Дамский справочник пакостей - Мэнди Коллинз
Для человека, пишущего биографию боксера, выросшего в лондонских клубах кулачных боев, насмешливо подумал Эвершем, Вэл совершенно слеп и не видит степени своего невежества. Интересно, задался он вопросом, почему леди Кэтрин не заставила его увидеть собственную наивность, но опять же, в ее обязанности не входило открывать своим друзьям глаза на то, чего они в упор не замечали.
Мысль о Кэтрин напомнила Эвершему о его предыдущей встрече с мисс Хардкасл, и, решив, что он выведал у Вэла все, что смог, он сказал:
– Я только что оставил леди Кэтрин наверху с мисс Каролиной Хардкасл. Довольно необычная юная леди.
При упоминании мисс Хардкасл лицо лорда Валентина мгновенно помрачнело.
– Если бы я не знал, что ее присутствие успокоит Кейт, – как бы она ни настаивала на том, что, обнаружив тело Джонса, она ничуть не испугалась, но я знаю, это ее встревожило, – я бы запер ворота поместья и выгнал ее.
Эвершем удивленно посмотрел на него.
– Она не так уж и несносна. Возможно, слегка эксцентрична, но…
Прервав его, Вэл язвительно заявил:
– Королева слегка эксцентрична. Мисс Хардкасл – это ожившая чертова иллюстрация из «Панча». Пожалуй, она самая несносная особа из всех, с кем я когда-либо имел несчастье пересекаться в жизни. Даже ее чертов кот, который, между прочим, меня терпеть не может, и то лучше разбирается в людях, чем мисс Хардкасл.
– Мы говорили о ее способности судить о?..
Но Вэл его даже не слышал.
– Я пытался оказать ей любезность, предупредив об одном типе, который, насколько мне известно, частенько посещает один из самых мерзких борделей в Лондоне… Вы в курсе, что это за темные углы, Эвершем, вы ведь полицейский… И, конечно, я не мог сказать ей, почему… потому что она, черт побери, леди. И знаете, что она мне сказала? Вы хотя бы представляете, что она сказала?
Эвершем решил, что его ответ не требуется, и позволил собеседнику продолжить.
– Она посоветовала мне заниматься своими делами. – Было похоже, что Валентин готов рвать себе волосы, но вместо этого он лишь взъерошил их рукой. – Можно подумать, что я вмешивался исключительно ради своего развлечения.
– Сочувствую, – осторожно согласился Эвершем, не уверенный, что от него ожидают дальнейших комментариев. Поскольку Вэл не стал ничего добавлять, он предложил: – Если мисс Хардкасл чем-то похожа на леди Кэтрин, то смею предположить, что она довольно упряма.
– Но Кейт – вдова и ведет свои дела сама. – Вэл покачал головой. – Каро, то есть мисс Хардкасл, возможно, считает, что она вышла из того возраста, где это имеет значение, но она все еще незамужняя юная леди, и поэтому ей следует тщательнее оберегать свою репутацию.
– Ей ведь вряд ли больше двадцати одного года?
– Ей двадцать семь, – к удивлению Эвершема, ответил Вэл. – Хотя иногда она ведет себя так, будто только что выпорхнула из школы.
– Если она все еще не замужем, не должна ли ее семья следить за тем, чтобы она избегала таких персонажей, как тот, о котором вы ее предупреждали? – спросил Эвершем.
– Они просто не в состоянии уследить за ней, – отмахнулся Вэл. – Отец ее работает в городе и богат, как Крез. Осмелюсь сказать, если бы она попросила, он подарил бы ей даже луну. Ее мать пыталась с ней сладить, но, похоже, махнула рукой. Так что Каро, то есть мисс Хардкасл, поступает так, как ей заблагорассудится. Что делает ее уязвимой перед лицом мужчин, которым она интересна исключительно по причине ее состояния.
– Вы хороший друг, если пытаетесь защитить ее, – заметил Эвершем.
– Мы годами вращались в одних и тех же кругах. Я бы сделал то же самое для любого знакомого.
Эвершем мгновенно раскусил ложь. Однако не был уверен, солгал ли Вэл себе или только ему. В любом случае было ясно: эксцентричная мисс Хардкасл не так уж сильно раздражает его, как он пытается показать.
– Конечно, – кивнул он. – Ей повезло с вами.
Вспомнив слова Кэтрин, сказанные после того, как они вышли из магазина Грина, он отметил про себя, что не уточнил, о какой «ней» он говорит.
– Полагаю, мне следует пойти убедиться, что Бартон не положил на нее глаз, – сквозь зубы процедил Валентин. На сей раз Эвершем почти не сомневался, кого именно он имел в виду.
Когда они подошли к двери, Вэл остановился, как будто что-то вспомнив.
– Кстати, что, если в павильоне до сих пор хранится что-то из вещей Филбрика?
Эвершем нахмурился.
– В павильоне?
– Из дома его не видно, – объяснил Вэл, – но я знаю, что, когда я впервые попал сюда, Остин временно хранил там некоторые вещи, которые оставались в доме. Но, вполне возможно, временное превратилось в постоянное. – Он пожал плечами. – Не похоже, чтобы он сейчас использовался.
А это значит, что, если там и есть принадлежавшие Филбрику вещи, их вряд ли кто потревожил, подумал Эвершем с искоркой интереса.
– Отлично, – сказал он. Если и существует ключ к разгадке личности загадочного наследника Филбрика, разумно предположить, что тот кроется среди брошенных вещей сумасбродного поэта.
Глава 10
Кейт едва ли не кожей ощущала исходящие от Каро волны любопытства. Они поднимались наверх, в спальню, отведенную новой гостье.
Только то, что ее подруге требовались все ее силы, чтобы удержать Людвига от прыжка вниз и бешеной беготни по всему Торнфилду на манер танцующего дервиша, спасло Кейт от необходимости обсуждать ее странное партнерство с Эвершемом на лестнице, где любой мог их подслушать.
– Возможно, у вас есть некое поручение, которое легче выполнить под лестницей, Харрисон. – Слова Каро, обращенные к горничной после того, как они закрыли за собой дверь в комнату, были не столько вопросом, сколько просьбой.
Зная привычку своей хозяйки беседовать с Кейт с глазу на глаз, Харрисон сделала короткий реверанс и удалилась.
Как только служанка ушла, Каро – она уже уложила Людвига в его мягкую корзину с листьями кошачьей мяты – повернулась к подруге и крепко ее обняла.
– Бедняжка моя, – сказала она и, отстранившись, вгляделась в Кейт, словно ища видимые признаки травмы. – Это было ужасно? Знаю, мы много говорили об ужасных вещах, которые один человек способен сотворить с другим, но мы ни разу не видели настоящего убийства своими глазами. У тебя, наверное, сдали нервы.
Позволив подруге отвести ее в угол комнаты, где стояла пара удобных обитых ситцем кресел и мягкая скамеечка для ног, Кейт села и позволила Каро слегка посуетиться вокруг нее. Сама она не имела привычки прилюдно проявлять свои чувства. В отличие от нее, Каро, несмотря на все ее неприятие многих социальных ожиданий, возлагаемых на женщин, была воплощением участия, и забота о Кейт была ее способом показать, как она дорожит их дружбой.
Харрисон, очевидно, знала, что им захочется перекусить, потому что
