Ольга Лаврова - Из жизни фруктов
-- Привыкла, Пал Палыч, девятый год ворочаю. Ну, конечно, забот в моем хозяйстве хватает: материальные ценности на руках, техника, люди...
-- Включая медиков и кибернетиков.
Чугунникова добродушно отмахивается.
-- С ними-то просто... Да, так о пропавших вагонах. Я, честно говоря, не вникала в подробности. В объеме нашего оборота, Пал Палыч, три вагона -мелочевка.
-- Да ведь апрельские помидоры, Антонина Михайловна. Не августовские!
-- Все равно укладывается в нормы естественной убыли.
-- Допустим, даже так. Но нормы-то на фрукты-овощи. А сами товарные вагоны естественной убыли не подвержены, верно?
-- Вагоны? -- весело принимает слова Знаменского Чугунникова. -- Верно, верно!
Из переговорного устройства у нее на столе раздается легкое шипение, а затем мягко-вежливый голос хорошо отдрессированной секретарши:
-- Антонина Михайловна, Рудакова пришла.
-- Пусть ждет. А ты, Зоенька, попробуй мне Матвей Петрови-ча поймать.
-- Хорошо, Антонина Михайловна, сейчас, -- откликается вышколенный голос.
-- Ищите, Пал Палыч, ищите. Мне от этих вагонов проку чуть.
-- Почему же?
-- Да ведь давно сгнило.
-- Антонина Михайловна, соединяю с Матвей Петровичем, -- доносится из переговорника.
-- Извините, зампред исполкома по жилью. -- Чугунникова берет трубку. -- Здравствуй, я по твою душу. Вы что же со мной делаете? Я людям твердо обещала... Не хочу понимать и не буду. От меня исполком хоть раз слыхал "нельзя" или "не буду"? Нет и нет, не отступлюсь. Ну то-то... Как дома? У Людочки спала температура? -- Чугунникова чуть косится на Знаменского -оценил ли, что она запанибрата с начальством. -- Моя принцес-са? Отгрипповала. Ну, до четверга... Где ужом, где ежом, а где и волчицей, -улыбается она Знаменскому, положив трубку. -- Хотели три квартиры срезать, а у меня сплошь молодожены... Да, ну так что ж, приступайте, Пал Палыч. Люди у меня в основном толковые. Если нет больше вопросов... -- Чугунникова вроде бы вскользь, но заметно бросает взгляд на часы.
-- Пока все.
-- Тогда пожелаю вам. Что будет полезное мне как руководите-лю базы, сообщите. Критику люблю.
-- Очень ценное свойство, -- смеется Знаменский. -- Боюсь, оно вам понадобится.
* * *
В квартире Кибрит звонит телефон. Вытирая руки, она берет трубку.
-- Да?
-- Зинаида, я, -- слышится голос Томина.
-- Здравствуй, Шурик.
-- Слушай, меня кто-то упорно пасет.
-- Что? -- не расслышала Кибрит.
-- Меня кто-то пасет.
-- Да брось!
-- Серьезно. Можешь на четверть часа выйти из дома? Я тут неподалеку.
-- Ну... ладно, выйду.
-- Сверни на проспект, остановись у третьего фонаря и посмот-ри хорошенько -- я буду переходить улицу. Поняла?
-- Да поняла, поняла.
-- Потом возвращайся домой, -- в трубке раздаются короткие гудки.
Недоуменно пожав плечами, Кибрит снимает передник.
Она останавливается около фонарного столба, смотрит на часы, ждет, глядя на противоположную сторону проспекта. Вскоре Томин выскакивает из толпы и нахально пересекает проезжую часть в неположенном месте. Отставая от него шагов на пятнад-цать, с тротуара сходит молодой парень, секунду-другую колеблет-ся и двигается следом, увертываясь от гудящих машин.
Томин, не оглядываясь, минует Кибрит. Она тоже не глядит на него -рассматривает преследователя. Томин скрывается за уг-лом, за ним, как привязанный, исчезает парень.
Снова надев передник и занявшись хозяйством, Кибрит ожида-ет Томина. Стукнула дверь лифта на этаже. Звонок. Это он.
-- Ну, видела?
-- Если б своими глазами не видела, не поверила бы.
-- Второй день спина чешется: чувствую хвост. Рассмотрела?
-- Обыкновенный парень в нейлоновой курточке и джинсах. Среднего роста, довольно тощий. Лицо скуластое, обветренное, руки рабочие.
-- С утра был длинный тип с прыщом на носу.
-- Кто же такие? -- начинает беспокоиться Кибрит.
-- Ума не приложу. Извини, что я тебя вытащил...
-- Нашел о чем! Ты ведешь что-нибудь серьезное?
-- Мои клиенты хвостами не ходят. Либо удирают, либо нож в бок. А тут... чертовщина какая-то!
* * *
По территории базы Знаменского ведет ветхий, но озорной старичок, здешний "абориген" Демидыч, состоящий в некой неопределенной должности -для общих услуг. Он припадает на ногу, и Знаменский, подлаживаясь к нему, вынужден умерять шаг.
-- Во-он, четвертый цех, вишь?
-- Вижу. Теперь-то уж один дойду, возвращайтесь.
-- Нет уж, до места тебя сопровожу, раз мам-Тоня велела.
-- Чугунникова?
-- А кто ж. У нас ее все так: заботливая. За глаза, конечно. Меня вот давно пора на пенсию турнуть, как тебе кажется?
-- Да пора бы отдыхать.
-- А мне неохота. Я отдыхом не интересуюсь. Спасибо мам-Тоня держит.
Их обгоняет мужчина, бросает на ходу:
-- Привет, Демидыч!
-- День добрый, Ванюша, -- ласково отзывается тот и, обождав, пока фигура немного отдалится, трогает Знаменского за рукав.
-- Второй кладовщик, Малахов Ваня. На пересменку пошел... А Васькин -начальником цеха. Вон, руководить выскочил, вишь? Это, я тебе скажу, такой мужик... такой, знаешь... -- не находит слова Демидыч.
-- Какой же? -- улыбается Знаменский.
-- Да вот такой. Сам гляди.
Они молча делают еще несколько шагов. У цеха идет погрузка овощей на машины. Васькин, белобрысый, круглолицый здоро-вяк, принимает у шоферов наряды, расписывается в накладных, горласто командует -- все сразу.
-- Щас обрадую, -- подмигивает Знаменскому Демидыч и кри-чит неожиданно звонко: -- Тарасыч! Следователя к тебе веду!
Среди грузчиков распоряжается тот человек, который старал-ся не попасть на глаза Знаменскому некоторое время назад. Увидя Пал Палыча снова, он, беззвучно выругавшись, скрывается за машиной.
Работа затормаживается, люди оборачиваются посмотреть -- кто на следователя, кто на Васькина. Тот остается равнодушным.
-- Ну и веди, чего орать-то? Шевелись, ребята, шевелись!
-- Мам-Тоня прислала, -- докладывает Демидыч, подходя.
-- Васькин, -- протягивает тот руку.
-- Знаменский.
-- Разговор большой?
-- Чуть короче среднего.
Васькин машет шоферу, собирающемуся отъезжать.
-- Старика захвати! Валяй, Демидыч, за пивом, мочи нет, -- и сует деньги.
Демидыча подсаживают в кабину. Он беспокоится, усаживаясь:
-- А если пива нет?
-- Что-ничто бери!
Машина с Демидычем отъезжает, и Васькин окликает Малахо-ва:
-- Ваня, принимай вахту... Пойдемте.
Оставшийся командовать Малахов суетится больше Васькина, покрикивает на рабочих, но те чувствуют себя вольготно; закуривают, переговариваются. Выходит из укрытия скрывающийся, смотрит вслед Знаменскому.
-- За какие грехи Васькина тягают? -- спрашивает он.
-- За чужие, -- убежденно произносит Малахов.
-- Откуда свои, -- хмыкает кто-то.
-- Дурак! Всех-то по себе не суди! -- обижается за Васькина Малахов.
Между тем в конторке -- небольшой, но уютной и комфорта-бельной -- идет беседа.
-- Совхоз овощи вам отправил, -- говорит Знаменский. -- Это по документам бесспорно. Но база платить отказывается, ссыла-ясь, что груз не прибыл.
-- За что ж платить -- за пустое место? -- невозмутим Васькин.
-- По словам железнодорожников, вагоны были доставлены по назначению.
-- Вечные штучки. Зачалили неизвестно куда, а на нас спихива-ют. Вы с ними вплотную сталкивались, с железными дорогами? То есть в поезде, конечно, ездили. А по делу?
-- Довольно давно.
-- Не знаю, как было давно, а в наши дни -- Содом и Гоморра. Не то удивительно, что грузы пропадают, -- постепенно перехо-дит на ораторский тон Васькин. -- Удивительно, что вообще куда-то что-то доходит!
-- Я занимаюсь только судьбой конкретных вагонов с помидо-рами.
-- Вы так вопрос не сужайте, это неправильно! В частном случае -- как в капле воды.
-- На базах тоже неразбериха...
Васькин перебивает, начиная горячиться:
-- Нет сравнения, могу со всей ответственностью. Я вот беру, -раскрывает он толстую "амбарную" книгу, -- и могу сию минуту сказать, сколько у меня огурцов или чего. А на большом узле стоят вагоны тысячами, прибывают, убывают, думаете, их кто-нибудь строго учитывает?
-- Думаю, все-таки учитывают.
-- А вы попробуйте начальника узла спросить, сколько на данный момент каких вагонов. Не ответит он, голову кладу! Теперь дальше: уходит состав. Кто на выезде пальцем считает: пятьдесят один, пятьдесят два, пятьдесят три? Никто. Значит, возможен вариант: сцепщику бутылку, машинисту другую -отцепите мне, братцы, в Люберцах вон тот вагончик, что-то он мне нравится.
-- По-вашему, вагоны отцепили по дороге?
-- Может, и отцепили. А может, сцепщик где номерами ошиб-ся. -- Они девятизначные!
-- У контейнеров, товарищ Васькин, у вагонов семизначные.
-- Тоже не сахар. Особенно в потемках. Ошибаются сцепщики почем зря! И диспетчера ошибаются. Последнее время автомати-ка на узлах -- нажимаешь кнопки, вагоны катятся сами с разных путей. А диспетчер, допустим, уставши. Ткнул не ту кнопку и вбил в состав вагон, которому надо в обратную сторону! Станет он вам маневровые паровозы вызывать -- вагоны растаскивать и соби-рать заново? Ждите, как же! Матюгнется и отправит тот вагон-чик заместо Одессы в Мурманск.
