Лин Гамильтон - Мальтийская богиня
Сара выкупила у меня торговлю антиквариатом, но попросила войти в долю, когда поняла, что не приемлет необходимые для бизнеса поездки, на которые уходила масса времени и денег. Она терпеть не могла торговаться с поставщиками, ненавидела проигрышные, а иной раз просто грабительские сделки по импорту и экспорту с чиновниками разных стран. К тому же не могла она заглушить в дальних странствиях тоску по дому и чувство одиночества.
Я же, в свою очередь, просто обожала всю эту круговерть. Именно это и подтолкнуло меня начать свой бизнес. Но чувство вины за то, что я всю жизнь колешу по миру, а она присматривает за магазином, преследовало меня.
— О! Для меня в сто раз экзотичнее научиться общаться с подростками, что я и хочу сделать в ближайшее время, — отшутилась Сара. У нее недавно появился новый красавчик средних лет с нагрузкой — двумя сыновьями-подростками. — В конце концов, надо кому-то присматривать за торговлей в твое отсутствие, а Алекса мы попросим взять на себя переговоры с нашими грузчиками. На этом поприще он творит чудеса.
Надо признать, что такой поворот событий несказанно обрадовал меня. Мой новый приятель Лукас Мей, мексиканский археолог, согласился возглавить раскопки в Белизе. В течение нескольких недель он пребывал в изоляции от внешнего мира — даже сотовая связь была бессильна, — и мы отложили нашу совместную жизнь до лучших дней.
В отличие от Галеа, Лукас не кичился своими регалиями, будучи светилом в археологии, и не разыгрывал из себя плейбоя, хотя его внешние данные и на йоту не уступали обаянию Галеа. Страстный поборник традиций коренного населения Мексики, он держался спокойно и с достоинством, чем и вызывал у всех глубокое уважение. Поскольку мы оба начали тяготиться нашим продолжительным романом, я решила, что разлука поможет нам разобраться в наших чувствах. Его археологические изыскания и мои несколько дней на Мальте вдали от тревог и повседневности помогли бы навести на резкость некоторые моменты в наших отношениях.
Я вызвала нашего постоянного перевозчика, Дейва Томсона, и изложила ему суть дела, чем привела парня в сильное смятение.
— Оплата по соглашению, Дейв, — объяснила я. — Ты же знаешь, какой Галеа. Просто скажи мне, как ты планируешь это сделать. Я сделаю обмер всего перевозимого имущества завтра утром и специально промаркирую для тебя.
— Это что-то новенькое. Не могу похвастаться, что когда-либо отправлял груз на Мальту, — признался Дейв. — Как ты думаешь, соколы там еще водятся? — неуклюже пошутил он. — Но надо проверить схемы движения и цены. Между прочим, мой любимый старый фильм — «Мальтийский сокол». Хэмфри Богарт там просто великолепен. Во всяком случае, я сделаю несколько звонков, выберу лучший маршрут и способ доставки. Это, видимо, дорого обойдется, не меньше трех тысяч. Но раз этому парню деньги девать некуда… так тому и быть.
После обсуждения страховки, таможенных формальностей и тому подобных нюансов Дейв отчалил, и я расслабилась на время, осознавая, что если все это в пределах осуществимого, то только он способен со всем этим справиться. С самого начала нашего сотрудничества этот человек не единожды творил чудеса.
Как-то раз он нашел затерявшуюся мебель из Сингапура и доставил ее в Торонто на престижное дизайн-шоу буквально за несколько часов до открытия. В то время я работала поставщиком у молодого, но подающего надежды дизайнера, который попросил декорировать помещение выставочного зала для благотворительных целей. Это событие предопределило его восхождение на Олимп карьеры и начало моего антикварного бизнеса. Художника звали Клайв Свейн. После этого шоу он стал моим первым наемным работником, а впоследствии мужем. И поскольку то шоу полностью легло на плечи Дейва и он блестяще справился с заданием, с тех пор я сознательно выбирала услуги перевозчика Дейва Томсона.
Едва я вышла из офиса, как Алекс уже принялся задвигать в подсобку последние приобретения Галеа, а на их место выставлять образцы из наших запасников. Затем мы все вместе осмотрели торговые залы магазина, которые теперь представляли жалкое зрелище. Галеа, без сомнения, основательно прошелся по нашим запасам.
— Я, пожалуй, напомню Дейву о той партии, которую Лукас выслал нам из Мексики до поездки в Белиз, — предложил свои услуги Алекс.
Лукас был не только моим любовником, но и агентом нашей фирмы «Гринхальг и Макклинток» в Мексике.
— Мы заполним некоторые пустоты мексиканской керамикой и кожаными стульями из последних поступлений, — подытожил Алекс.
* * *На следующее утро я подрулила к резиденции Галеа. Она располагалась в той части города, которую некогда считали элитной. Но ныне старые более изысканные по архитектуре дома смешались, что называется, с бетонными монстрами, чье архитектурное вероломство вытеснило эстетику и хороший вкус.
При таком соседстве дом Галеа стал для меня приятной неожиданностью. В нем царил дух старого Торонто, в котором больше ощущалось присутствие Мэрилин, урожденной Маклин, чем присутствие знаменитого современного архитектора. Фасад здания был выполнен в георгианском стиле и подкупал простотой и отсутствием архитектурных излишеств. Незатейливая подъездная дорожка, вымощенная брусчаткой, вела сквозь железные ворота к европейскому дворику, где я и притормозила перед широкой добротной дверью, увитой плющом.
Дверь открыла приятной наружности молодая женщина в серой униформе. Не успели мы обменяться и парой слов, как мне навстречу вышла сама Мэрилин Галеа, одетая примерно в то же самое, что и вчера, только песочного цвета.
* * *Я шагнула в элегантный восьмиугольный холл, выложенный кремовым мрамором. Пышный букет лилий в хрустальной вазе на столе в середине холла гармонировал с окружающим интерьером по всем законам эстетики. Коридор с несколькими произведениями современной живописи, органично соединявшийся с тыльной частью дома, больше походил на картинную галерею. Падающий сверху свет выгодно высвечивал несколько полотен современных художников, на двух из которых стояла подпись самого Галеа. Галерею сменил открытый просторный внутренний двор, явившийся для меня просто откровением.
У меня вырвался возглас удивления, о котором я немедленно пожалела, поскольку подобное нечленораздельное выражение эмоций абсолютно не вязалось с тем внешним лоском, который я обычно наводила на себя перед визитом к клиенту номер один.
Надо сказать, что увиденное дальше поразило меня еще больше.
Все дома на этой стороне улицы стояли в одной из живописных ложбин, которые пересекают весь Торонто, но владельцы близлежащих домов не использовали природный ландшафт настолько функционально, как чета Галеа. Внутреннюю часть дома застеклили в два, а может быть, в два с половиной этажа. Казалось, дом выплывает из углубления без видимых средств поддержки. На самом его верху сквозь деревья я увидела осветительный маяк в форме всевидящего ока, которое, будучи подвижным, устремлялось ввысь к небоскребам, что в деловой части города.
Не могу сказать точно, сколько я простояла там в экзальтации от удивительного зрелища. Когда же я оглянулась, то увидела наблюдающего за мной Галеа, в глазах которого вспыхивали искорки удовольствия.
— Ну как, нравится? — поинтересовался он.
— Великолепно! — не смогла я скрыть своего восторга.
— Вам надо посмотреть на это чудо вечером, — сказал он. — С этого места, где мы стоим, видны все лампочки на потолке гостиной, а их триста шестьдесят. Они загораются, как маленькие звезды, и, отражаясь в стекле, заливают светом все вокруг, как мачты городского освещения. — Казалось, Галеа испытывал ребячье удовольствие от собственной работы, которая, в свою очередь, вызывала у меня неподдельное восхищение. — Пойдемте, рассмотрим получше.
Мы спустились по ступеням в гостиную к элегантной софе белого цвета с двумя креслами, обитыми кремовой барселонской кожей. С одной стороны комнаты к потолку устремлялся мрамор камина, а с другой — взору открывалась внутренняя сторона стены старого дома с кирпичной кладкой, побеленной, чтобы гармонировать с новым окружением из стекла и стали. Большая часть обстановки была светлых оттенков. И вообще, несмотря на размеры гостиной, возникало ощущение спокойствия и умиротворенности.
— Может быть, вас провести по дому, прежде чем мы приступим к работе? — спросил Галеа.
— С удовольствием, — ответила я.
С эстетической точки зрения все остальное было выполнено также безупречно. Основные жилые площади радовали глаз палитрой медового, кремового и бледно-бежевого оттенков. Деревянные полы цвета пожухлой соломы в некоторых местах были застелены старинными коврами золотистых тонов.
Столовая повторяла рельеф ложбины. Черный полированный стол держался особняком от цветовой гаммы остального дома, отражая мириады огней грандиозной хрустальной люстры, сделанной по дизайну Галеа. Пойманный в ловушку из стеклянных подвесок свет разлетался на стены, стол и потолок яркой лучистой россыпью.
