе.
‒ Суровый где-то работал официально?
‒ Без понятия. Он мог целыми днями где-то пропадать или с хмурым видом торчать дома, приходил-уходил, когда вздумается. Я считала, деньгами его по-прежнему снабжают родственники. Родя великолепный химик, окончил университет с отличием, но вряд заработал бы столько, сколько мы тратили. На мои вопросы всегда отвечал, что занимается любимым делом. Потому я считала, что он устроил себе лабораторию в каком-нибудь гараже и делает все, чтобы доказать отцу свою значимость.
‒ Вы расстались из-за ребенка?
‒ Да, инициатором разрыва стала я. Ваш напарник прав. Родю было за что посадить. Но узнала я об этом в день, когда от него ушла.
‒ То есть, Суровый все-таки употреблял и распространял?
‒ Я и представить не могла, что мой мужчина промышляет чем-то незаконным, ‒ с протяжным вздохом призналась Карина. ‒ Он никогда не интересовался деньгами. Ума не приложу, что подвигло его связаться с наркотиками, но факт на лицо. Я случайно обнаружила небольшой пакет со странными зеленоватыми кристаллами, штук двадцать, не больше. И, несмотря на то, что учусь на доктора, не сразу поняла, что держу в руках. На таблетки они были не похожи: размером сантиметра полтора, идеально правильной формы в виде октаэдра[1]. До меня дошло, что это нечто психотропное только когда Родя испуганно выхватил пакет и стал причитать, что это не то, что я подумала, и сам он не принимает. Но я, итак, об этом знала. Ему ненавистны любые препараты, изменяющие сознание.
‒ Почему так категорично?
‒ Так папаша не поведал вам печальную историю отпрыска? ‒ Радова в гневе сжала простыни ладошкой. ‒ Зачем ему вообще понадобилось выяснять, как умер Родион, если он его ненавидел?!
– Не ему, матери.
– Тогда я открою «страшные» тайны семейки Суровых. Пусть бедная женщина наконец узнает, за какого мудака вышла замуж. Надутый индюк всегда переживал за бизнес больше, чем за родных, – глаза девушки недобро блеснули. ‒ Все началось со школьных лет Родиона. Он никогда не строил из себя ангела. Напротив, был избалованным, неуправляемым говнюком. В те времена старикашка обожал сына ‒ наглый, смелый, амбициозный, во всем первый. Прям как он сам. А затем случилась трагедия.
‒ Вы об аварии говорите? ‒ вспомнила Дубравина беседу с Суровой. ‒ Ираида Моисеевна упомянула, что водитель автомобиля, куда сел ее сын, врезался в столб.
‒ Да, вот только несчастная не в курсе всей правды ‒ муженек подсуетился. Родя с друзьями отмечали победу в финале молодежного кубка по хоккею. А когда закончили, он предложил продолжить веселье поездкой по городу на дорогом авто. Младший Суровый лично находился за рулем той машины: несовершеннолетний, в стельку пьяный, и уверенный, что ему ничего не грозит. Они и правда, врезались в столб. Однако помимо того, что Родион угробил четверых пассажиров, он попутно сбил насмерть восьмилетнюю малышку.
‒ А наказания избежал, благодаря возможностям Харитона Сергеевича, ‒ Мирного передернуло. Он привык иметь дело с личностями, что безнаказанно творят бесчинства, и достаточно насмотрелся на детей обеспеченных родителей. Но тут противно стало даже ему.
‒ Естественно старый хрыч отмазал единственного наследника. Он откупился от всех, кроме родителей девочки. Они наотрез отказались идти на мировую. Тогда гад вывернул все так, что их обвинили в халатности, будто ребенок не из благополучной семьи и матери с отцом не нужен. В итоге суд оправдал убийцу, который не явился ни на одно заседание. Думаю, родители малышки и по сей день не простили Суровых. Родя рассказывал, они каждый год в дату аварии слали ему что-то, что принадлежало девочке.
‒ Ваша история, к сожалению, не объясняет, почему младший Суровый не мог пристраститься к наркотикам, ‒ Сева ни в коем случае не хотел давить. Он и в самом деле не видел связи. ‒ Простите великодушно, но в организме молодого человека обнаружен синтетический препарат. Вполне вероятно, как раз тот, на который вы натолкнулись.
‒ Все, что я поведала ‒ предисловие. Когда Родион очнулся после аварии, впал в тяжелую депрессию. Не то, чтобы он переживал за ребенка, которого сбил, или за ребят из команды, мальчишка жалел себя, что никогда не станет великим спортсменом. Не смотрите на меня так, ‒ взмолилась Карина, ловя на себе вопросительно-удивленные взгляды напарников, ‒ не скажу, что с годами у Роди прибавилось совести, но меня он любил. Я тоже испытывала к нему настоящие чувства. А что касается дурных пристрастий: Харитон Сергеевич приплатил докторам не только за молчание, но и за то, чтобы посадили сына на серьезные
