Остров вчерашнего дня - Антон Валерьевич Леонтьев
– А романы Агаты Кристи у вас есть? – спросила она на всякий случай, и продавец процедил:
– Агаты кого? Впервые о такой слышу! Она что, поваренные книги пишет?
Ну да, нечто вроде «Как приготовить идеальное убийство».
Так и есть, Агату Кристи в этом мире никто не знал.
– А вы не подскажете, с какой платформы отправляется скорый на Плимут? – спросила Нина намеренно громко на тот случай, если старый судья Уоргрейв все же забыл, что ему уже давно пора расположиться в салоне первого класса, перебирая в уме все детали предстоящих серийных убийств.
Обращалась она к продавцу, хотя реплика была адресована именно что судье, а торговый работник, нервно дернув шеей, заявил:
– Мисс, я вам не справочное бюро, а книжный агент!
Ну да, будь она в норковом манто и с длиннющим жемчужным ожерельем вокруг шеи, он бы выскочил из лавки и, узнав, что требуется богатой и, вполне вероятно, знатной покупательнице, с льстивой улыбкой проинформировал бы ее.
Вполне закономерно надеясь на щедрые чаевые. А так, зная, что от этой скромно одетой девицы, к тому же явно иностранке, говорящей по-английски хоть и бегло, но с акцентом, не только чаевых, даже скудных, не дождешься, но и даже свежую «Бизи Би» ей не продашь, он откровенно грубил, предпочитая обихаживать явно выгодного клиента.
«Вашу Честь» судью Уоргрейва, легендарного лондонского юриста и по совместительству – в скором будущем – убийцу «десяти негритят».
А затем подобострастно принялся подсовывать судье другие романы королевы детектива Ариадны Оливер.
– Ах, сэр, да вы, я смотрю, отлично разбираетесь в детективах! Всегда приятно иметь дело со знающим человеком. Тогда вот, прошу вас, один из последних романов миссис Оливер «Почему позвали Робертс?».
Ну да, опять роман с иным названием – в реальности, ее реальности, это должен был быть «Почему не позвали Эванс?».
Судья, повертев книгу, буркнул:
– Тоже знакомо. Сцена дознания коронером – полная нелепица, ничего более смехотворного я в своей жизни еще не читывал.
А затем, стоя сутулой спиной к Нине, произнес:
– Скорый на Плимут отправляется с шестой платформы, мисс. Причем через две минуты. И если вы не поторопитесь, то опоздаете на него.
Нина замерла. Нет, явно не забыл, но, выходит, все же переменил планы? Если так, то и она изменит свои, потому что она не должна упускать из виду убийцу.
Вероятного убийцу.
Ведь чтобы узнать всю правду здешней литературной вселенной, она и попала сюда через свой портал.
– Ах, сэр, да вы просто знаток, каких мало, сэр! Ну, вот, к примеру, один из не самых новых, «Загадка Хорс-хауса».
Ну да, это была ариадноливерская версия агатокристовской «Загадки Энд-хауса».
– Гм, а вот это я, в самом деле, еще не читал.
Сияя, продавец заявил:
– Сэр, вам завернуть?
Судья, наконец подняв стоявший у его ног тяжелый саквояж, заявил:
– Нет, не надо, милейший! Вот, держите, сдачи не надо. Мне пора, иначе мой поезд сейчас уйдет.
Прихватив «Загадку Хорс-хауса», судья, сопровождаемый певшим ему осанну продавцом, направился к выходу.
Нет, не забыл и не переменил планы. Судя по всему, субъект этот крайне хладнокровный, не поддающийся панике и умеющий выжидать.
Идеальный серийный убийца.
Уже на пороге лавки, снова не оборачиваясь, судья опять обратился к Нине, так и замершей около стенда с газетами:
– Мисс, поезд уходит через минуту. Или вы передумали?
Он обернулся, и Нина заметила на его губах странную ухмылку.
Положив газету на место, Нина быстро проследовала за судьей, который, как оказалось, несмотря на свой возраст, обладал быстрым шагом (а также железными нервами и тяжелой рукой), на шестую платформу.
Состав, походивший на тот, в котором ученики Хогвартса ежегодно с платформы 9¾ отправлялись навстречу новым колдовским знаниям и очередным захватывающим приключениям, уже был окутан клубами дыма.
Раздался резкий свисток проводника, и Нина заметила, как судья, вполне по-молодецки вскочив на подножку, оказался в вагоне первого класса.
Она сама, понимая, что поезд вот-вот тронется, унося к острову «негритят», а также их убийцу, а ее саму оставив на платформе Паддингтонского вокзала, вцепилась в поручень первого попавшегося вагона, и проводник помог ей забраться в уже пришедший в движение состав.
– Мисс, в следующий раз прошу вас так не делать. Это только в приключенческих фильмах героини могут лихо садиться в уходящий с платформы поезд. В этот раз я, так и быть, закрою на это глаза. Вы меня поняли, мисс?
Заверив проводника, хоть и журившего нарушительницу порядка, но явно не собиравшегося ни ссаживать ее, ни штрафовать, что она поняла и больше так не будет, Нина протянула ему свой билет, который тот возжелал увидеть.
Ну да, поняла, это так, и уж точно больше не будет, потому что вряд ли ей придется снова сесть в скорый на Плимут, который уносил ее, все разгоняясь, в сторону побережья Девона.
– Мисс, у вас место в третьем классе, а это – второй. Разрешите, я вас провожу!
И, отконвоировав ее в общий вагон с жесткими и неудобными деревянными сиденьями, прямо как в старых советских электричках, проводник с неизменной британской вежливостью пожелал ей доброго пути и удалился.
Вежливость вежливостью, но всяк знай свое место: кто, как судья-убийца, в первом классе, а такие, как она, в третьем: сословно-финансовых различий в Британской империи никто еще не отменял.
Ощутив внезапно накатившую на нее от переживаний последних минут усталость, Нина опустилась на свободное место. И вдруг заметила, что напротив нее восседает с абсолютно прямой спиной, словно аршин проглотив, облаченная во все черное чопорная, совсем не старая, но блеклая и малопривлекательная особа, одетая немодно и бедновато: в уродливой, в стиле старухи Шапокляк шляпке, с тусклой камеей, приколотой к тугому воротнику, и с резко посверкивающим на горбатом носу пенсне.
А в жилистой руке, сжимавшей небольшую сумочку, стоявшую у нее на острых коленях, попутчица держала бледно-синий листок, на котором было что-то напечатано: что, Нина прочесть не могла, но бумага была знакомого оттенка – у нее самой в сумочке покоилось точно такое же приглашение.
Приглашение на смерть на острове у побережья Девона.
Сердце у Нины забилось сильнее – ну да, это же и есть старая дева Эмили Брент, одна из «негритят»!
Та самая, которую судья убил, впрыснув ей в шею из шприца, наверняка покоившегося в бездонных глубинах его саквояжа, цианид, а затем,
