Линкольн Чайлд - Две могилы
Д’Агоста забрал у него блокнот:
— Я найду этот автомобиль.
— Объявите Хелен в розыск. Это будет трудно сделать, по официальным данным она умерла, но придумайте что-нибудь. Я пришлю вам ее фотографию пятнадцатилетней давности. Воспользуйтесь программой судебной экспертизы, чтобы состарить ее.
— Что-нибудь еще?
Пендергаст резко мотнул головой:
— Просто найдите это такси.
Он, прихрамывая, вышел из палаты и заковылял по вестибюлю, с каждым шагом двигаясь все быстрее.
+ Двадцать два часа
Д’Агоста вел свой автомобиль на запад от Ньюарка с таким ощущением, будто вернулся в то время, когда работал простым полицейским в сорок первом округе Южного Бронкса. Обшарпанные здания, закрытые ставнями витрины магазинов, замусоренные улицы — все напоминало о тех несчастливых днях. По мере движения вид за лобовым стеклом становился все более мрачным. Вскоре д’Агоста очутился в эпицентре этой разрухи: здесь, в недрах самого густозаселенного мегаполиса Америки, целые кварталы оказались заброшенными, от домов остались только обгоревшие каркасы или груды обломков. Он остановился за поворотом и вышел из машины, поправил кобуру с пистолетом так, чтобы в случае необходимости легко до нее дотянуться. И вдруг увидел среди всеобщего разорения единственное уцелевшее здание, словно одинокий цветок, выросший на автостоянке: занавешенные шторами окна, герань на подоконнике и ярко раскрашенные ставни. Крохотный оазис надежды в самом сердце городской пустыни. Д’Агоста глубоко вздохнул. Южный Бронкс вернулся; этот район был в точности таким же, как прежде.
Он сошел с тротуара и пересек дорогу, пиная на ходу обломки кирпичей. Пендергаст опередил его; агент стоял в дальнем конце парковки, возле изуродованных останков такси, и беседовал с патрульным полицейским и бригадой экспертов-криминалистов. Роскошный «роллс-ройс» Пендергаста, казавшийся неуместным на этих убогих улицах, стоял неподалеку.
Пендергаст сдержанно кивнул д’Агосте. Помимо неестественной бледности, агент выглядел теперь намного старше своих лет. Неяркое вечернее солнце освещало его безукоризненно чистый дорогой костюм и накрахмаленную белую сорочку. Неудобную алюминиевую трость он сменил на другую, из черного дерева с серебряной рукоятью.
— Я нашел его сорок пять минут назад, — объяснял полицейский Пендергасту. — Гнался за группой подростков, срезавших медный провод. — Он неодобрительно покачал головой. — И тут увидел это такси. Проверил, не находится ли оно в розыске, а потом позвонил вам.
Д’Агоста осмотрел автомобиль. От него осталась одна оболочка. Капот был сорван, двигатель разобран на запчасти, сиденья сняты, приборная панель оплавлена, руль расколот надвое.
Старший криминалист подошел с другой стороны машины.
— Даже если бы эти вандалы до него не добрались, все равно ничего не удалось бы узнать, — сказал он, снимая латексные перчатки. — Документов нет, салон вычищен пылесосом, отпечатки пальцев стерты. Они использовали какой-то очень сильный реактив. А о том, с чем он не справился, позаботился огонь.
— Номер? — спросил д’Агоста.
— Да, мы определили его. Машина числится в угоне. Вряд ли от нее будет много пользы. — Мужчина немного помолчал. — Мы отбуксируем ее в гараж для более тщательной экспертизы, но, похоже, здесь работали профессионалы. Организованная преступность.
Пендергаст выслушал его молча. Хотя агент казался абсолютно спокойным, д’Агоста ощутил исходящую от него отчаянную, бешеную энергию. Пендергаст вытащил из кармана пальто перчатки, натянул их и подошел к машине. Присел над ней, на мгновение вздрогнув от боли, провел пальцами по оплавленному металлу, еще раз и еще, внимательно оглядывая поверхность. Вслед за коллегами тщательно осмотрел двигательный отсек, салон спереди и сзади, багажник. Заходя на третий круг, он вынул из кармана несколько пластиковых пакетиков для образцов и скальпель. Опустился на колени возле переднего крыла, с напряженным от усилия лицом соскоблил скальпелем кусочки засохшей грязи, собрал их в пакетик и положил себе в карман. После чего в третий раз обошел машину, еще медленней, чем прежде. Остановился возле правого заднего колеса, снова встал на колени, извлек из покрышки несколько мелких камешков и сложил их в другой пакетик, который также спрятал в карман.
— Эти… э-э… образцы, — начал полицейский.
Пендергаст поднялся на ноги и молча повернулся к нему.
Под его пристальным взглядом полицейский попятился и пробормотал:
— Хорошо, держите нас в курсе.
Агент ФБР снова посмотрел на него, затем на каждого из криминалистов и наконец на д’Агосту. В его глазах читался невысказанный упрек, словно все они совершили какое-то преступление. Потом он повернулся и направился к «роллс-ройсу», прихрамывая и опираясь на трость.
Д’Агоста пошел вслед за ним:
— Что вы собираетесь делать дальше?
Пендергаст продолжал идти вперед:
— Искать Хелен.
— Будете… работать легально? — спросил д’Агоста.
— Вас не должен интересовать мой статус.
Лейтенанта ошеломил его холодный тон.
— Вы можете продолжать официальное расследование. Узнаете что-нибудь интересное — сообщите мне. Но помните: это моя война, а не ваша.
Д’Агоста остановился.
Пендергаст обернулся, положил руку ему на плечо и сказал уже мягче:
— Ваше место здесь, Винсент. Я сам должен сделать то, что задумал. Один.
Лейтенант кивнул. Пендергаст открыл дверцу автомобиля, одновременно поднося к уху телефон. Перед тем как дверца захлопнулась, д’Агоста успел расслышать его слова:
— Ну как, Мим? Раскопали хоть что-нибудь?
+ Двадцать шесть часов
Хорас Аллертон готовился к своему любимому занятию — вечернему расслаблению с чашечкой кофе и хорошим научным журналом, — когда в дверь уютного бунгало в Лоренсвилле постучали.
Он поставил чашку на стол и раздраженно взглянул на часы. Четверть девятого, слишком поздно для дружеского визита. Аллертон взял журнал «Современная стратиграфия» и с удовлетворенным вздохом раскрыл его.
Стук повторился, еще более настойчиво.
Аллертон посмотрел на дверь. Возможно, это кто-нибудь из тех парней, что ходят от дома к дому, предлагая подписаться на брошюры Свидетелей Иеговы. Если не обращать на них внимания, они скоро уйдут.
Он только что приступил к первой статье журнала — «Механический стратиграфический анализ осадочных пород», действительно многообещающему вечернему чтению, — когда мельком взглянул вверх и перепугался до смерти. Человек в изящном черном костюме, с таким же белым лицом, как у графа Дракулы, стоял посреди его гостиной.
— Какого черта? — воскликнул Аллертон, вскочив на ноги.
— Специальный агент Пендергаст. ФБР.
Перед его лицом неожиданно возникли жетон и удостоверение сотрудника Федерального бюро.
— Как вы вошли? Что вам от меня надо?
— Хорас Аллертон, доктор геологии? — уточнил агент холодным тоном, в котором угадывалась угроза.
Аллертон кивнул, проглотив подступивший к горлу комок.
Пендергаст молча подошел к стулу, и хозяин обратил внимание на его хромоту и трость с серебряной рукоятью. Геолог слегка расслабился в своем кресле с подголовником.
— Что все это значит?
— Доктор Аллертон, — начал агент ФБР, присаживаясь. — Я пришел к вам за помощью. Вы известный эксперт по анализу состава грунта. Особенно заслуживают внимания ваши работы по ледниковым отложениям.
— И?
Агент достал из кармана два запечатанных пластиковых пакетика и положил их на стол отдельно друг от друга.
Поколебавшись, Аллертон все же наклонился вперед, чтобы рассмотреть их. Один оказался заполнен образцами слюдистой глины, смешанной с землей, другой — крошечными кусками порфиритового гранита.
— Мне необходимы две вещи. Во-первых, карта распространения того типа глины, что находится в первом пакете.
Аллертон едва заметно кивнул.
— Во-вторых, камни из второго пакета — они ведь прошли через камнедробилку, не так ли?
Геолог открыл пакетик и высыпал камни на ладонь. У них были острые, грубые кромки, не сглаженные временем или ледниками.
— Да, именно так.
— Я хочу узнать, откуда они.
Аллертон перевел взгляд с пакетика на пакетик:
— Но зачем вы пробрались в мой дом? Нужно было просто договориться о встрече в моем кабинете в Принстоне[5]..
Легкая дрожь пробежала по бледному, словно выточенному из мрамора, лицу агента.
— Я бы не стал вас беспокоить в столь поздний час из праздного любопытства, доктор. От вас сейчас зависит жизнь женщины.
Аллертон положил пакетики рядом с кофейной чашкой:
