Анастасия Валеева - Паутина
Стены этого небольшого, метров в восемь, помещения по цвету гармонировали с ковром. В углу стоял мягкий диванчик. Кругленький столик, накрытый полотняной белой скатеркой, был аккуратно сервирован необходимыми для любой трапезы приборами: пепельницей, салфеточницей, маленькими баночками со специями. Над диванчиком висел немного запыленный бра. Слышался негромкий шум работающего кондиционера.
– Какую музыку предпочитаете? – почтительно спросил официант.
– Классику, – ответила Яна.
– А насколько громко?
– О, не слишком. Пусть чуть играет.
Парень утвердительно кивнул в ответ, нажал на какую-то кнопку стоящего на подвесной полке музыкального центра и подал гадалке папку с меню. Сам встал рядом и принялся терпеливо ожидать ее выбора.
Яна немного растерялась. Она не ожидала, что в этом заведении меню может быть столь разнообразным.
– Что-нибудь посоветовать? – спросил ее парень.
– Да нет, – ответила гадалка, – я уже определилась. Филе лосося с соусом из шпината, вот этот салатик, – Яна пальцем указала на одну и строчек меню, – бутылочку минералки. Да, еще, пожалуйста, пудинг с малиной и миндалем.
Официант кивнул и вышел из комнаты. Милославская поудобнее расположилась на диванчике. Звуков громкой музыки, дребезжащей в большом зале, здесь не было слышно, только мелодия Бетховена тихонько лилась из круглых маленьких колонок. Было свежо и прохладно.
– Хорошо, – упоенно пробормотала гадалка, – даже удивительно.
Она на самом деле была изумлена, что кафе может совмещать в себе два столь разных уровня. Милославской было приятно осознавать, что все же удастся подкрепиться в такой прекрасной обстановке, и она вздохнула с чувством удовлетворения.
В минуты ожидания своего заказа она думала о последнем видении и снова пыталась разгадать его. «Может быть, – предполагала Яна, – в этом переходе я увижу Ольгу Сергеевну? Но почему же карты не подсказали мне этого? Ведь я рассмотрела там каждое лицо». В следующую секунду Милославская вдруг подумала, что она совсем не знает исчезнувшую женщину. Да, она видела ее фотографию. Но сколько лет прошло с того момента! Возможно, Ольга Сергеевна уже сильно переменилась. «Да-а, – мысленно протянула Яна, – надо будет проявить особую внимательность».
Вошел официант и вкатил невысокий столик, который ему, с его ростом, двигать было очень неловко. Он бросил на гадалку взгляд, полный извинения за свою неуклюжесть, и поднял салфетку, накрывающую то, что он принес. На маленькой тарелке был симметрично разложен нарезанный треугольниками белый хлеб, в центре стояло сверкающее блюдо, накрытое высокой округлой крышкой. Там, видимо, скрывался лосось. Салат был красиво украшен веточками укропа и петрушки. Минералку налили в высокий узкий графинчик, закрытый стеклянной крышкой. Это Милославской показалось смешным, и она улыбнулась. Пудинг, имеющий симпатичную форму, был обложен ягодами клубники, украшен миндалем и веточками мяты.
Официант аккуратно переставил все это на стол. Милославская поблагодарила его и, сказав, что ни в чем больше не нуждается, разрешила удалиться.
– Если что, зовите, – заметил парень, указав на маленькую черную кнопку, вмонтированную в стену неподалеку от стола, и скрылся.
– Мой поход в подземку должен закончиться удачно, если он так хорошо начинается, – вслух пробормотала Яна и, улыбаясь, приступила к трапезе.
ГЛАВА 14
Милославская в нерешительности замерла перед десятком бетонных ступенек, ведущих вниз, в подземный переход. Пьяный безногий бродяга, сидящий в метре от нее, удивленно смотрел на гадалку, думая, наверное, что она размышляет над тем, подать ему или не подать.
Но Яна думала совсем не об этом. «Неужели вот тут все и решится? – мысленно проговаривала она, – Неужели? Неужели?».
– Дорожку! – грубо окрикнул ее хрипловатый голос сзади.
Милославская обернулась и отодвинулась. Небритый плотный мужчина лет двадцати семи покатил вниз по ступенькам железную телегу, доверху нагруженную какими-то коробками. Телега подпрыгивала, и коробки тоже.
Яна неторопливо побрела вслед за ним. В самом начале перехода стоял небольшой ларек-чебуречная, где торговали и чебуреками, и гамбургерами, и шаурмой и горячими напитками. К нему выстроилась небольшая очередь. Милославская приостановилась и стала тщательно рассматривать всех, кто в ней стоял и продавца в том числе. Она была готова к тому, что в любой момент может произойти что-то необыкновенное, после чего все в расследовании станет ясным и прозрачным.
Однако чебуречная была самой обыкновенной и прозаичной. в ней шел повторяющийся день изо дня процесс приготовления и продажи типичной продукции. Люди за нехитрым товаром стояли тоже самые обыкновенные. Пузатый господин, который все время, хотя сзади его никто не подталкивал, жался к стоящей впереди него даме в облегающем сарафане. За господином стояла молодая женщина с трехлетним ребенком на руках, которую никто не думал пропускать вперед и которая оттого нервничала и срывалась на измученном малыше. Замыкали этот небольшой хвост два деловых молодых человека, бурно, громко и со вставкой горяченьких слов обсуждающих какое-то минувшее дело.
За стеклом работали две полные, красные от раскаленного работой грильниц, фритюрниц и прочего воздуха женщины, с пухлыми, лоснящимися от жира руками. Несмотря на свою видимую грузность, они работали суетливо и поспешно. Милославская немного постояла около и побрела дальше.
Она ненадолго остановилась около газетного киоска, стоящего вслед за чебуречной, порассматривала ассортимент, продавца и, не найдя ни в том, ни в другом ничего криминального побрела дальше.
Лотки с бижутерией, дешевой косметикой, термосами, разнородными батарейками, аудио– и видеокассетами также не привлекли к себе внимание гадалки.
Милославская нашла свободное место между этими лотками и встала там, решив понаблюдать за движущейся мимо толпой. Она тщательно всматривалась в лица, невольно делала про себя разные замечания, вроде «Вот разъелась!», «Какие глаза выразительные», «В каком салоне она стрижется?», «Какой мужчина привлекательный», «Не брился неделю» и так далее.
Около часа простояла она так, и вскоре не принесшее никакого результата неблагодарное занятие ей наскучило. Однако отказываться от своей затеи гадалка не торопилась. Она принялась прогуливаться по переходу из одного конца в другой и обратно.
Теперь внимание Милославской, независимо от ее желания, обращалось и на тех, кого она не любила рассматривать – просящих подаяния или просто валяющихся на полу, спящих, пьяных постоянных обитателей этого и других переходов, вокзалов.
Зрелищем это было не для слабонервных, и Яне не один раз пришлось брезгливо поморщиться. Грязные, оборванные, с тупым безразличным выражением в глазах, многие из них иного чувства вызвать у Милославской просто не могли. С сочувствием она посмотрела на чумазого, возрастом не более двух лет ребенка, сидящего прямо на холодном немытом полу рядом со своей пьяной матерью; на безногого молодого парня, держащего перед собой замызганную табличку, повествующую о печальном итоге его службы в Чечне.
Милославская переводила взгляд с одного на другого и все более и более взволнованно спрашивала саму себя: «И что же? Зачем я тут?»
Вдруг одно из лиц заставило ее присмотреться к себе повнимательнее. Что-то в нем привлекало гадалку. Но что – она не могла так сразу ответить. Это была женщина, пожилая. Женщина сразу заметила, что Милославская изучает ее уж слишком старательно и, кажется, готова была ответить что-то не очень вежливое. Чтобы предупредить это, Яна достала из кошелька горстку мелочи и неторопливо положила ее в картонную коробку, стоящую в ногах у попрошайки.
– Благослови тебя Господь, – безэмоционально, словно робот, проговорила та в ответ заученную фразу.
В этот момент Милославская чуть не ахнула: ей показалось – нет, сразу она не посмела в это поверить – ей почудилось, что эта бродяга очень похожа на ту женщину с фотографии на… Синявскую Ольгу Сергеевну. Но почему еще во время видения она не разглядела этого? Об этом гадалка сразу же себя спросила. «Здесь она вся грязная, немытая, измученная… И потом, она удивительно меняется, становится ужасно похожей на мать Виктора именно тогда, когда начинает говорить», – с ужасом подумала про себя Яна.
Она медленно попятилась от нищей назад, не сводя с нее глаз. С каждым мигом она была все более и более уверенной в своем предположении – женщина похожа на Синявскую. У гадалки не хватало смелости сказать, что это Ольга Сергеевна, поэтому пока она настаивала только на схожести.
Милославская нечаянно наткнулась на одного из прохожих, потом развернулась и скорым шагом направилась к выходу.
На самой верхней ступеньке солнце ослепило ее, и гадалка на минуту остановилась. В висках у нее пульсировало. Чего-чего, а такого она никак не ожидала. «Что делать?» – спрашивала себя Милославская.
