Харлан Кобен - Вне игры
– Разумно, – согласился Уиндзор.
– Итак, мы исходим из того, что Костолом намеревался выбить из него должок. Вероятно, он решил припугнуть Грега иным способом.
– Как?
– Причинив вред кому-нибудь из близких. В качестве предупреждения.
– Это могло сработать.
– Допустим, они следили за Грегом. Кто-нибудь увидел его с Карлой и подумал, что они в близких отношениях. – Майрон пожал плечами. – Убийство – серьезное предупреждение.
Локвуд нахмурился:
– Полагаешь, Костолом убил ее, чтобы напугать Даунинга?
– По-моему, вполне логично.
– Почему бы просто не сломать ей пару костей?
– Потому что Костолома тогда еще не было на месте, помнишь? Он прилетел вчера вечером. А убийство совершил кто-нибудь из нанятых им громил.
Уиндзора это не удовлетворило.
– Что-то тут не клеится. Если убийство было предупреждением, где сейчас Грег?
– Сбежал.
– Почему? Боялся за собственную жизнь?
– Разумеется.
– Значит, он удрал сразу после того, как узнал о смерти Карлы? – настаивал Уиндзор. – В субботу вечером?
– Наверняка.
– Испугался? Из-за убийства?
– Да.
– Вот как? – Локвуд замолчал и улыбнулся.
– А что?
– Интересно, каким образом Даунинг мог узнать об убийстве в субботу вечером, если тело Карлы нашли только сегодня?
Майрон замер с открытым ртом.
– Твоя версия может быть верна в трех случаях, – продолжил Уиндзор. – Первое, если Грег был свидетелем убийства. Второе, если он заходил в квартиру Карлы после ее смерти. Третье, если он сам ее убил. Не забудь, что у Карлы нашли много наличных денег. Для чего они были предназначены? Расплатиться с Костоломом? Тогда почему его люди их не взяли? Почему их не взял Даунинг, если он там был?
Майрон покачал головой.
– Не версия, а сплошные дыры, – пробормотал он. – К тому же мы так и не выяснили, что связывало Даунинга с этой Карлой.
Уиндзор кивнул. Они шли по тротуару.
– И еще одно, – добавил Майрон. – Ты считаешь, что гангстеры могли убить женщину лишь потому, что видели ее в баре вместе с Грегом?
– Сомневаюсь.
– Значит, моя версия трещит по швам.
– Не трещит, – поправил Локвуд. – Уже треснула.
Они продолжали шагать по улице.
– Разумеется, Карла могла работать на Костолома.
В Майрона точно воткнули ледяной штык. Он сразу сообразил, к чему клонит Локвуд, но машинально спросил:
– Что?
– Например, Карла была человеком Костолома. Собирала для него долги. С Даунингом она встретилась потому, что он задолжал большую сумму денег. Грег пообещал заплатить. Но у него не было денег. Он знал, что они вот-вот прижмут его к стене. Время на исходе. Он вернулся в квартиру Карлы, убил ее и сбежал.
Майрон пытался сглотнуть, но горло будто схватило заморозкой. В глубине души он радовался, что разговор помог ему отвлечься. Ноги после инцидента по-прежнему были как резиновые, но теперь он больше беспокоился из-за того, как быстро забыл про мертвеца. Да, это был плохой парень, бандит. Он засунул дуло ему в рот и не бросил оружие по приказу Уиндзора. Наверное, мир без него станет лучше. Проблема в том, что в прошлом Майрон испытывал хоть какое-то сочувствие к убитым людям; сейчас он не ощущал ничего. Он попытался выжать из себя немного жалости, но ничего не получилось. Ладно, хватит самоедства. Майрон тряхнул головой и пробурчал:
– С этой версией тоже есть проблемы.
– Какие?
– Зачем Грег убил ее? Почему он просто не сбежал еще до встречи с Карлой?
Уиндзор задумался:
– Верно. Может, его что-нибудь напугало во время свидания?
– Например?
Его друг пожал плечами.
– Все упирается в Карлу, – продолжил Майрон. – Она не вписывается ни в какую версию. Даже наркоторговец не стал бы вести себя, как она: работать официанткой в забегаловке, хранить дома пачки сотенных купюр с последовательными номерами, носить парики и иметь фальшивые паспорта. Кстати, жаль, ты не встретил сегодня днем Димонте. Он знает, кто такая Карла, и это приводит его в ужас.
– Ты связался с Хиггинсом из министерства финансов?
– Да. Он пытается отследить номера банкнот.
– Надеюсь, это поможет.
– Нам нужны списки телефонных звонков из ресторана «У парка». Необходимо выяснить, кому звонила Карла.
Разговор опять прервался, и некоторое время друзья шагали молча. Оба не хотели брать такси слишком близко к месту происшествия.
– Уиндзор…
– Да?
– Почему в тот вечер ты не пошел на мою игру?
Локвуд не сбавил шаг. Майрон терпеливо ждал ответа. Наконец Уиндзор спросил:
– Скажи, ты ни разу не смотрел запись того матча?
Майрон знал, какой матч он имеет в виду, – когда он повредил колено.
– Нет.
– Почему?
– А смысл?
– Смысл есть.
– Интересно – какой?
– Когда ты смотришь то, что с тобой произошло, ты с этим работаешь. Посмотреть в глаза фактам – значит, подвести итог.
– Не понимаю, – пробормотал Майрон. – Я помню, ты постоянно смотрел запись, сто раз подряд.
– У меня были на то причины.
– Хотел отомстить?
– Нет, убедиться, что Берт Уэссон сделал это нарочно, – поправил Уиндзор.
– Но ты собирался с ним расправиться.
– Жаль, ты мне не позволил. Тогда бы ты сумел оставить все это позади.
Майрон покачал головой:
– По-твоему, проблемы можно решить насилием?
Уиндзор нахмурился:
– К чему этот мелодраматизм? Человек сделал тебе подлость. Сведя с ним счеты, ты мог бы поставить точку. Дело не в мести. Дело в равновесии. В фундаментальном чувстве справедливости, на котором строится наша жизнь.
– Твоя жизнь, – возразил Майрон, – но не моя. Расправа с Уэссоном не вернула бы мне колено.
– Но ты мог бы поставить точку.
– Это был несчастный случай. Только и всего.
Уиндзор покачал головой:
– Ты не смотрел запись.
– Зачем мне ее смотреть? Моя травма останется на прежнем месте. Я вот чего не понимаю… После травмы я не сломался, так? Не жаловался и не стонал, верно?
– Да.
– Не плакал, не проклинал судьбу и не посылал всех к черту.
– Никогда, – подтвердил Уиндзор. – Ты не пытался свалить свой груз на чужие плечи.
– Тогда почему ты думаешь, что я не способен это пережить?
– Ты сам ответил на свой вопрос, но изо всех сил стараешься его не услышать.
– Избавь меня от этой дерьмовой восточной философии! – оборвал его Майрон. – Почему ты не пошел на матч?
Уиндзор двинулся дальше.
– Посмотри запись, – произнес он.
Глава 19
Запись Марон так и не посмотрел. Но ему приснился сон.
Во сне на него мчался Берт Уэссон. По мере того как он приближался, на его лице все яснее проступала бешеная, почти ликующая ярость. У Майрона было время уйти с дороги. Он мог сделать это не торопясь. Но, как часто случается во сне, ноги будто приросли к полу. Майрон не двигался с места, точно по колено увяз в зыбучем песке, и ждал неизбежного удара.
В реальности Болитар даже не заметил Берта Уэссона. Все произошло очень быстро. Он поворачивался на правой ноге, когда его снесло с места. Затем он услышал – не почувствовал, а именно услышал – громкий треск. В первый момент не было даже боли, лишь изумление. Все продолжалось мгновение, но оно показалось ему вечностью, словно застывший снимок, который впоследствии снова и снова оживал в его снах. И вдруг хлынула боль.
Сон продолжался, и Берт Уэссон несся на него как ураган. Высокий, «силовой» игрок, баскетбольный вариант хоккейного таф-гая. Он не отличался талантами, но брал физической мощью и всегда применял ее с умом. Подобная тактика долго приносила ему успех, пока Берт не дошел до профи. Там его сняли еще до начала первого сезона. Некая ирония заключалась в том, что ни Берт, ни Майрон ни разу не играли в настоящий профессиональный баскетбол. По крайней мере до позапрошлого вечера.
Майрон смотрел на налетающего Берта и ждал. Где-то в глубине сознания он знал, что проснется до столкновения. Так было всегда. На несколько секунд Майрон впадал в зыбкое состояние между кошмаром и явью, когда спишь, но уже понимаешь, что это сон и какие бы ужасы в нем ни происходили, можно спокойно досмотреть его до конца, поскольку на самом деле ты в полной безопасности. Это состояние продолжалось недолго. Реальность вступала в свои права. Выныривая на поверхность сна, Майрон сознавал, что ночные путешествия в прошлое не помогут ему найти ответ, каким бы он ни был.
– Тебе звонят, – сказала Джессика.
Майрон заморгал и перевернулся на спину. Джессика была уже одета.
– Который час? – спросил он.
– Девять.
– Почему ты меня не разбудила?
– Тебе надо было выспаться. – Она протянула Майрону телефон. – Это Эсперанса.
Он взял трубку.
