Андрей Константинов - Гоблины. Жребий брошен

По мере того как Синюгин сухо пересказывал приятелю недавние события, приключившиеся с двумя юными влюбленными в ночном лесу близ Оредежа, Павел Андреевич всё больше мрачнел лицом. Понимая, что просьба, с которой Димка собирается к нему обратиться, будет связана с моментами, которые сухим юридическим языком обозначены как «злоупотребление служебным положением». Не то чтобы Павла Андреевича это сильно шокировало (белым и пушистым он по службе никогда не был), но сейчас, когда до выстраданной пенсии оставалось всего-ничего, вписываться в откровенный блудняк очень не хотелось. Тем более, в чужой блудняк.

— …Вот такая, Паша, малина.

— Да уж, знатно погуляли. И что потом?

— Ксюха позвонила мне с базы, сам понимаешь в каком состоянии. Я, естественно, сразу подорвался и где-то во втором часу приехал в Даймище. Высвистал ребят на трассу, они мне показали ту самую яму. Попросил их уйти, а сам аккуратно пошебуршил…

— «Подснежник»?

— Не вполне. Труп недельной давности: Светлана Ларионова, 19 лет, местная, из Сиверского. Работала продавщицей в поселковом универмаге. В ночь с пятницы на субботу гостила в Даймище, на даче у знакомых. В субботу рано утром собралась в Питер, ушла из поселка на трассу, на остановку рейсового автобуса. С тех пор ее никто не видел.

— Я так понимаю: изнасилована и убита?

— Ты правильно понимаешь. Изнасилована. Очень сильно, по-садистски, избита, многочисленные порезы конечностей. Сама смерть наступила в результате удушения… И еще — на правой груди скальпелем вырезано что-то вроде символа бесконечности. Или — просто восьмерка на боку. Вот…

Синюгин, наклонившись, достал из портфеля прозрачную файловую папку и протянул Павлу Андреевичу несколько цветных, а оттого производящих еще более жуткое впечатление, снимков.

— Жуть какая! — всмотрелся Жмых. — Хочешь сказать, у нас в эфире радиостанция «Маньяк»?

— Похоже на то. В ноябре прошлого года, в парке Авиаторов найден труп студентки четвертого курса Амелиной с точно такой же отметиной на груди. Дело не подняли, «глухарь». А теперь смотри, — Дмитрий Александрович выудил из папки еще две фотографии. — Такой Света Ларионова была за несколько дней до убийства. А это — студентка Амелина.

Полковник Жмых разложил снимки перед собой, прищурился вглядываясь:

— Слушай, а ты не находишь, что они чем-то похожи? Ей богу! Не близняшки, конечно, но…

— Нахожу, — мрачно кивнул Синюгин. — Слава богу, той ночью было достаточно темно, да и лицо у трупа было изрядно порезано. Иначе меня бы на месте кондратий хватил.

— Не понял?

И тогда Дмитрий Александрович вытащил из своей папочки последнюю фотографию…

Санкт-Петербург,

1 июля 2009 года,

среда, 10:15

— …Чертовщина какая-то! Я что-то совсем запутался: так которая из них дочка Дмитрия Александровича?

— Посередине, — хмуро пояснил Жмых.

В кабинете начальника «гоблинов» проходило экстренное рабочее совещание «большой тройки». В данный момент на столе перед замами в линейку были разложены фотографии девушек, накануне полученные Павлом Андреевичем от Синюгина.

— Прямо шоу двойников! Вернее, тройников, — с удивлением констатировал Кульчицкий, откладывая снимок. — Интересно, а сколько вообще в Питере может проживать девушек такого типажа?

— Боюсь, если брать в расчет отдаленное сходство, то можно уйти в бесконечность, — предположил Мешок. — И всё-таки: что может означать сия странная метка? Кстати, у древних кельтов символ бесконечности означал вечную жизнь. Может, убийца — какой-нибудь деятель, свихнувшийся на религиозной почве?

— Странный тип. Одно убийство в Питере, второе — за шестьдесят километров от города. Никакой логики. Между тем, когда мы на курсах изучали психологию поведения маньяков…

— Логика здесь не причем. В данном случае может быть все что угодно. Во-первых, лето. Район Сиверской — это сплошь дачи, место вполне себе элитное, у питерцев весьма популярное. Во-вторых, он мог просто возвращаться по трассе в город и увидеть девчонку на остановке. В-третьих…

— Что толку гадать? — досадливо отмахнулся Жмых. — К тому же, поимка маньяка вне пределов нашей компетенции. Синюгин в первую очередь озабочен безопасностью дочери. И, как вы понимаете, сугубо умозрительно угроза существует. Понятно, что в одну и ту же воронку… и так далее…Но, как известно, лучше перебздеть.

— А когда у них заканчивается практика? Я имею в виду: сколько придется бздеть? — уточнил Мешок.

Павел Андреевич полистал странички календаря:

— Сегодня у нас что? Среда? Получается, осталось 16 дней. Минус выходные. На субботу-воскресенье большинство студентов уезжает в город.

— А почему бы Синюгину не нанять на этот срок телохранителя? — поинтересовался Кульчицкий.

— Он поначалу так и хотел поступить. Но дочка категорически встала на дыбы.

— Лично я ее где-то понимаю, — усмехнулся Мешок. — Представьте: лето, природа, студенческая вольница, романы, любовь. Все однокурсники отрываются по полной. И только за тобой по пятам неотступно таскается некий мрачный тип.

— Значит так, голуби мои! Ставлю вам задачу предельно простую: в течение суток оперативно разработать внятную легенду прикрытия, после чего максимально быстро командировать человека к студентам.

— Представляется мне, что это называется злоупотребление служебным положением, — многозначительно «шлёпнул» Олег Семёнович. И, как оказалось, не в кассу.

— А свои представления ты можешь засунуть себе знаешь куда?! — среагировал на невинное в общем-то замечание зама Жмых, мгновенно закипая. — Когда ты в ясельной группе мокрые штанишки менял, мы с Димкой банду Коли Каратэ винтили! А если уж Синюгин в данном случае в чём-то и злоупотребил, так только в том, что нашу заявку на оборудование пепелаца GPS-навигатором, в обход всех прочих заявок, сегодня утром подписал!

Причины закипеть у Павла Андреевича были, самые что ни на есть, весомые. Вчера вечером, выслушивав просьбу Синюгина, он пришел к абсолютно схожему выводу в части законности планируемого мероприятия. А услышать подтверждение твоим невеселым мыслям из уст твоего же подчиненного — это всегда неприятно. Впрочем, Кульчицкий тут же испуганно пошел на попятную: «Всё, вопросов больше не имею», — открестился он от крамольного.

— Дабы прикрыть задницу от служебных проверок, завтра придет формальное задание на обеспечение безопасности студента Михаила Супонина. Дескать, ценный свидетель, нашел труп и прочая бла-бла.

— А почему задание на кавалера, а не на саму Ксению? — делово уточнил Мешок.

— А потому что негоже упоминать имя дочери замначальника ХОЗУ всуе. К слову, Ксения в этом деле вообще не фигурирует. Синюгин переговорил со студентом, и тот, пойдя навстречу, дал показания, что той ночью в лесу он был один… Кстати, обязательно учтите этот момент. А то пойдут по Главку слухи-сплетни-разговоры.

— А уж если пронюхают всякие репортеры-папарацци… — понимающе поддакнул Кульчицкий.

— Не пронюхают. В прессу подробности по Ларионовой не уходили. Родных, в интересах следствия, тоже просили молчать… Короче, какие есть предложения по кандидатурам?

— Может быть, Вучетич? — пытаясь загладить свой дипломатический просчёт, Олег Семёнович с ходу выдал решение.

— А легенда?

— Ну, скажем, временно оформить его плотником. Или монтером. Есть же на этой базе какое-то хозяйство, техника…

— Плотник должен сидеть в сарае и плотничать. Его контакты со студентами сведены до минимума, — усомнился Мешок.

— Согласен, обслуга не годится. Э-эх, как не вовремя Анечка родила! Вот уж из кого отличная иногородняя студентка-заочница получилась бы.

— Тогда, может, наш молодой? Он вполне сойдет за студента, — не сдавался замполич.

— Издеваешься? Да за ним самим ещё следить и следить.

— Я предлагаю Прилепину, — ухнул Мешок.

— А не старовата она для заочницы?

— В своё время в школе Прилепина преподавала биологию. Экология, биология — это всё примерно одна хрень. По крайней мере, в отличие от всех нас, пестик от тычинки Ольга единственная отличить сможет. Так что слово «иногородняя» оставляем, а вместо заочницы делаем документы на стажера-преподавателя.

— А что, это идея! — воодушевился Жмых и нажал кнопку селектора. — Ольга Николаевна, зайдите, в мой кабинет. — И, немного поразмышляв, добавил: — Наталья, ты тоже загляни…

Санкт-Петербург,

3 июля 2009 года,

пятница, 16:40

…Дом № 98 по Малоохтинскому проспекту большинству горожан известен исключительно как «дом с шариком». Здесь «шарик» — это установленный на крыше здания Гидрометеорологического университета радиолокатор МЛП-5, тарелка которого укрыта издалека узнаваемой красно-белой сферой. Именно в этом заведении проходила обучение, постигая азы гидрологической инженерии, дочь большого милицейского начальника Ксения Синюгина. И, соответственно, из дверей именно этого ВУЗа во второй половине дня пятницы вышли сотрудницы подразделения «гоблинов» Наташа Северова и Ольга Прилепина. С утра начальство в лице полковника Жмыха поставило перед ними задачу утрясти с вузовской службой безопасности вопросы, связанные с командировкой на базу практики Гидромета. И барышни с этой задачей отлично справились: в первую очередь за счет безотказно срабатывающего, хотя и весьма нахрапистого обаяния Наташи.