Ночь накануне - Уэнди Уокер
Сильвия мягко улыбнулась. Выдохнула. Уставилась в чашку.
— Я просто хотела быть уверенной в нем, понимаешь? В Дэне. До того, как мы поженимся или заведем детей. Я об этом даже не задумывалась, пока не встретила Бака в том баре. Он был таким внимательным, ну, знаешь, да? А Дэн, он… не особо разговорчив. Я задумалась, а не слишком ли тороплюсь. У меня сразу возникли к этому типу чувства. Он был эмоциональным, умным. Он даже плакал, когда рассказывал о своем разводе.
— Значит, Джонатан Филдз, — протянула Роузи, размышляя вслух, — то есть Бак или, как бы его ни звали, — она снова показала на фотографию, — любил поговорить?
— Ты и не представляешь, насколько. До такой степени, что казалось, он мог читать мои мысли. Что бы я ни сказала, у него всегда был готов умный, содержательный ответ. Он никогда не скучал и не дергался по пустякам. Начитанный интеллектуал, понимаешь? К концу третьего свидания я искренне считала, что по уши в него влюбилась, окончательно и бесповоротно. В ту ночь мы встретились в заведении в центре.
— На Ричмонд-стрит? — уточнила Роуди.
— Неподалеку. На Мейн-стрит, в соседнем квартале.
— Машину, в которой приехала моя сестра, нашли на Ричмонд-стрит! Ты была у него дома?
Сильвия покачала головой:
— Нет, хотя все три раза он звал меня. Мы разговаривали часами. Я говорила, что пока слишком рано — может быть, в следующий раз. Все эти вещи о сексе на третьем свидании — полная чушь, и я не велась на это. И тогда он предложил прогуляться. Он не был разочарован, или, по крайней мере, так казалось. Он на самом деле мне безумно нравился. Я была так смущена и чувствовала вину, но в то же время и страсть, которую я давно не испытывала. Он был в моей голове. Не знаю, как это описать иначе.
Мы шли по переулку. Он сказал, что хочет мне кое-что показать. Что-то вроде галереи. Конечно, она была закрыта, на улице — никого. Было далеко за полночь. Он указал через окно на картину, заявив, будто ее написал его друг. Чушь собачья, как я выяснила потом, тот художник давным-давно умер. Однако суть не в этом.
Сильвия наклонилась к собеседнице, понизив голос. Ее глаза нервно обшаривали маленький зал, хотя после Роузи там не появилось ни одного посетителя.
— Между галереей и следующим зданием был узкий проход. Вот почему он привел меня туда. Он схватил меня за руку, и мы оказались между домами. Нас было видно с улицы. Он сказал, что больше не мог ждать ни секунды, чтобы не поцеловать меня. И поцеловал. И точно так же, как он проник в голову и завладел мыслями, в том переулке он сделал и с моим телом. Он не спешил, был естественным и великолепным, и я даже не понимала, что происходит на самом деле, пока не оказалась прижатой лицом к глухой стене, а он — во мне…
Она замолчала. Зажмурилась и резко встряхнула головой, словно пыталась стереть завладевшие ею воспоминания. Вновь открыв глаза, она сморгнула слезы.
— Но все же хочу уточнить. Он не напал на меня, не принуждал. Просто мастерски соблазнил. Он сделал так, чтобы я сама захотела его. Он откровенно рассчитывал на секс на третьем свидании и получил его.
Роузи потянулась через стол и взяла собеседницу за руку.
— Мне так жаль тебя. — Она не лукавила, но все равно желала узнать продолжение. Дело явно не ограничивалось обольщением и разочарованием. Иначе ее опасения, что огорчение Лоры обернулось яростью, окажутся оправданными.
— Позволишь спросить, что же случилось дальше? Вы виделись снова?
Сильвия высвободила ладошку и уложила ее на колени.
— Все изменилось. Как только он прижал меня лицом к стене, вся его нежность и обходительность стали уродливыми. Он зашептал мне на ухо. Считается, что грязные разговоры возбуждают, но я ни разу не слышала настолько мерзких, отвратительных, унизительных. Он искусал мне мочку уха до крови и вел себя подчеркнуто грубо и жестоко. Когда все кончилось, он постарался как можно скорее избавиться от меня. Едва дождавшись, пока я приведу одежду в порядок, он просто застегнул молнию на штанах и зашагал прочь. Пришлось бежать, чтобы догнать его.
— Господи, — выдохнула Роузи, представляя эту сцену.
— Слушай, я не наивная дурочка. И не в первый раз была в ситуации, скажем так, не располагающей к дальнейшим отношениям. Я не та девочка, которая думает, будто каждый переспавший с ней парень собирается на ней жениться.
Сильвия положила руку на фотографию мужчины:
— Но этот тип явно болен. Всю дорогу до ресторана он ни разу не оглянулся, пробормотал что-то типа спасибо, и скрылся без всяких объяснений. Даже не проводил до машины. Даже не поцеловал и не пожелал спокойной ночи. Будто он хотел убедиться, что сделал все, чтобы я чувствовала себя использованной тряпкой, о которую вытирают ноги. Дело не в сексе. Он хотел причинить мне боль. Но это еще не конец…
Тут Сильвия расхохоталась, безумный взрыв словно прорвался наружу из самых глубин души.
— Я выжидала два дня, перед тем как написать ему. Худшие два дня моей жизни. Все факты были налицо как и мерзкое ощущение внутри меня, но я все же продолжала надеяться, что ошиблась. Верила, что он просто странный и эксцентричный или еще что-нибудь, ведь все остальное, эти разговоры, взгляды, мои чувства к нему, были настоящими. Ведь если я ошибалась… и если мной так легко манипулировать… то прежний мир перевернется с ног на голову. Будто ничего этого и не было.
Роузи не знала, что сказать, поэтому промолчала. Она представляла Лору с этим мужчиной, гадая, раскусила ли сестра его. Она превосходно разбиралась в людях. Кроме тех, кто дарил надежду на любовь.
— Наверное, ты думаешь, что я полная идиотка, — сказала Сильвия после короткой паузы.
— Нет! — запротестовала Роузи. — Я думала совсем о другом. В этом мире невозможно существовать, никому не доверяя. Это было бы ужасно.
— Что же, возможно, так и есть. Когда я наконец решилась написать ему, номер не определился. Он исчез. Предоплаченный тариф. Одноразовый телефон. Все его имена были ненастоящими. Он поступил так со мной и был уверен, что я не найду его. Я пыталась. «Гугл». «Фейсбук», другие социальные сети. Он исчез. А я осталась с чувством вины и опозоренной, но знаешь, что еще я испытала?
— Что? — спросила Роузи.
— Благодарность. К Дэну. К этому скучному парню, который вечно смотрит футбол на диване и не слышит ни слова,
