Остров вчерашнего дня - Антон Валерьевич Леонтьев
А затем, в «Анне Карениной», она сумела-таки спасти главную героиню от смерти под колесами поезда, а также от любовного адюльтера с Вронским, а помимо этого вывела на чистую воду целую отлично законспирированную банду великосветских убийц.
За прошедшие с тех пор несколько лет она побывала в разных местах и много чего изменила: нет, не в книгах, сюжет которых всегда остается незыблемым, подчиняясь только воле автора – что на бумаге, что в цифровом варианте в Интернете, а в отпочковавшихся от произведений параллельных литературных вселенных, не менее реальных, чем тот мир, в котором жила сама Нина.
Кто знает, может, и она сама – тоже героиня чьего-то романа?
Если это и было так, что ничего против этого Нина не имела, а доступ к порталу в литературные миры стал ее жизнью – подлинной и изменению не подлежащей.
А потом была «Лолита» Набокова, которая не только не умерла юной, успев пережить годы сексуального рабства у своего жуткого отчима, а затем у шайки извращенцев, но и вообще избежала участи стать чьей-то жертвой, вместо этого наслаждаясь счастливым детством обычной резвой девчушки[2].
Ну а затем последовало путешествие в другой роман Кристи, «Убийство Роджера Экройда», и все для того, чтобы установить, что и там все было далеко не так. И что он крайне странным образом связан с «Собакой Баскервилей» Конан Дойла.
Крайне хитроумного и насквозь порочного злодея, наследившего и тут, и там и обладавшего способностью путешествовать, как и она сама, по литературным мирам, являясь при этом, однако, персонажем романа, Нина в итоге разоблачила, но какой ценой!
Пришлось совершить путешествие в «Десять негритят».
Делая вид, что она сосредоточенно изучает путеводители Кука, примыкавшие к стенду с произведениями королевы детектива, Нина бочком приблизилась к старому судье Уоргрейву, который пролистывал подсовываемые ему продавцом романы в мягкой обложке.
– Сэр, разрешите предложить вашему вниманию вышедший в прошлом месяце роман миссис Ариадны Оливер «Убийство в Ассирии». Я просто всю ночь читал, не в состоянии отложить.
Ну да, не Агаты Кристи, а Ариадны Оливер – Нина это уже знала. Это был сатирический образ великой детективщицы, выведенной Кристи в ряде романов, и шарж на саму себя. Нина помнила: в мире романа Достоевского никто не знал самого Федора Михайловича, что неудивительно.
А в романах Агаты Кристи ее произведения, выходит, сочинила та, кого писательница и изобрела – ее «второе я»: взбалмошная Ариадна Оливер!
Никакого романа с названием «Убийство в Ассирии» Кристи, конечно же, не писала, из-под ее пера вышло хрестоматийное «Убийство в Месопотамии», и вот Ариадна Оливер создала это произведение и, судя по обилию ее романов, была здесь королевой детектива.
И в этой вселенной Ариадна Оливер ну никак не могла написать «Десять негритят», зато, вероятно, создала иной роман, по своему драматизму и гениальности тому не уступающий, но в мире Нины никому не известный.
Вот только какой? Жаль, что узнать этого Нина еще не могла: в ее мире Агата Кристи написала свой шедевр в 1939 году, и если дата создания этого произведения здесь не изменилась, то предстояло ждать еще целых три года, потому что на дворе стоял август 36-го.
О том, что была суббота, восьмое августа, свидетельствовали свежие газеты, заголовки которых гласили у серьезных изданий: «Олимпийские игры в Берлине продолжатся. Весь мир в потрясении от Джесси Оуэнса, выигравшего стометровку». Или: «Власть после переворота в Греции перешла к военным». А также: «Вести с поля битвы в Испании: кардинал провозгласил крестовый поход против коммунизма». Ну и, конечно, у бульварной прессы: «Король, по слухам, сделал предложение миссис Симпсон».
Нина, к путешествию в тридцатые тщательно готовившаяся, знала, что все эти события и в самом деле произошли в августе 36 года.
И даже король был все тот же, дядя Елизаветы Вечной из ее мира, тот самый Эдуард, который ради брака с разведенной американкой отрекся в декабре того же года от престола, тем самым открыв к нему путь девочке-принцессе, которую Нина всю свою жизнь знала пожилой, очень пожилой и крайне пожилой дамой с седыми волосами и в нарядах пастельных тонов.
Но имелись отличия. Так, «Бизи Би», специализировавшаяся на сплетнях из мира знаменитых и богатых, ставила своих читателей в известность: «Голливудская дива Габриэлла Тёрл тайно сочеталась браком в Каннах с американским миллионером Элмером Робсоном III».
А еще: «Пилот Майкл Сетон готовится к перелету через Тихий океан». И – «Новая информация о сэре Мэтью Сетоне, его дяде и самом богатом человеке Британии и орнитологе-любителе: диагноз рака вскрытие не подтвердило. Его самоубийство морфином в конце июля после того, как он впервые за двадцать три года покинул свое поместье в Шотландии и отправился наблюдать за птицами: фатальная ошибка врача, фантазии богатого чудака или фамильное проклятие? Все подробности только у нас!»
Чувствуя дрожь в пальцах, Нина взяла это издание, приятно пахнущее свежей типографской краской. Имена дяди и племянника Сетонов о чем-то ей говорили, но она сконцентрировалась на фото голливудской звезды.
Она была рада за незнакомую, судя по черно-белому фото, более чем прелестную кинематографическую диву, которая, однако, существовала только тут – и в мире романа Кристи была, по слухам, одной из предыдущих владелиц Негритянского острова, который, выходит, купила у своего нынешнего мужа, американского миллионера; того самого острова, который в здешней литературной действительности приобрел неторопливо рассматривавший творения альтернативной королевы детектива (и сам являвшийся таковым) старый судья Уоргрейв, судя по всему, ничуть не торопясь на скорый в Плимут, отправлявшийся через четыре, нет, уже три минуты.
Тот самый судья Уоргрейв, ничуть не похожий на актера Владимира Зельдина: с неприятным вытянутым лошадиным лицом, острыми, как лезвия, тонкими бескровными губами, ухоженной седой эспаньолкой и пронзительными, близко посаженными, темными глазами.
Глазами убийцы?
Если не убийцы в настоящем, так в будущем.
Или нет?
Вот чтобы это разузнать, Нина и прибыла сюда через свою дверь литературного портала.
– Это я уже читал, – заявил скрипучим, далеко не самым приятным голосом судья, – автор не имеет ни малейшего представления о реалиях наших протекторатов на Востоке!
А этот крайне неприятный субъект, выходит, имел?
Крайне неприятный и явно не торопившийся на скорый в Плимут.
Краем глаза заметив Нину и с некоторым пренебрежением оценив ее скромный костюм, сделав вывод, что клиентка далеко не самая важная птица, в отличие от этого импозантного джентльмена, продавец обратился к девушке:
– Мисс, если вы хотите читать «Бизи Би», то прошу вас купить ее!
Нина, смутившись, поняла, что он принял ее
